Сокрушитель Войн - Брендон Сандерсон

– С неделю, – ответил Вашер. – Тебе надо еще поспать.

– Что ты собираешься со мной делать?

Вместо ответа он поинтересовался:

– У тебя было биохроматическое дыхание. Ты отдала его Денту?

Вивенна ответила не сразу.

– Да.

Вашер посмотрел на нее, подняв бровь.

– Нет, – призналась она, отводя взгляд. – Я влила его в шаль, которая на мне была.

Вашер поднялся и вышел. Вивенне пришла в голову мысль о побеге, но вместо этого она выбралась из кровати и принялась доедать его завтрак – жареную рыбину. Морская пища больше ее не смущала.

Вернувшись, Вашер остановился в дверях, глядя, как Вивенна расправляется с рыбой. Он не стал сгонять ее со стула, а просто придвинул к столу другой. Немного подождав, он показал шаль, выстиранную и чистую:

– Эта?

Вивенна замерла с прилипшим к щеке кусочком рыбы.

Вашер положил шаль на стол рядом с ее владелицей.

– Ты ее возвращаешь? – спросила Вивенна.

Он пожал плечами:

– Если там хранится дыхание, то мне до него не добраться. Только ты можешь его извлечь.

– Я не знаю приказа.

Вивенна взяла шаль в руки.

Вашер снова вскинул бровь:

– Так ты освободилась из моих веревок, не пробуждая их?

Она покачала головой:

– Тот приказ я угадала.

– Надо было получше вставить кляп. Что значит «угадала»?

– Я тогда вообще впервые применила дыхание.

– Да, конечно, ты же королевской крови.

– Что это значит?

Он только головой покачал, указывая на шаль, и произнес:

– «Дыхание твое – ко мне» – вот нужный тебе приказ.

Вивенна положила руку на шаль и произнесла эти слова. Все мгновенно изменилось.

Головокружение прошло, мир заиграл яркими красками. Вивенна резко втянула воздух, содрогаясь от наслаждения вернувшимся дыханием. Оно накатило с такой силой, что она соскользнула со стула, вздрагивая, словно в припадке. Это было изумительно. Она ощущала жизнь, ощущала Вашера и ореол яркого и прекрасного цвета вокруг него. Она снова была жива.

Несколько секунд она просто купалась в этом ощущении.

– Когда впервые обретаешь дыхание, оно потрясает, – сказал Вашер. – Если возвращаешь его себе после часа-двух, то испытываешь не слишком сильные ощущения. Но подожди пару недель или хотя бы несколько дней – и ощутишь себя так, будто принял дыхание впервые.

Улыбаясь, чувствуя себя превосходно, она снова уселась за стол и вытерла рыбу с лица.

– Болезнь прошла!

– Разумеется, – ответил Вашер. – Насколько я могу судить, у тебя хватает дыхания как минимум для третьего возвышения. Ты никогда не заболеешь. Ты почти не будешь стареть. Конечно, если сумеешь удержать дыхание.

Вивенна с ужасом взглянула на него.

– Нет, – заверил Вашер. – Я не собираюсь принуждать тебя отдать мне дыхание… хотя и стоило бы. От тебя куда больше проблем, чем пользы, принцесса.

Она снова принялась за еду, чувствуя себя увереннее. Теперь последние несколько недель казались кошмаром – нереальной иллюзией, не имеющей к ней отношения. Она на самом деле сидела на улице и попрошайничала? Спала под дождем и жила в грязи? Всерьез задумывалась о том, чтобы стать проституткой?

Да, все это было. После обретения дыхания она не забыла пережитое. Но, может, ее действиями управляло то, что она была тусклой? Внесло ли свой вклад и недомогание? Но в любом случае, сильнее всего влияло простое отчаяние.

– Ладно. – Вашер встал и взял черный меч. – Пора идти.

– Куда? – с подозрением спросила Вивенна.

В прошлую встречу этот человек связал ее, заставил прикоснуться к мечу и оставил с кляпом во рту.

Вашер не обратил внимания на ее беспокойство и бросил на стол груду одежды.

– Одевайся.

Она перебрала ворох: плотные штаны, туника, которую можно заправить в них, и жилет, надеваемый поверх туники. Все вещи были разных оттенков синего, и к ним прилагалось нижнее белье более бледного цвета.

– Это мужская одежда, – заметила Вивенна.

– Она практична, – ответил Вашер, направляясь к двери. – Я не собираюсь тратить деньги на красивые платья, принцесса. Придется привыкать к таким вещам.

Она открыла было рот, но тут же закрыла, проглотив возмущение. Она совсем недавно провела целых… даже непонятно сколько времени на улицах в тонкой, почти прозрачной рубашке, едва доходившей до середины бедер. Так что штаны и рубашку она приняла с благодарностью.

– Постой. – Вивенна повернулась к Вашеру. – Я благодарна за одежду. Но мне хотелось бы знать, что ты собираешься со мной сделать.

Вашер задержался у двери:

– У меня для тебя есть работа.

Она содрогнулась, вспомнив о телах, которые показывал Дент, и об убитых Вашером людях.

– Ты снова собираешься убивать, да?

Нахмурившись, он повернулся к ней.

– Дент что-то замышляет. Я хочу ему помешать.

– Дент работал на меня, – сказала Вивенна. – Точнее, притворялся, что работал. Все, что он делал, было сделано по моему приказу. Но он лишь подыгрывал, чтобы я считала главной себя.

Вашер разразился хохотом, и Вивенна вспыхнула, а ее волосы впервые после вызванного смертью Парлина шока отозвались на ее настроение и покраснели.

Ощущения были такими нереальными. Две недели на улице? Они показались ей вечностью. Но теперь она, выкупанная и накормленная, чувствовала себя почти самой собой. Отчасти – из-за дыхания, чудесного и прекрасного дыхания, с которым больше не хотелось расставаться.

Это вообще не похоже на нее прежнюю. Кем же тогда она стала? Имеет ли это значение?

– Ты надо мной смеешься, – сказала Вивенна, глядя на Вашера. – Но я просто старалась сделать как лучше. Хотела помочь моему народу в надвигающейся войне. Бороться против Халландрена.

– Халландрен тебе не враг.

– Враг, – отрезала она. – И он собирается напасть на мой народ.

– У жрецов есть веские причины поступить именно так.

Вивенна фыркнула:

– Дент сказал, что каждый человек думает, что он поступает правильно.

– На свою беду, Дент слишком умный. Он играл с тобой, принцесса.

– Ты о чем?

– Тебе ведь и в голову не приходило? – спросил Вашер. – Нападения на караваны? Подстрекательство бедняков-идрисцев к бунту? Напоминания им о Варе и его обещаниях свободы, которые еще свежи в памяти? Твои выступления перед трущобными лордами, чтобы убедить их в том, что Идрис работает против халландренского правительства? Принцесса, ты говоришь, что каждый человек считает себя правым, а каждый, кто против тебя, заблуждается.

Он взглянул ей прямо в глаза:

– Ты хоть раз задумалась, что это ты можешь быть не на той стороне?