Том 8. Дживс и Вустер - Пэлем Вудхауз

Я скрыл беспокойство, хотя, чтобы сохранить хладнокровие, мне потребовалось собрать все силы. План действий, набросанный мистером Вустером, будучи приведенным в исполнение, означал конец нашего удобного холостяцкого распорядка; без сомнения, кто-нибудь другой на моем месте выразил бы в подобной ситуации свое несогласие. Я избежал этой тактической ошибки.

— Прошу прощения, сэр, — сказал я, — мне кажется, вы еще не вполне оправились от гриппа. Если мне будет позволено высказать свое мнение, вам необходим короткий отдых на море. Брайтон был бы идеальным вариантом, сэр.

— Вам кажется, что у меня сдвиг по фазе?

— Никоим образом, сэр. Я только считаю, что недолгое пребывание в Брайтоне восстановит ваши силы.

Мистер Вустер задумался.

— Что ж, не так уж вы и не правы, — сказал он наконец. — Я действительно словно бы немного не в своей тарелке. Упаковывайте чемодан, и завтра утром отвезете меня.

— Очень хорошо, сэр.

— А когда вернемся, я со свежими силами вернусь к маленьким ножкам.

— Разумеется, сэр.

Таким образом, я получил отсрочку и вздохнул с облегчением. Но я сознавал, что кризис не миновал и требует весьма искусного урегулирования. Не часто видел я, чтобы мистер Вустер был настолько одержим какой-то идеей. Подобной решимости я не наблюдал с того раза, когда он, несмотря на мое откровенное неодобрение, вздумал надеть лиловые носки. Тогда мне удалось пресечь этот непорядок, и я имел все основания надеяться, что и теперь в конце концов смогу привести историю к счастливому финалу. Хозяева подобны лошадям. Им требуется твердая рука. У каких-то камердинеров хватает мастерства управлять ими, у каких-то — нет. Мне, слава Богу, не на что жаловаться.

Лично я находил наше пребывание в Брайтоне чрезвычайно приятным и склонен был продлить его, но так и не угомонившемуся мистеру Вустеру стало скучно уже к концу второго дня, а к середине третьего он велел мне упаковать вещи и подогнать машину к отелю. Прекрасным летним днем, около пяти, мы выехали в лондонском направлении и проделали мили две, когда я заметил впереди на дороге юную леди, махавшую с большим воодушевлением. Я нажал на тормоз и остановил машину.

— В чем дело, Дживс? — спросил мистер Вустер, очнувшись от грез.

— Чуть дальше на дороге, сэр, я вижу юную леди, пытающуюся знаками привлечь внимание, — объяснил я. — Сейчас она идет сюда.

Мистер Вустер пригляделся.

— Да, вижу. Полагаю, она хочет, чтобы ее подвезли, Дживс.

— Именно этот смысл я усмотрел в ее жестах, сэр.

— Прелестное создание, — сказал мистер Вустер. — Интересно, с какой стати она разгуливает по шоссе?

— Выглядит она так, сэр, как будто прогуливает уроки, сэр.

— Здрасьте-мордасти, — сказал мистер Вустер, когда девочка подошла. — Тебя подбросить?

— Это, а вы можете? — спросила девочка, просияв от удовольствия.

— Куда тебе нужно?

— Через милю будет поворот налево. Если вы меня там высадите, оттуда я уже дойду пешком. Это, большое спасибо. У меня гвоздь в туфле.

Она залезла на заднее сиденье. Рыжеволосая, курносая и с необыкновенно широкой улыбкой. В возрасте, мне кажется, лет двенадцати. Она опустила одно из откидных сидений и встала на него коленями, чтобы было легче общаться.

— Ну и влетит же мне, — сказала она. — Мисс Томлинсон будет в ярости.

— Почему? — спросил мистер Вустер.

— У нас сегодня короткий день, и я улизнула в Брайтон, чтобы сходить на пирс и немного поразвлечься на игральных автоматах. Я думала, что вернусь вовремя и никто не заметит моей отлучки, но в туфле вылез гвоздь, и теперь мне попадет. Что ж, — заключила она философски и этим вызвала, признаюсь, мое уважение, — ничего не поделаешь. Какая у вас машина? «Санбим»? А у нас дома «вулсли».

Мистер Вустер заметно разволновался. Как я уже говорил, в то время мистер Вустер пребывал в таком расположении духа, что его волновало все, касающееся молодых особ женского пола. Опасность, грозившая этой девочке, тронула его до глубины души.

— Это, дело плохо, — заключил он. — Неужели ничем нельзя помочь? Это, Дживс, может быть, можно что-нибудь придумать?

— Я не считаю себя вправе вносить предложения, сэр, — ответил я, — но, раз уж вы сами подняли этот вопрос, я скажу, что задача представляется мне разрешимой. Я думаю, благовидным предлогом могло бы послужить сообщение о том, что вы являетесь старым другом отца молодой леди. В этом случае вы могли бы сказать, что, проезжая мимо школьных ворот, увидели молодую леди и предложили ей прокатиться. Без сомнения, при таких обстоятельствах недовольство мисс Томлинсон заметно уменьшится либо исчезнет вовсе.

— Вы просто прелесть! — заключила молодая леди с восторгом и поцеловала меня. По этому поводу я должен только выразить сожаление, что губы у нее были липкими от только что съеденной конфеты.

— Дживс, вы бьете без промаха! — сказал мистер Вустер. — Отличный план, просто гениальный. Это, думаю, мне нужно заранее узнать твою фамилию и прочее, раз уж теперь я друг твоего отца.

— Огромное спасибо. Меня зовут Пегги Мейнуоринг, — сказала девочка. — Мой отец — профессор Мейнуоринг. Он написал кучу книжек. Это вам, наверное, надо знать.

— Профессор Мейнуоринг — автор известных философских трактатов, сэр, — рискнул я вставить замечание. — Они пользуются огромной популярностью, однако, надеюсь, молодая леди простит меня, некоторые утверждения профессора мне лично представляются узкопрактическими. Мы едем в школу, сэр?

— Да. Вперед, Дживс. Странная штука получается, Дживс. Знаете, я никогда раньше не был в школе для девочек.

— Вот как, сэр?

— Должно быть, это будет интересный опыт, а, Дживс?

— Полагаю, именно так, сэр, — ответил я.

Проехав с полмили, я завернул в ворота указанного молодой особой здания внушительных размеров и остановил машину перед парадным крыльцом. Мистер Вустер с девочкой вошли в дом, и вскоре ко мне вышла горничная.

— Вам велено поставить машину сзади у конюшен, — сказала она.

— Так, значит, все в порядке? — сказал я. — Где мистер Вустер?

— Мисс Пегги повела его знакомиться с подружками. А кухарка приглашает вас на кухню выпить чашку чаю.

— Передайте ей, что я буду счастлив. До того как я поставлю машину у конюшен, могу я переговорить с мисс Томлинсон?

Через минуту служанка препроводила меня в гостиную. Красивая, но с характером — таково было мое первое впечатление от мисс Томлинсон. Чем-то она напомнила мне тетю мистера Вустера, Агату. Тот же пронизывающий взгляд и то же выражение лица, которое не передашь словами, но в целом ясно, что никаких глупостей от вас не потерпят.

— Боюсь, я беру на себя слишком большую смелость, мадам, — начал я, — но, надеюсь, вы позволите сказать несколько слов о моем господине. Думаю, не ошибусь, предположив, что мистер Вустер не слишком много рассказал

вам о себе.

— Он ничего не рассказал о себе, кроме того, что он друг профессора Мейнуоринга.

— То есть он не сказал вам, что он тот самый Вустер?

— Тот самый?

— Бертрам Вустер, мадам.

Должен заметить, что мистер Вустер, чьи умственные способности не стоит даже принимать всерьез, обладает именем, открывающим безграничные возможности. Его имя, позволю себе пояснить мою мысль, звучит очень внушительно, особенно если вы только что узнали, что он близкий друг такого знаменитого человека, как профессор Мейнуоринг. Вы, конечно, не могли сразу сообразить, идет ли речь о писателе Бертраме Вустере или о Бертраме Вустере — основателе новой философской школы, но у вас возникало неприятное ощущение, что вас сочтут невеждой, если вы не сделаете вид, что прекрасно знаете, о ком идет речь. Мисс Томлинсон, как я и предполагал, кивнула со значением.

— Ах, .Бертрам Вустер!

— Он необыкновенно застенчив, мадам, и никогда не предложил бы этого сам, но, зная его, я уверен, он почел бы за честь выступить перед молодыми леди. Он прекрасно говорит экспромтом.

— Замечательная мысль, — решительно произнесла мисс Томлинсон. — Я вам очень признательна за то, что вы мне ее подсказали. Я, конечно, же попрошу его поговорить с девочками.

— А если он сделает вид — конечно, из скромности, — что не хочет?

— Я буду настаивать.

— Большое спасибо, мадам. Очень вам обязан. Надеюсь, вы не будете упоминать о моем участии в этом проекте? Мистер Вустер может решить, что я превысил полномочия.

Я проехал к конюшням и остановил машину во дворе. Я посмотрел на нее пристально. Это была хорошая машина в превосходном состоянии, но мне почему-то показалось, что с ней может что-то случиться, какая-то крупная поломка, на устранение которой потребуется никак не меньше двух часов. У всякого бывают дурные предчувствия.