Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год - Владимир Броневский

Хотя таковым превосходным силам под выстрелами кораблей не предвиделось возможности воспрепятствовать выйти на берег; но как и отступление без расстройки неприятеля было бы весьма опасно, посему храбрый майор Гедеонов решительно напал на правый фланг неприятеля и столь скоро и удачно сбил его с высоты, что турки в великом беспорядке бросились к берегу, там, будучи поражаемы с одной стороны пулями и штыками нашими, с другой – картечными выстрелами своих кораблей, в отчаянии бросались в море и многие потонули; из двух лодок одна пущена ко дну, другая, потеряв весла и мачту, была прибита к берегу; албанцы вошли в нее и побили всех людей.

Между тем левый неприятельский фланг, весьма усилившись, обходил нас справа и, занимая высоты, подавался внутрь острова; но, усмотря истребление своего правого фланга, остановился в нерешимости. Майор Гедеонов, видя, что столь многочисленному неприятелю не может он всюду противостать, притом потеряв до 80 убитыми и ранеными, в сем числе храброго и опытного капитана Кушамова, пользуясь первой удачей, начал отступать. Неприятель, осмотрев и заметив малочисленность нашу, напал стремительно, но рота гренадер, посланная для подкрепления Гедеонова, явилась вовремя с правого крыла, пустила залп, ударила в штыки, и неприятель, смятый с двух сторон, обратился в бегство. Другой отряд его показался на правом нашем крыле на высотах, но не смел спуститься с них и показывал вид обойти нас в тыл. Три роты, построенные в колонну, приближаясь к шанцам, должны были проходить под картечными выстрелами двух фрегатов; оные пустили залп и не успели сделать другой, как люди наши, рассеявшись, пробежали мимо них благополучно и без потери.

По соединении войск наших в шанцах, защищаемых 14 легкими орудиями, вдруг атакованы оные были весьма несоразмерным числом турок, которых, как после точно узнали, было около 10 000 человек и между ними несколько французских офицеров. Неприятель, будучи отбит в первый раз, еще пять раз нападал и отступал; наши картечные выстрелы и ружейный огонь были столь исправны, что вокруг шанцев лежало немалое число убитых и раненых. Но когда турки заняли гору, с которой тыл наш был открыт, то полковник Падейский отступил в главную крепость в таком порядке, что не потерял ни одной пушки и ни одного человека. Для произведения сего в действие, две роты вышли из шанцев, ударили в штыки и, когда многочисленные толпы обращены были в бегство, полевые орудия отправлены вперед, а за ними прочие войска в порядке вступили в крепость. Малая крепостца, подверженная всякому приступу, по невозможности защищать ее, была оставлена. Неприятель столь был изумлен храбростью войск наших и своей потерей, что даже не смел преследовать, и 2 роты, прикрывавшие отступление, вошли в крепость без потери. Лишь только успели затворить ворота, турки со всех стороны выбежали на площадь и бросились на мост; залп картечью не уменьшил их запальчивости, задние теснили передних и, когда площадь покрылась убитыми и ранеными, тогда отступили, заняли высоты, предместье, малую крепостцу и открыли по главной крепости сильный ружейный огонь со всех сторон. К вечеру получили они с кораблей 3 большие пушки, 9-пудовую мортиру, разные припасы и штурмовые лестницы. Неприятель, зная слабость крепости и полагая иметь к ней легкий доступ, тотчас по пробитии вечерней зари отважно пошел на штурм. Но люди, несшие лестницы, были убиты; другие, подбегая ко рву и не видя там лестниц, обращались назад, но, теснимые задними, отважно стояли под картечным огнем и в темноте и беспорядке были жертвой своей опрометчивости. После знатной потери, каковые бывают при неудачных штурмах, оставили нас до утра в покое.

Капитан-паша, зная положение крепости и то, что она никак не могла бы устоять против нарочитого с морской стороны нападения, 17-го числа с рассветом, не сберегая кораблей, приказал всему флоту тянуться к оной. Между тем канонерские лодки приближались к малой крепостце, начали стрелять по судам нашим, в гавани стоявшим, и с первых выстрелов зажгли бриг «Гектор»[81]; но лейтенант Додт, командовавший с сей стороны артиллерией, своими матросами столь исправно по оным лодкам произвел пальбу, что две из них были потоплены, а третья с отбитой мачтой успела уйти за мыс. В 5 часов утра корабль и фрегат турецкие, лавируя близ крепости, производили по оной беспрестанную пальбу; два, стоявшие на якоре, также открыли жестокий огонь; все ж прочие и фрегаты приближались; но в 8 часов турки вдруг прекратили пальбу, с торопливостью отдалились от крепости, и весь флот их немедленно вступил под паруса.

После двухдневной беспрерывной пальбы в крепости оставалось мало пороху, картечи и других снарядов; артиллеристы почти все были переранены, и потому можно представить себе радость всего гарнизона, когда флот наш показался, идущий на всех парусах от Имбро к Тенедосу, и сие-то самое было причиной столь поспешного отступления неприятельской эскадры. 15 июня, как сказано выше, флот наш лавировал при противном маловетрии между Имбро и Самондраки; 16-го числа, получив ветер, на ночь находясь между Имбро и матерым европейским берегом, лег на якорь, оставя «Венус» и «Шпицберген» под парусами для наблюдения неприятеля. 17-го числа с рассветом флот наш при благополучном ветре спустился к Тенедосу. Турецкая эскадра, по приближении нашей к островам Маври, спустилась по ветру и стала держаться как можно ближе к южной стороне Тенедоса. Эскадра наша, пройдя Маври, устремилась навстречу неприятелю, но передовые турецкие корабли, угадывая намерение, начали уклоняться от ветра и тем самым подали повод к заключению, что намерение неприятеля было, избегая сражения, стараться отвлечь нашу эскадру от Тенедоса. Главнокомандующий, узнав от капитана фрегата «Венуса», посланного для осведомления вперед флота, что крепость без снабжения не может и двух суток устоять, приказал всей эскадре спуститься к Тенедосу и стать на якорь на прежнем месте. Три корабля, шлюп и два корсара оставлены под парусами для наблюдения турецкой эскадры. В сие время неприятельский флот в линии баталии вышел из-за Тенедоса и, поворотив у Анатольского берега последовательно на другой галс, удалился к W. После сего гребные суда со всех кораблей под прикрытием «Венуса» и «Шпицбергена» отвезли в крепость все нужное. А в 5 часов вооруженные пушками баркасы, шлюп и два корсара напали на гребную неприятельскую флотилию, у матерого берега стоявшую; две лодки взяли, несколько сожгли и потопили, а остальные бежали к югу за мыс Баба и тем лишили турок возможности прибавить войск на Тенедосе. Ввечеру, по пробитии зари, турки еще раз дерзнули было идти на штурм; но первые выстрелы привели их в робость, а смельчаки только что показывались на площади, тут и падали под выстрелами наших стрелков.