Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год - Владимир Броневский

Лемнос лежит между Тенедосом и Св. горой. Климат сего острова весьма здоров, здесь никогда не чувствуют больших жаров. Для зимования флота он представляет весьма удобную и безопасную гавань. Покрытый холмами и невысокими горами, остров сей на всяком шагу представляет образ редкого плодородия, кроме всякого рода плодов, изобилует хлебом, вином, рогатым скотом, особенно минеральной землей, известной под именем лемноской или (terra sigllata) печатной земли. Оная почитается лекарством против моровой язвы, от уязвления ядовитых змей и насморков. Для доставания оной начальники острова с рабочими людьми идут на вершину той горы, которая в незапамятные веки долженствовала быть огнедышащей, ибо в утробе ее находят серу, квасцы, пемзу и все признаки извержения, копают глубоко и, когда найдут жилу сей минеральной земли, берут ее столько, сколько, думают, станет на весь год, потом засыпают яму и не позволяют никому доставать ее в другой раз. Во времена баснословные, когда не имели еще понятия о огнедышащих горах, думали, что Вулкан, сверженный с неба Юпитером, упал на сию гору и завел в Сталимене (древнее название Лемноса) первую свою кузницу. Из четырех славных лабиринтов один находился на сем острове. Галлиен, для познания свойства минеральной земли, нарочно ездил в Лемнос, а Филоктет, быв ранен в ногу ядом напоенной стрелой, был отправлен сюда для извлечения.

10 июня поутру телеграф дал знать, что неприятельская эскадра снимается с якоря. От 8 до 10 часов вышли из Дарданелл турецких кораблей 8, фрегатов 5, шлюпов 2 и бригов 2. Неприятель при свежем северном ветре во весь день лавировал против пролива, а к вечеру бросил якорь у острова Имбро. Бывшие в авангарде корабли «Скорый» с «Селафаилом» и один корсар также бросили якорь под ветром у них.

11-го числа флот наш пополудни в 5-м часу снялся с якоря, но скоро, по тихости ветра, немного подвинувшись к островкам Маври, стал на якорь. По отбытии флота бриг «Богоявленск» вошел в гавань и стал за каменной грядой в таком положении, что, не мешая действию крепостных пушек, мог защищать вход в гавань.

12-го числа вышли из Дарданелл еще 2 турецких корабля, 2 фрегата и присоединились к своей эскадре. От 11 до 14 июня флот наш беспрестанно то становился на якорь, то вступал под паруса и лавировал, дабы приближиться к неприятелю и принудить его к сражению, но слабый ветер и сильное течение из Дарданелл делали все усилия адмирала тщетными. Турецкий флот, следуя движению нашего, также лавировал и держался так, что в случае перемены ветра мог уйти в пролив.

14-го к вечеру ветер несколько поблагоприятствовал, флот наш, снявшись и построившись в две колонны, пошел к 5 турецким кораблям, стоявшим у Имбро, но оные также вступили под паруса и, будучи на ветре, соединились с теми, кои лавировали в устье Дарданелл. Главнокомандующий, испытав, что при сильном противном течении и ветре невозможно отрезать турецкую эскадру от крепостей, а по движениям ее неприятель не показывал желания напасть на нас; то посему и решился, когда довольно стемнело, спуститься за Имбро и, обошед сей остров по западную сторону, где нет такого сильного течения, выйти у неприятеля на ветер.

15 июня, когда наша эскадра, лавируя между островами Имбро и Самондраки, имела слабый ветер, турецкая эскадра, лавируя несколько времени против пролива, вместе с гребным флотом, на коем посажены были войска, спустилась к Тенедосу. В третьем часу пополудни 2 неприятельских фрегата из авангарда напали один за одним на наш корсар, который, будучи прислан от флота, не успел войти в гавань и, находясь близ берега, по причине штиля не мог уйти в море. Капитан корсара поставил судно свое на мель, в сем положении с отличным мужеством сражался до тех пор, пока расстрелял весь свой снаряд, потом пушки бросил в воду и с оставшимися людьми спасся на берег.

В 4 часа турецкий флот, в числе 10 кораблей, 9 фрегатов, корвета и брига и 70 судов гребной флотилии, по приближении на картечный выстрел, держась под малыми парусами, открыл по крепости, городу, шанцам и судам, бывшим в гавани, жестокий огонь. С нашей стороны ответствовано было с отменным прилежанием, а особливо с брига «Богоявленска», которого ни один выстрел мимо не пролетал. Между сего действия, продолжавшегося до сумерек, 30 лодок, приблизившись к северной стороне острова, хотели было сделать высадку; но две роты и 4 оружия не допустили их. Неприятель с потерей и в замешательстве удалился. В 8 часов турецкий флот остановился на якоре по каналу, исключая одного фрегата и нескольких лансон, которые нарочито желали потопить бриг «Богоявленск», но вскоре у фрегата поврежден был руль, он потерял крюс-стеньгу и буксировавшие его три гребные судна пущены ко дну[80]. После сего оный фрегат спустился по течению и отошел от крепости к своему флоту.

Когда сражение еще продолжалось, полковник Падейский, полагая, что «Богоявленск» не в состоянии выдержать другого подобного огня, и притом имея надобность в пушках, послал меня к командиру брига лейтенанту Додту сказать, чтобы ночью свесть пушки, снаряды и людей в крепость, где по надобности в канонирах матросы употреблены будут с лучшей пользой.

16 июня эскадра турецкая построилась в линию по берегу острова так близко, как позволяла глубина. В 5 часов 2 фрегата и 10 лансонов открыли пальбу по нашим укреплениям. В самое сие время гребной флот и корабельные шлюпки, собранные у Анатольского берега, повезли войска на остров. Майор Гедеонов с 200 мушкетер, сотней албанцев и одной пушкой выступил из шанец, дабы, сколько возможно, препятствовать высадке. По прибытии отряда к месту высадки более тысячи турок уже стояли на высоте, прочие лодки под прикрытием кораблей и фрегатов, стрелявших по берегу картечью беспрестанно, высаживали войска в разных местах и тотчас отваливали за другими.

Хотя таковым превосходным силам под выстрелами кораблей не предвиделось возможности воспрепятствовать выйти на берег; но как и отступление без расстройки неприятеля было бы весьма опасно, посему храбрый майор Гедеонов решительно напал на правый фланг неприятеля и столь скоро и удачно сбил его с высоты, что турки в великом беспорядке бросились к берегу, там, будучи поражаемы с одной стороны пулями и штыками нашими, с другой – картечными выстрелами своих кораблей, в отчаянии бросались в море и многие потонули; из двух лодок одна пущена ко дну, другая, потеряв весла и мачту, была прибита к берегу; албанцы вошли в нее и побили всех людей.

Между тем левый неприятельский фланг, весьма усилившись, обходил нас справа и, занимая высоты, подавался внутрь острова; но, усмотря истребление своего правого фланга, остановился в нерешимости. Майор Гедеонов, видя, что столь многочисленному неприятелю не может он всюду противостать, притом потеряв до 80 убитыми и ранеными, в сем числе храброго и опытного капитана Кушамова, пользуясь первой удачей, начал отступать. Неприятель, осмотрев и заметив малочисленность нашу, напал стремительно, но рота гренадер, посланная для подкрепления Гедеонова, явилась вовремя с правого крыла, пустила залп, ударила в штыки, и неприятель, смятый с двух сторон, обратился в бегство. Другой отряд его показался на правом нашем крыле на высотах, но не смел спуститься с них и показывал вид обойти нас в тыл. Три роты, построенные в колонну, приближаясь к шанцам, должны были проходить под картечными выстрелами двух фрегатов; оные пустили залп и не успели сделать другой, как люди наши, рассеявшись, пробежали мимо них благополучно и без потери.