Патрульные апокалипсиса - Роберт Ладлэм

— Итак, ты исключил землю, а с воздуха?

— Также невозможно. Потребовалось бы по крайней мере две эскадрильи низколетающих грузовых самолетов с прицельным выбросом материалов около водонапорных башен для попадания в канал. Скорее всего, они бы столкнулись, а если нет — подняли бы оглушающий грохот над этим пространством, не говоря уже о том, что угодили бы в поле зрения радара.

— Ого, так ты действительно учитывал такого рода диверсию?

— Ты не хуже меня знаешь, Дру, просчитать все возможные варианты — неотъемлемая часть игр, в которые мы играем.

— Это не игра, Уэс. Этот мерзавец не шутил. Он нашел способ и собирается его осуществить.

— Тогда нам лучше поскорее приниматься за работу. Я буду на связи с МИ-5 и Кэ-д'Орсей. А ты займись опознанием тех, кто был в том доме на Рейне. Обращайся к Клоду, в МИ-6 и немецкую разведку. Каждый из этих фанатиков к завтрашнему дню должен сидеть в тюрьме. И возьмитесь сначала за тех, кто не немцы, не дайте им уехать из страны.

Следующие двадцать четыре часа правительственные компьютеры яростно вращали дисками, выдавая отдельные фотографии разведслужбам Германии, Франции, Англии и Америки. Из тридцати шести человек, оравших «Sieg Heil, Gunter Jager», семнадцать оказались немцами, семеро — американцами, четверо — британскими подданными и пятеро французскими; личности троих не установили, и они, по всей вероятности, уже вылетели из страны. Всех опознанных арестовали и держали в одиночном заключении, не давая объяснений и не разрешая звонить по телефону. В том случае, если дело касалось известных людей, для семей придумали неожиданные командировки, затянувшиеся конференции, куда их якобы отправили их собственные компании.

— Это возмутительно! -орал владелец химического завода в Германии.

— Как и ваши дела, — парировал немецкий полицейский.

Оставался лишь Гюнтер Ягер со своим штатом в скромном уединении на берегу Рейна, его держали в неведении относительно событий последних суток. Это было многостороннее решение командования, поскольку никто из пленных нацистов не мог дать никаких точных данных относительно «Водяной молнии». Варианты развития событий, предложенные ими в надежде на лучшее обращение и снисходительность, были абсолютно неосуществимы и поэтому неверны. Даже истеричный Ханс Траупман после просмотра записей своих грязных сексуальных экспериментов не мог предложить ничего существенного.

— Неужели вы думаете, я бы что-то скрыл от вас? Господи, я хирург и мгновенно определяю, когда операция не удалась. С нами покончено!

Ответ знал лишь Гюнтер Ягер, а по мнению психиатров, изучавший пленку, он покончит с собой, прежде чем выдаст секрет.

— Его состояние — маниакально-депрессивная, контролируемая паранойя, а проще говоря, он находится на грани. Один толчок — и станет полным безумцем, — высказались специалисты.

Карин де Фрис согласилась.

Поэтому следили за всеми средствами связи нового фюрера: за телефоном, радиочастотами, поставками, даже за возможностью использовать почтовых голубей. В кустах, на деревьях и среди руин бывшего разрушенного поместья сидели агенты с мощными электронными подслушивающими устройствами, их «уши» лучами охватывали каждый сектор коттеджа у реки и прилегающей земли. Все ждали, когда Ягер вступит в контакт с кем-то или совершит нечто такое, что даст ключ к разгадке «Водяной молнии». Ничего не происходило, а часы неумолимо шли.

Водопроводные сооружения в Лондоне, Париже и Вашингтоне были фактически в осаде. Взводы вооруженных солдат патрулировали каждый сантиметр территории, блокировали все дороги к резервуарам, включая объездные пути. В кирпичных водонапорных башнях Вашингтона смены операторов и охраны были укомплектованы экспертами из инженерных войск, самым опытным персоналом, доставленным самолетами со всей страны.

— Ни один сукин сын нацист и близко сюда не подберется, — сказал бригадный генерал, отвечавший за резервуар Далекарлиа. — То же самое в Лондоне и Париже, мы обсудили все до последней возможности. Хотя французы явно слегка свихнулись. У них отряды с базукой и гранатометами через каждую сотню ярдов, и они даже воду не пьют.

В Бонне, поскольку не было данных, что «Водяная молния» грозит городу, правительство предоставило все свои резервы в распоряжение союзников, теперь егосоюзников, ибо возвращение нацистов больше всего было ненавистно германскому руководству. Они, однако, не учли ни уроков истории, ни ее повторения. Поскольку в самое темное время в ночь проведения операции «Водяная молния» на стоянку около бундестага постепенно и незаметно стягивались грузовики под предлогом поставки чего угодно: от белья и кухонного оборудования до службы химчистки. На самом же деле в этих грузовиках скрывались огромные цистерны с октаном, взрывчатым веществом большой разрушительной силы, подсоединенные к насосам, способным залить целое футбольное поле. Перед этим символом Гюнтер Ягер устоять не мог, это был символ личного характера, о котором знали лишь самые преданные ученики — им предстояло выполнить задание, превратить бундестаг в факел, сжечь его до основания.

«Возвращение в рейхстаг»,— написал он в своем дневнике.

— Ничего не происходит! — воскликнула Карин в номере отеля «Кенигсхоф». В Бонне был час ночи; Витковски и двое коммандос из «Бури в пустыне», не знавшие отдыха почти двое суток, отсыпались в других комнатах. — Мы топчемся на месте!

— Мы же договорились, — сказал Лэтем, чувствуя, что веки налились свинцом и делая усилие, чтобы их открыть, — если к шести часам утра ничего не произойдет, берем его и пытаем.

— Какой там пытаем, Дру! Фредди никогда не шел на операцию без средств самоуничтожения на случай, если его схватят. Он всегда мне говорил, что в этом нет ничего геройского, он просто боится пытки. И если его разоблачат, то в конце концов казнят, так почему не избежать мук... Это, кстати, одна из причин, почему я не поверила досье Штази.

— Ты имеешь в виду капсулу с ядом в воротнике и все такое прочее?

— Так и есть, ты сам видел! Твой брат Гарри тоже ходил с такой пилюлей.

— Он бы никогда ею не воспользовался!

Голова Лэтема упала на грудь, затем все тело медленно откинулось на, спинку дивана.

— На карту поставлены сотни тысяч жизней, Дру! Ты сам говорил — он нашел способ!

Ее призыв услышан не был — Лэтем спал.

— Есть другой способ его остановить, — шепотом сказала де Фрис, бросаясь в спальню. Она стащила одеяло с кровати и, вернувшись, укрыла им Лэтема. Потом вновь отправилась в спальню и подняла трубку.

Зазвонил телефон, сбив с толку Лэтема, он упал с дивана, потянувшись к аппарату, которого на месте не оказалось; телефон замолчал, и через тридцать секунд из спальни выбежал полностью одетый Витковски.

— Черт побери, она таки сделала это! — крикнул полковник.

— Что сделала?.. — спросил Лэтем, сидя на диване и мотая головой, прогоняя остатки сна.

— Сама отправилась за де Фрисом.

— Что?

— Карин использовала наши коды и получила разрешение пройти сквозь кордоны вокруг резиденции Ягера.

— Когда?

— Несколько минут назад. Офицер дозора позвонил уточнить, как зарегистрировать ее проход — под кодом или под фамилией.

— Снимаемся отсюда!.. Где мое оружие? Оно же было на столе. Господи, она его взяла!

— Надень пиджак и плащ, — сказал полковник — Час, как идет дождь.

— Машина из немецкой разведки уже в пути, — доложил капитан Диец, выскакивая из двери в третью спальню, за ним лейтенант, оба одетые и с автоматами. — Я поднял трубку и услышал, — объяснил он. — Надо торопиться, нам добираться туда не меньше десяти минут.

— Позвоните начальнику охраны, прикажите остановить ее или зайти вместе с ней! — предложил лейтенант Энтони.

— Нет,— рявкнул Витковски. — Ягер — бешеная собака. Почувствует, что его зажали в угол — впадет в ярость и примется крушить все подряд. Вы же слышали психиатров. Что бы она там ни решила делать, черт возьми, ей безопасней действовать одной, пока мы не приедем.

— А когда приедем, — тихо сказал Дру, хватая со стула пиджак и плащ, — мызайдем. У вас у всех по второму пистолету. Дайте мне кто-нибудь свой.

Назвавшись членом группы Н-2 и после того, как ее имя и код были подтверждены офицером германской разведки, возглавлявшего объединенный отряд наблюдения. Карин де Фрис получила наряду с особыми инструкциями, и краткий обзор охранных мер.

— По всей территории в стратегических местах располагаются девять человек со своим оборудованием, — сказал офицер, припавший к земле под проливным дождем за полуразрушенной стеной старой усадьбы. — Каждый замаскирован в кустах, несколько человек на деревьях, а дождь, хоть и доставляет неудобства, для нас выгоден. Два патрульных Гюнтера Ягера находятся всего в двадцати пяти метрах за коттеджем. Вы говорите, вам нужно добраться до двери скрытно, и нам важно, чтоб вас не заметили, так что слушайте, что я вам скажу. Идите по этой мощеной дороге, пока не поравняетесь с руинами сожженного бельведера, где для Ягера восстановили крикетное поле. На противоположной стороне — раскидистая сосна; метрах в пяти над первыми сучьями мой человек, у него полный обзор подступов к коттеджу.