Архитектор големов - Макс Крынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только сейчас я понял, что оставшихся у меня девяти големов может не хватить для атаки. Не будь лич скован цепями из непонятного металла, я бы бежал отсюда, жертвуя железными пешками. Побегу ли я сейчас, зависит от его способностей.
Плохо, что мы не в игре, и мне не дали победить двоих миньонов босса по дороге к нему. Настоятеля: вплавленный в голема труп, по венам которого бежала мана, и какого-то лекаря, судя по посоху. Лицо этого человека было ужасно изуродовано, и человеком я его назвал с большой натяжкой. Посох врос в ладонь существа, и кристалл в его навершии горел зелёным, гнилостным светом.
Не успел я понять, кто из троих сейчас опаснее, и кого следует атаковать первым, как лич, несмотря на отсутствие горла и легких, властно пророкотал:
— ПАДИ.
В это слово мертвый вложил слишком много смыслов, до предела нагрузив мое восприятие: я услышал шорох савана, которым оборачивают умершего. Почувствовал мягкую теплоту сырой могилы, где тебя никто не потревожит. Запах ладана. Тягостный плач над гробом, такой приятный, такой жалостный. Надежная тяжесть гранитной плиты, поцелуй любимой на холодных губах…
Звон меча, выпавшего из ладони, привёл меня в сознание, и я едва успел уклониться от черного сгустка, который сорвался с навершия посоха целителя. Сгусток попал в одного из големов, и я ощутил, как связь с ним оборвалась. Я метнулся в сторону, оборачиваясь и окидывая взглядом картину битвы.
Настоятель, двигающийся с ловкостью и скоростью первоклассного голема, отбивался от шестерых механизмов разом, используя костяные кулаки, заменяющие ладони. Еще двое уже лежали на полу с раздробленной грудью — мертвый Ирган знал, куда метить.
Голем, в которого попала черная гадость, мгновенно порыжел от ржавчины, будто провалялся в этом зале лет пятьдесят. Я лихорадочно отправил всем механизмам приказ уворачиваться от сгустков, а если не получится — пытаться отбить их мечом. И в первую очередь натравил големов на целителя: хрупкого дальнобойного воина стоит вывести из боя раньше других. Сам же, вместе с Железным, накинулся на настоятеля.
И этот голем, сплетённый с человеческой плотью, сумел меня удивить. Мана в доспехах полыхнула яркой вспышкой, и настоятель ускорился до невозможности. Я замедлил время на максимум, активировал навык быстрого бега, но даже так не сумел уклониться от кулака голема. Удар в плечо отозвался вспышкой боли, и я отлетел к стене. Не сразу понял, что произошло: попытался подняться, но от попытки пошевелить повреждённой рукой от плеча до ладони пробежала жгучая волна. Я достал целой рукой ополовиненный бутылёк лечебного зелья, откупорил и выпил.
Тем временем обстановка на поле боя изменилась. Големы добрались до лекаря, и тот не смог долго отбиваться посохом от мечей, а навести навершие на противника ему не давали. В конце концов измененный пропустил удар, другой, и меч снес его голову с плеч. Случилось это рядом со скелетом.
Тело не упало: шатаясь, сделало пару шагов в сторону лича. Плоть запузырилась, и… големы одновременно воткнули в тело лекаря посеребрённые мечи, и на этих мечах отнесли тело подальше от скелета. Мечи выдёргивать не стали — подобрали те, что остались от павших товарищей.
Остались лич и Ирган.
Во время боя я почувствовал, как настоятель, не прекращая наседать на големов, плетет и отправляет в них заклятия, пытаясь перехватить управление. К счастью, у него ничего не выходило: я могу потягаться и с живым големостроителем, а мёртвый так и вовсе был более медленным и неуклюжим, чем я. Плетения настоятеля я с лёгкостью перехватывал или отводил в стороны. А потом, удивившись пришедшей мне на ум мысли, попробовал отправить контролирующее заклятье уже в настоятеля.
И получил отклик. У меня не вышло с ходу подчинить Иргана, но малейшую заминку я выиграл. А значит — команды доходят до голема.
Осознав это, я заспамил доспех кучей заклятий. Скорость мертвого голема замедлилась, и мои механизмы воспользовались этой ситуацией сполна: накинулись на настоятеля, опрокинули его и придавили своими телами.
— ПОДЧИНИСЬ.
На этот раз удар вышел сильнее. Я был измотан, рука невыносимо болела, потому обещание вечного отдыха выглядело чрезвычайно соблазнительно. Я несколько секунд балансировал на грани, но всё же отказался от предлагаемого покоя.
Вероятно, на такие сильные команды, что должны были сковать мою волю, лич тратил кучу сил, потому как два приказа подряд он выдать не мог. Похоже, у его навыка есть ограничения. В общем, пара минут до следующей команды у меня точно есть.
Я поднялся с пола, поднял здоровой рукой вылетевший из ладони меч и подошёл к скалящемуся Иргану.
— Знаете, мастер, мне когда-то сказали, что я тронулся, когда предложил засунуть обычного человека в голема, и дать ему управлять механизмом с помощью рычагов. Мол, противоестественно и вообще как-то неправильно. Но то, во что превратили вас, поистине ужасно. Примите мои…
Голем рванулся ко мне, выворачивая железные руки, ломая и кости, и металл, в попытке дотянуться до меня. Я среагировал стремительно, на одних рефлексах: артефактный меч пробил сердце человека, навеки его упокоив.
— … соболезнования.
Теперь у кукловода не осталось никаких помощников. Но сдаваться тот не желал. Нежить вообще очень упряма в этом плане. Если достаточно умна, она ценит себя, всеми силами пытается выжить, но я ни разу не слышал, чтобы нежить сдавалась. Хотя, наверное, в мире не родилось такого глупца, который бы оставил нежить существовать, если бы ей приспичило сдаться. Люди, которые ловят мертвецов для опытов, или чтобы крутить мельничное колесо — это другое.
— КАЙСЯ.
Но это требование было уже последней попыткой выжить. Мне даже показалось, в равнодушном мёртвом голосе проскользнуло отчаяние.
Приближаться к скелету я не стал. Было бы очень неосмотрительно давать работу мастеру плоти. Вместо этого я протянул артефактный меч голему. Не уверен, что серебро на его мече сможет нанести личу достаточный урон.
Голем, в котором не было ни частички плоти, спокойно приблизился к скелету, без проблем вошёл в пепельное облако, и поднял меч в вытянутой руке. А потом — резко опустил его вниз, на шею лича.
Несмотря на всю свою силу, нежить неуязвимой не была: череп отлетел в сторону, а гнетущее потустороннее чувство, что поселилось в душе, едва я приблизился к катакомбам и всю дорогу по тоннелям лишь нарастало, стало стремительно истаивать. Вот и всё. Могу гордиться собой:
