Охотники на ксеносов: Омнибус - Стив Паркер

Гарран тут же воспользовался отвлеченностью противника. Грузно рванувшись вперед, он приблизился к выжившим снайперам и пробудил тяжелый огнемет. Поняв свою ошибку, скитарии снова начали отступать, отрывисто чирикая что-то на двоичном коде. Саламандр выпустил в них струю пламени, которая лизнула одеяние ближайшего стрелка и подожгла тяжелую ткань, а затем огонь перекинулся на следующего киборга. Через несколько секунд запылали рясы всех троих, но враги продолжали движение, беспрестанно пытаясь навести на Бранатара громоздкие винтовки. Космодесантник с уважением отнесся бы к их упорству, если бы оно рождалось из отваги, но Гарран знал, что у скитариев не было иного выбора. Их запрограммировали на бесстрашие.

— А что насчет Адептус Астартес? — спросил Атондар из разверстой могилы в душе Бранатара. — Когда ты в последний раз испытывал страх, брат мой?

Космодесантник растоптал голос, придя в ярость от такого богохульства. Этот окутанный тьмой мир обращал против Гаррана тени его собственного прошлого, но он был Саламандром и никогда бы не поддался чувству вины. Последний раз окатив пламенем догорающих снайперов, воин отвернулся от них.

— У нас нет ничего общего с этими рабами, — пробормотал Бранатар. — Мы сами выбираем, где сражаться.

Внезапно фоновый белый шум в его шлеме усилился вновь, прорвавшись через возведенные им преграды. Гарран сверился с датчиками брони, но ничего не обнаружил. Раздосадованный, он выбросил помехи из головы и сосредоточился на более важных делах.

Мальвуазен и Севастин сражались против последнего из ассасинов, трехрукого кошмара, что скакал между Караульных на иглоподобных ногах. Этот худой, как скелет, великан почти не уступал неприятелям в росте, хотя был далеко не таким массивным. Взмахи множества его клинков сливались в единый вихрь, когда скитарий блокировал удары врагов и наносил свои; затем киборг отскакивал, чтобы более сильные космодесантники не могли схватить его или толкнуть наземь.

«Они не работают вместе, — осознал Бранатар, наблюдая за боем своих товарищей. — Каждый хочет добиться победы для себя».

К сражению присоединился загадочный снайпер: он водил лучом целеуказателя, пытаясь навестись на ассасина, но лихорадочные пируэты создания не оставляли шанса на убойный выстрел.

— Технодесантник, — требовательно спросил Гарран, направляясь к схватке, — что это за штука?

— Ищу соответствие в базе данных, — ответил Анзаль-М636, после чего ненадолго замолчал. — Вероятная идентификация: ржаволовчий, компоновка «принцепс», но также имеются значительные аугметические и тактические усовершенствования. Примечательная работа.

Он снова сделал паузу.

— Внимание: помехи на твоей вокс-частоте указывают на присутствие подразделения скитариев-лазутчиков.

— Кого? — не понял Бранатар.

Ответ он получил мгновение спустя. Нечто, приземлившись на спину Саламандру, обхватило его за плечи тонкими ногами. Одновременно с этим шипение в шлеме резко перешло в визг, а оптику принялись терзать помехи. Гаррану тут же вспомнился вурдалак, запрыгнувший на шею Мальвуазену, но он знал, что этот незваный гость бесконечно опаснее. Караульный пару раз попробовал ударить врага кулаком, но доспех слишком ограничивал движения и киборг успевал увернуться. В ярости Бранатар попытался схватить одну из тощих ног, но не смог уцепиться за неё громоздкой латницей. Космодесантник начал молотить по металлической конечности, а какофония тем временем вгрызалась ему в череп.

— …рИйсСкий ЛазЗЗуУТЧиииКкк… — голос технодесантника исказился почти до неузнаваемости. — …ааУУУраАА нейРРооооПОмеехХ…

«Наездник» ударил Гаррана по шлему каким-то оружием, голову Караульного обвил энергетический ореол, и весь мир взорвался ослепительным сиянием. В носу Саламандра лопнули сосуды, он ощутил вкус крови. К ужасу своему, Бранатар почувствовал, что броня не реагирует из-за перегрузки систем.

— Вот нас и воссоединили, брат, — насмешливо заметила тень Атондара, пока обездвиженный Гарран наблюдал за схваткой впереди.

Сквозь мутную пелену он увидел, как ржаволовчий-принцепс сгибается и прыгает на Мальвуазена. Ударив Ангела в грудь остриями игловидных ног, киборг набрал скорость и снова взлетел над полом. Совершенный отскок перешел в почти отвесное падение на Севастина, такое быстрое и точное, что уклониться космодесантник не мог. Черное Крыло понял это и даже не стал пытаться. Завыв, он выбросил вперед коготь и бросился на вытянутые клинки ассасина, встретив рок с ледяной яростью родного ордена.

— Tenebrae… — c необъяснимой ненавистью прошипел Севастин, когда все мечи ржаволовчего пронзили его нагрудник. Клинки, заостренные трансзвуковой гармонией, глубоко вошли в тело космодесантника и вырвались из спины трезубцем смерти. Но и погибая, Черное Крыло принес погибель: его коготь прорезал туловище врага и уничтожил органический шар головы. Рука космодесантника безжизненно упала, однако доспех удержал мертвеца на ногах.

«Tenebrae?» — отстраненно подумал Бранатар, зрение которому застилали помехи. Последнее слово Севастина прозвучало, словно смертное проклятье. Что за «тьму» он так…

Мучитель Саламандра заверещал, когда его, будто пиявку, оторвали от воина. Отравляющий шум утих, и броня Гаррана без промедления вернулась к жизни. Извернувшись, он увидел, что технодесантник наконец-то воссоединился с отделением.

Анзаль-М636 стоял неподвижно и рассматривал извивающегося скитария, которого держал на отлете в сервоклешне. Лазутчик обладал таким же костлявым телом, что и ассасины, но его голова представляла собой купол вроде блюдца, со скоплением линз и антенной; ничего человеческого в ней не было. Киборг злобно изрыгал помехи, пытаясь достать противника потрескивающим тазером в правой руке.

— Я рекомендовал скрытое проникновение, — напомнил Брат Тысячи, — но ошибки вашего отделения привели к положительному тактическому результату.

Механодендрит воина метнулся вперед и пробил голову-купол пленника. Скитарий замер, переливы звуковой атаки умолкли вслед за тем, как бритвенно-острый инфошип пробуравил ему череп.

— Вхожу в невральную сеть, — доложил Анзаль-М636.

Бранатар не стал вмешиваться в диковинный ритуал технодесантника и отошел.

— Севастин умер хорошо, — произнес Мальвуазен, когда Гарран приблизился к их павшему товарищу. Ангел Сияющий сбросил поврежденный шлем, его длинные черные волосы прилипли к вспотевшей голове. — Это была геройская смерть.

— Бессмысленная смерть, — холодно поправил Бранатар.

— Саламандр прав, — раздался позади незнакомый голос. — Если бы вы сражались как братья, а не соперники, Черное Крыло остался бы в живых.

Гарран повернулся к помогшему им снайперу, не сомневаясь, что увидит неуловимого связного.

— «Караул — одинокое искупление», — для проформы сказал Бранатар.

— «Караул — искупление в единстве», — произнес незнакомец установленный отзыв-катехизис. У него был хриплый шепот человека, редко говорившего громко.

— Если бы ты держал позицию у маяка, оба моих брата остались бы в живых, — с вызовом заявил Саламандр.

— Скорее я бы погиб вместе с ними, — ответил снайпер, сматывая альпинистский трос. — Вурдалаки учуяли оставленные вами следы переноса. Вы приманили как минимум три разные стаи. А как ты видишь, брат, я не шагающий танк.

И действительно, на стрелке была легкая броня скаута. Керамитовые латы прикрывали ему грудь, плечи и колени, но остальное тело защищала только упрочненная кожа.

— Поэтому ты сбежал, — обвинил снайпера Мальвуазен, глаза которого сверкали во впадинах на точеном лице. Отвращение Ангела превратилось в нечто жуткое и осязаемое, но направлено оно было не на поступок связного, а на саму его суть.

«Чудовищную суть», — признал Гарран. Он не отрицал, что наследственные черты Саламандр — обсидиановая кожа и пылающие глаза — пугали людей, но ноктюрнцы возмещали это несказанным благородством, которое возвышало орден. Снайпер же был лишен добродетелей, сглаживающих впечатление от его внешности. Серая, будто дубленая кожа этого древнего создания плотно обтягивала длинное лицо с острыми чертами. На лоб здесь и там свисали длинные пучки белых волос, прикрывая запавшие, матово-черные глаза океанского хищника.

— Ты покинул свой пост, — сухо добавил Икар Мальвуазен.

— И выжил, — ответил стрелок, вешая трос на десантный пояс. Затем он ухмыльнулся, почувствовав омерзение другого воина, и обнажил изогнутые желтые клыки. — Ага, в моем ордене красавцев немного. В наших жилах ангельская кровь не течет.

Бранатар не услышал в словах незнакомца ни насмешки, ни особой злости. Новоприбывший просто поддерживал разговор.

— Похоже, ты не слишком гордишься сородичами, — предположил Ангел Сияющий. — Или, быть может, они не слишком гордятся тобой, Черный Щит?