Ведьма - Дональд Маккуин

Налатан поспешил обратно к реке. Его второй враг ожидал, находясь на приличном удалении от леса, держа под наблюдением большую часть дороги к реке. Он напоминал Налатану птицу-могильщика, уверенную, сознающую свою силу.

Налатан вышел из леса к востоку от всадника. Почти неохотно всадник поскакал наперехват. Налатан перешел на быстрый шаг. Если он достигнет реки, напарник может увидеть, что он плывет, и подберет его на лодке. С облегчением Налатан увидел, что у противника нет лука. Радость его быстро улетучилась, когда противник достал длинный меч — содал. В сером свете не было видно блеска металла, а только холодное спокойное мерцание.

Налатан покрепче ухватился за боевой посох и выхватил собственный меч. По сравнению с длинным содалом он выглядел кинжалом.

Конь помчался галопом. Капюшон всадника слетел назад, открыв глубокие шрамы на левой стороне лица и черный лоскут в правой глазнице. В нем угадывалось что-то смутно знакомое, но Налатан прогнал все мысли, кроме тех, которые должны были помочь избежать удара содала. Первый проход был классический, как учил мастер братства: металлический посох отразил содал. Налатан побежал. Он выиграл еще несколько шагов, прежде чем конь помчался на него снова. И вновь Налатан парировал содал.

Река манила его к себе.

Всадник изменил тактику. Теперь он приближался медленной рысью, высоко подняв содал над головой, готовый уколоть или разрубить. Он маневрировал между Налатаном и рекой.

Меч и парирующий посох лязгнули, железная песня сражения разбила мир луга. Всадник прокричал хриплые, гортанные проклятия. Налатан ответил воинственным кличем.

Наконечник содала ударил Налатана в грудь, развернул, бросив лицом вниз. Выработанные долгим обучением навыки заставили его перекатиться. Машинально он отметил, что по груди стекает ручеек крови. Содал воткнулся в дерн, подбросив в воздух комок земли. Какой-то частью сознания Налатан заметил корни травы, перелетающие через его голову.

Сейчас в действиях Налатана не было расчета, только инстинкты: поднимаясь, он выронил меч и двумя руками бросил посох в противника. Содал отбил его, но железный шар ударил коня по скуле. Налатан видел, как один его глаз закатился. Конь споткнулся, переворачиваясь с разбега. Всадник закричал. Было странно слышать вопль ужаса от такого собранного, яростного бойца, когда конь стал переворачиваться.

Животное встало, пьяно зашаталось, совершенно оглушенное. Всадник неподвижно лежал в неловкой позе. Перепуганный Человек Реки, держа швартовые концы в одной руке, другой осенил себя Тройным Знаком, глядя, как Налатан бежит в его сторону. Вместе они прыгнули в длинный, узкий парусник. Легкий, как лист, напоминающий своей конструкцией рыбу, после толчка он стрелой помчался в поток. Человек Реки установил треугольный парус, и крошечное судно, почти по самые борта ушедшее в воду под тяжестью своей ноши, понеслось прочь от берега. Далеко внизу по течению человек на палубе акульего челна взглянул на парусник и вновь занялся своими делами.

Мужчины молчали, пока не отплыли достаточно далеко.

— У тебя идет кровь, — заметил Человек Реки.

— Знаю. — Налатан прикрыл рану куском рубашки. — Попал в ребро. Может быть, сломал. Заживет.

Крик с берега заставил их вскочить. Одноглазый человек стоял на берегу, подняв содал. К нему спешили три всадника, но он не обращал на них внимания.

— Налатан! В следующий раз я убью тебя. Клянусь.

— Кто ты? — прокричал Налатан в ответ.

— Доннаси знает. Спроси ее про Лиса Одиннадцатого. Скажи ей, что я скоро приду.

Налатан обхватил мачту, заставляя себя встать прямо. Его разум отказывался признать, что щеголь, стройный Лис, превратился в этого кривого калеку. Его душа не слышала ничего, кроме имени его жены.

— Поверни. Отвези меня назад, — твердо приказал он.

Человек Реки покачал головой. Налатан поднял свой посох.

— Ты просто утонешь, убив меня. — Перевозчик судорожно сглотнул, его глаза были огромны. — Он и его друзья убьют нас обоих. Я не такой дурак, чтобы туда возвращаться.

Налатан опустил свое оружие. С удаляющегося берега его снова окликнул Лис:

— Налатан! Спроси ее про единственного настоящего мужчину, которого она знала.

Налатан посмотрел в сторону, на дальний берег реки. Его удивило, что ненависть была столь физически ощутима. Он убрал ткань со своей раны, ожидая увидеть что-то отвратительное, с резаными кусками плоти. Но там была только кровь.

Глава 76

Налатан проснулся бодрым и в хорошем расположении духа.

Пропел петух. Налатан усмехнулся. Петушиный крик всегда вызывал у него улыбку. Ферма Леклерка оказалась не такой уж забытой всеми дырой. И эту уютную, теплую постель нельзя было назвать берлогой. Наслаждаясь ее комфортом — полотняными простынями, мягким матрасом, стеганым одеялом, — он сладко потягивался. Окончательно разбуженный настойчивым кукареканьем, Налатан встал, отшвырнул в сторону рубаху, в которой спал, и решил приняться за дело. Он поспешил переодеться в чистую куртку и тяжелые шерстяные штаны. Затем напялил толстые носки и прочные грубые сапоги.

Блестящий кувшин с водой и таз стояли на деревянном шкафу.

Фыркая и брызгая водой во все стороны, Налатан умылся. Намылив лицо перед бритьем и заглянув в маленькое серебряное зеркальце, он увидел себя, заспанного, с ввалившимися глазами. Налатан скорчил физиономию. Раньше у него была жена, которая кормила его как на убой. Сейчас этот заросший щетиной, исхудавший бродяга, смотрящий на него из зеркала, был неприятен и выглядел отталкивающе даже для него самого.

Леклерк подарил ему бритву. Налатан ритмично водил острым стальным лезвием по намыленным щекам и вдруг остановился, задумавшись о Доннаси. Он припомнил, как Леклерк вчера смешался, когда он спросил, не вернулась ли она из Олы. Налатану стало не по себе: а если она здесь? Нет, Леклерк не сказал бы тогда, что ничего не знает. Он не посмел бы.

Ухмыляясь, Налатан вышел из маленькой спальни. Леклерк и Бернхард ждали уже за столом. Хозяйка поглядывала на них из-за кухонной двери. Налатана встретили улыбками. Бернхард подошла к нему, крепко обняла и поцеловала в щеку.

Луис громко рассмеялся.

— Ты его смутила. Как не стыдно, Кейт. — Девушка задорно улыбнулась, взглянув на гостя.

— Он сам виноват, что такой серьезный и симпатичный. Я просто не могу удержаться. Я так рада, что ты теперь в безопасности. Мы все очень волновались. Тебя долго не было.

Леклерк сказал:

— Сейчас самое время разъяснить тебе, как обстоят дела с Доннаси.

Налатан был возбужден, каждый его мускул выдавал напряжение. Леклерк побледнел, однако держался твердо. Он быстро затараторил:

— Ты спрашивал, не в Оле ли она. Я сказал тебе, что не знаю. Я подумал, что сначала тебе будет полезно отдохнуть, а не вдаваться в подробности. Она и Конвей возвратились вскоре после того, как ты уехал. Она вернулась в горы. Гэну она сказала, что хочет что-то сделать. Она вернулась — это все, что я знаю, хотя у меня есть кое-какие сомнения на этот счет.

Бледный как смерть, Налатан не сводил глаз с Леклерка до тех пор, пока это стало невыносимо. Леклерк посмотрел вокруг и всплеснул руками.

— Гэн пытался убедить ее остаться в Оле.

Налатан раздраженно спросил:

— Ей сказали, что я скоро вернусь?

Бернхард ответила:

— Да, она знала, что ты вернешься.

Налатан задумался, а потом повернулся к ней со словами:

— Ты была там? Тогда ты не можешь знать, что ей сказали. Или не сказали. Как долго она была в Оле? Кто еще ее «посвятил» во что-нибудь? Что ей сказали обо мне?

Бернхард вздрогнула от его взгляда. Луис Леклерк подошел к ней и встал рядом.

— Никто ничего не сообщал и не советовал Доннаси. Никто ничего не сказал о тебе. Естественно, Кейт ничего не могла сделать, чтобы Доннаси осталась. Ты ее пугаешь. Перестань.

Глядя на Леклерка, Налатан кипел от ярости. Но от того, что он увидел, ему стало стыдно. Человек, который слабее его, стоял твердо. Рука его, лежащая на плече Кейт, была готова в любую минуту защитить ее. В их глазах был страх.

Налатан сел. Опустив голову, он тупо смотрел вниз. Сомкнув пальцы, Налатан с ужасом осознал, что его правая рука сжимала рукоятку ножа. Он пробормотал:

— Простите меня, пожалуйста. Это тяжелая для меня новость.

Все облегченно вздохнули, успокоенные такой развязкой. Леклерк сел на свое место. Но Налатан не унимался:

— Ты ее видел перед отъездом? Она говорила о своих намерениях еще кому-нибудь, кроме Гэна?

— Все было очень неожиданно, — ответила Бернхард. — Она попрощалась только с Конвеем, да и то только потому, что он видел, как она уезжала. Доннаси сказала ему то же самое, что и Гэну.

Налатан покачал головой.