Дороги судеб - Андрей Васильев

Еще она, мило улыбаясь, сообщила, что время от времени собирается из крепости на прогулки ходить, на пару-тройку дней. Но волноваться за нее не надо, она же будет с оружием. Это мы еще поглядим. В свете последних событий подобное будет сильно лишним, скажу я вам.

Кстати, по всему выходило, что она уже умирала, причем, скорее всего, одним разом там не обошлось. Ну здесь и не такое бывает, все мы смертны.

Насупившейся Насте, у которой явно полюс нелюбви и ярлык «тварь такая» переместились с Фиры на Марику, я дал отдельное задание.

— На тебе — отстрел особо шустрых, ясно? Парни будут валить всех, но мало ли… Не должно случиться, чтобы кто-то ушел.

— Не должно — не случится. — Настя немного утрированно козырнула. — Нормально все будет, Сват. Ты же меня знаешь.

— Знаю, — щелкнул ее по носу я. — Само собой.

— Ну и славненько. — Марика сняла кепи и сунула его Жеке. — Неудобная штука, надо себе бандану раздобыть. Ну я пошла?

— Твой выход не раньше, чем вон тот черный дядька начнет народ из пулемета утюжить, — предупредил ее я.

— Не учи ученую, — попросила она и гибкой змейкой скользнула в темноту леса, так, будто ее и не было рядом с нами.

Ни треска веток, ни шуршания травы, ни один листочек на кусте ни дрогнул.

— Это она куда? — удивился Наемник.

— Позицию выбирать, — безмятежно объяснил ему я. — Да ты не сомневайся, Марика знает, что делает. Направление задано? Цель понятна? Большего ей не надо, поверь. Ты вот что, своих бойцов размести так, чтобы они видели все, а их — никто и чтобы сектор для стрельбы был хороший. Да, вот еще — не забудьте, что в самом большом шатре наша мелкота сидит, в него не попадите.

— Ей объяснять не надо, а мне как школьнику все растолковываешь, — как-то даже обиделся Наемник.

— Ну извини. — Я хмыкнул. — Привычка. Не бери в голову, брат, хорошо? И то, тебе ли все эти премудрости не знать? Все, давай-давай, в путь. Мало ли? Вдруг им приспичит мероприятие раньше начать?

— Ориентиры позиций помнишь? — Наемнику явно были приятны мои слова.

Лесть — она вообще штука такая, полезная. Один из моих наставников в академии часто повторял: «Тщеславие — это самый полезный человеческий порок, главное знать, как его использовать в своих целях».

— А как же. — Я протянул ему руку для пожатия, а потом, усмехнувшись, стукнулся с ним плечом, вызвав улыбки у «волчат». Им явно было приятно.

Позиции Наемник выбрал отлично, не зря он два дня тут по кустам ползал. Из небольшой ямки под кустами, которую нам на пользу сотворила сама матушка-природа, открывался отличный вид на поляну, залитую пламенем костров. Если бы в прошлый раз повнимательней осмотрелись, то наблюдали бы действо с куда более удобной позиции.

— Хорошо, — еле слышно прогудел Азиз, раскладывая сошки пулемета и пристраивая его между ветвей кустарника. — Все видно, стрелять удобно будет. Хорошо.

Я пристроился рядом с ним — прикрыть, если что. Настя отстала от нас чуть раньше и начала карабкаться на раскидистый дуб, который ей присмотрел Наемник, остальные тоже расползлись по кустам, но поодиночке, чтобы огонь велся с разных секторов.

Дело шло к жертвоприношению — громкость песни возрастала, женщины уже раскачивались в такт, подняв руки и помахивая ими в воздухе. Скоро, стало быть, и темп ее изменится, насколько я помню, в прошлый раз все происходило именно так.

А вон и функционеры секты, на той стороне поляны стоят, смеются, все четверо. У одного, кстати, на плече до боли знакомый ствол болтается, у меня в руках сейчас такой же. Либо сам ходил к нам в гости, либо забрал его у того, кто к нам наведался. Ну, падла, я тебя первого положу. Насколько я помню, именно они распластывали детей на жертвенном камне, так что как цель они будут вполне доступны.

Да и остальные гоблины стоят и сидят кучно и неподалеку, так что Азизу даже делать ничего не надо будет, только на курок нажать. Вон он как плотоядно улыбается, на них глядя.

Тем временем пение становилось все громче, и на самом деле начал убыстряться темп: стало быть, дело шло к развязке. Ну и хорошо, на земле долго пузом лежать не придется, не отморожу себе ничего.

К женским голосам добавились мужские, люди больше напоминали зомби — глаза пустые, рты разинуты, движутся как сомнамбулы. Нет, все-таки иногда я всерьез убеждаюсь в том, что животные в ряде моментов совершенней людей, по крайней мере, вот так себя одурманивать они точно не дадут. А уж радоваться смерти себе подобных — и вовсе исключено. Эти же вон торжествуют и предвкушают. Хотя и я предвкушаю, и тоже смерть себе подобных. Вот такой вот парадокс.

— Время жертвы! — Пока я думал, песня оборвалась, как и в прошлый раз, внезапно. — Время жертвы! Великий отец наш сегодня явит нам свой лик! Великий Речной Зверь голоден, дадим же ему пищи!

Нет, ну до чего слаженно это все звучит. И как мощно, что, правда, неудивительно. Сотня с лишним глоток, еще бы!

Рядом со мной лязгнул затвор пулемета, Азиз явно ждал этого момента, чтобы голоса заглушили металлический звук. Непонятно, правда, чего в лесу не взвел. Хотя, он так бережет свою «детку», что мучить пружину не будет.

Полог шатра колыхнулся, и довольный жрец появился перед своей паствой. Видать, народ-то замучил его за это время: «когда?» да «когда?». А сейчас детишек в воду покидает — и все, живи спокойно.

Как видно, так он и думал, судя по улыбке. Он явно был в приподнятом настроении, и это хорошо. Человек должен воспринимать крушение своего мира в приподнятом настроении, чтобы хоть как-то смириться с его потерей, да к тому же ему еще в тюрьму лезть, я его до прихода Голда там законсервирую. Ну если он уцелеет, конечно.

Жизнь в тюрьме, к слову, уже затеплилась — Перстень с Амиго привели накануне в крепость первый поток лесных жителей, в том числе и пятерых отморозков. В ту же ночь и отправили этих пятерых в янтарь, как мух. Не знаю уж, заметил это народ, не заметил, в любом случае вопросов никаких не последовало. Да и кому спрашивать? Те, кто у нас не первый день живут, знают, что просто так ничего не делается. Новенькие же больше о себе думают, а о ближнем своем — не слишком. Да и лиц заключенных в желтизне янтаря не видно, так, мутные фигуры различить можно, и все.

А Фрэн и главного гаденыша среди пришедших не оказалось. Досадно.

— Время жертвы! — неожиданно басовито гаркнул жрец, раскинув руки в стороны. — Сегодня наш повелитель будет доволен, сегодня мы накормим его досыта, он получит сладкое мясо греха, мясо детей!

— Аой! — завыла толпа. — Аллилуйя! Мясо нашему властелину, пусть он будет сыт!

— Да! — Великий жрец поднял руки. — Да! Это великая ночь, ночь, когда Великий Речной Зверь предстанет пред нами, его детьми! Его слугами! Его рабами!