Та, что гуляет сама по себе - Ева Софман

Дори вдруг пошатнулся: лицо его исказила судорога.

— Будешь знать, как формулы Бенедикта плести, — удовлетворённо бормотнул Найж. Почти одними губами — но Таша услышала.

Значит, вот оно что. Дори — маг… тоже. И пока они мирно беседуют, маги обмениваются невидимыми ударами: Найж, наверное, воздвиг стену или щит, а Дори пытается его пробить…

— Это и заставило вас изменить план действий? — педантично поинтересовался альв. — Изменившиеся обстоятельства?

— Кое-что прибавилось, — уклончиво ответил Бадди.

— То есть мы.

"Так, с КЕАРовцами ясно — но почему медлит альв? Он же и один, наверное, с шестерыми справится, а тут ещё и Алексас-Джеми, и Найж, и…"

— Хотя, — задумчиво продолжил альв, — мы двое, как я понимаю, вполне вошли бы в "изменившиеся обстоятельства", а вот что прибавилось… Не она, случаем?

"…и я.

Если начнётся сражение, я могу пострадать. Он хочет убедиться, что я буду в безопасности, но… как он может это обеспечить?"

— Думается, — альв чуть прищурился, — вам поступило распоряжение немедленно освободить заложницу от нашего присутствия, так?

Бадди никак не реагировал, даже выражения лица не менял — зато отреагировал Дори, с ослепительным ехидством улыбнувшийся Найжу. Тот странно дёрнул точно обожжённой рукой, КЕАРовцы рванули было вперёд — но миг спустя уже торопились подняться с пола.

— А потом, наверное, вам велели доставить её во дворец? — альв протянул руку за спину, точно затылок почесать собрался. — Она ведь не может ничего не знать о нас… Или, быть может, тому есть ещё какая-то…

Ещё прежде, чем в его в руках блеснул обнажённый клинок, Найж обернулся к Таше, росчерком ногтя по воздуху очертив что-то у неё на лбу.

…рывок, головокружение, полёт в мареве красок, форм, звуков…

Таша кубарем покатилась по брусчатке, чистенькой после вчерашнего ливня. Наконец замерев, ещё миг смотрела на дрожащие звёздные россыпи, а когда созвездия вроде бы утвердились в своих положениях на небосводе, привстала и огляделась — чтобы увидеть вывеску с золотым драконом на ней и трактирный двор.

"Он перенёс меня во двор? Изобретательно, ничего не скажешь…"

Окна таверны фейерверком озаряли странные разноцветные вспышки. Изнутри не доносилось ни звука. Поднявшись, Таша рискнула приблизиться к двери — вернее, попыталась это сделать: то, что она уже минуту старательно проходит оставшийся шаг до порога, обнаружилось не сразу.

"Опять какой-то щит, значит? Не впускает…"

Ближайшее к ней стекло рвануло тысячью осколков — принявшимися бешено вращаться в воздухе в паре вершков от скалящейся прозрачными зубьями рамы.

"…и не выпускает, судя по всему".

Да, Найж постарался на славу, подумала Таша, теперь-то руки у Жураг Нара точно развязаны. Не завидую я этим ребятам, но… А ей-то что делать?

Она в задумчивой неопределённости пощёлкала пальцами. Посмотрела на вспышки заклятий и мелькавшие в них смутные тени: кто, где и против кого сражается, понять было невозможно. Пожала плечами, развернулась по направлению к трактиру — и нос к носу столкнулась с мертвяком.

Миг спустя, от ужаса вдохнув поглубже, Таша поняла, что это не лидерц и не вриколакс, а оборотень, и вполне даже живой, только перемазанный землёй и глиной с головы до ног. Но легче от этого понимания не стало. А совсем тяжело сделалось, когда Таша узнала….

…странно ясно и неторопливо ей вспоминалось, что Алексас скинул с обрыва двоих, а двоих убитых похоронил Джеми. Кого именно, она не видела — не смотрела. Но тот, который держал её и которого Алексас заколол, определённо был человеком…

— Кого я вижу, — Вольг расплылся в радостной до жути улыбке. — Наша неприкосновенная девочка!

…а вот второй, выходит, нет.

Прежде, чем Таша успела двинуться, оборотень наотмашь хлестнул её по лицу. Она рухнула наземь, ударившись спиной о брусчатку, — щёку будто огнём облили, — но поднялась почти мгновенно:

— Что тебе нужно?!

Вместо ответа последовал новый удар, от которого Таша успешно уклонилась — но ей уже подставили ножку, для надёжности толкнув в спину, и она упала лицом вниз, в последний миг подставив руки, содрав ладони в кровь. Повернулась, чтобы увидеть нависшее над ней лицо, чтобы заметить раздувающиеся ноздри, чтобы заглянуть в сузившиеся зрачки…

Ответ не был нужен.

Лучшим способом восстановить силы для оборотня всегда была кровь.

Таша почти машинально вздёрнула согнутую в колене ногу и, вскочив, побежала, провожаемая громким воплем: судя по всему, Вольг искренне считал, что приличным девушкам о существовании пострадавшего только что места знать не полагается. В трактир, в трактир, только бы успеть — что дальше, неважно. Успеть, успе…

Она почувствовала не сразу: просто одна нога вдруг странно отстала от другой. Подогнулась, потянула за собой тело, вновь рухнувшее на брусчатку — а потом ощущение падения сменилось болью в левой голени…

…в которую до рукояти был засажен маленький метательный ножик с изящной костяной рукояткой.

"…КСААШ…"

Вся нестерпимость боли выразилась в тоненьком вопле, но докричать Таша не успела: вцепившись в горло, цепкие пальцы вздёрнули её вверх и потащили на задний двор, со света в тень, туда, где никто не увидит и не услышит — оторвав от земли. Нехватка воздуха заявила о себе почти сразу. Таша брыкалась, пыталась оторвать руку от своего горла, но бесполезно — пальцы Вольга сжались в почти мёртвой хватке.

"Это нечестно, ксаш, нечестно!!! Это не должно…"

Перед глазами плыли зелёные круги.

"Не хочу, не хочу так…"

Каждое движение обжигало лёгкие мучительной болью.

"Я… не могу больше…"

Заметив, что она сдаётся, Вольг улыбнулся — безумной в своём веселье улыбкой маньяка. А потом взял и швырнул её спиной на стену.

Мир перевернулся. Таша лежала, уставившись в черноту, странно безвольно, странно равнодушно, и небо над ней сонно мерцало. В затылке отбивала гулкий ритм кровь. На губах — странный, солоноватый, металлический привкус. Сердце колотилось отчаянной птицей: сердце, которое не хотело останавливаться, которое хотело биться долго, очень долго…

— Я не хотел делать это так, поверь, — подошвы его мокасин касались брусчатки с вкрадчивым шорохом. — Впрочем, для тебя оно и к лучшему: при других обстоятельствах наше дивное свидание длилось бы куда дольше и было бы куда веселее.

Никто не услышал её крик.

Таша слушала ветер и ночь. Слушала фырканье и взволнованный копытный перестук за стеной. Слушала шаги своего убийцы.

Он не торопился. Чем дольше охотишься, тем больше хочется продлить триумф.