Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Может, за это меня и выбрал распределяющий камень?

Тёрн держал меня на руках без всякого напряжения. Я знала из курса анатомии элваров, что он мог прошагать вот так весь день и даже не запыхаться. Но сейчас он определенно задыхался. Сердце билось часто‑часто, ровный ритм шагов периодически сбивался, а на шее напряглись жилы.

Да что с ним такое!?

И тут я поняла.

Тёрн был в ярости. Настолько в ярости, что у него даже клыки вылезли, как у вампира – чуть ли не на два сантиметра. И чего он так злится? Теоретически я могла его понять. Он, фактически, успел похоро‑нить меня, могилку засыпать и камешек поставить. А учитывая, что я – одна из немногих, кто может спокойно выдерживать его, хм…, особенности организма, он меня ценит.

Или это потому, что я оглушила его без предупреждения? Тоже возможно. Такое недоверие должно было его глубоко обидеть. Но если бы я созналась во всем честно – он бы меня просто не отпустил. И погибли бы все сразу.

Надо как‑то мириться.

Я улучшила момент, когда никто не смотрел на нас, подняла руку и коснулась щеки элвара.

– Не сердись, ладно?

Молчание. Я попробовала еще раз.

– Не сердись на меня.

А в ответ тишина. М‑да, дело еще серьезнее, чем мне казалось.

– Не злись. У меня не было другого выхода.

– А у меня!?

Яростная речь болью отозвалась в моем разуме и Тёрн чуть снизил накал.

– Что я должен был почувствовать, когда моя… мой единственный друг, почти моя сестра, чело‑век, которому я доверяю и которого люблю, вот так рискует жизнью!?

Мне стало стыдно. Ненамного.

– А что почувствовала бы я, если бы тебя раздавили в лепешку у меня на глазах!? Знаешь ли, это любимый способ убийства у каменных элементалей!

– Мы могли бы отбиться!

– Ты сам‑то в это веришь!?

Выплеснув свою ярость, Тёрн начал понемногу успокаиваться. Во всяком случае, его сердце теперь билось ровнее.

– Но ты могла бы взять меня с собой!!!

– Чтобы мы трагически погибли вместе? Знаешь, я всегда была сторонницей комедий. И потом, разве я могла бы рисковать твоей жизнью!? Я сама по себе, а на твоих плечах весь Элварион!

– Они бы согнулись, Ёлка. Я бы не выдержал без тебя.

– Глупости.

– Знаешь, как страшно жить на свете, когда некого любить, когда тебя никто не любит, когда рядом нет ни одной родной души…

– Не знаю.

– А я чуть не остался один. Совсем один, Ёлка. Это жестоко.

– Я не могу провести всю жизнь рядом с тобой! Я боевой маг и буду работать по специально‑сти! И мне придется рисковать жизнью. И рано или поздно, Тёрн, ты узнаешь, что я умерла. Рано или поздно. Этого не изменить.

Кажется, элвар по‑настоящему взбесился.

– Не изменить!? А я и не буду! Но сейчас, Элварионом клянусь, ты почувствуешь все то же, что и я! Поглядим, как ты после этого посмеешь сказать что‑то о своей смерти!

Наши глаза встретились – и я закричала. Я хотела закричать, но горло внезапно свело судорогой – и мне осталось только кричать внутри своего разума, стремительно проваливаясь в бездну ужаса и от‑чаяния.

Одиночество.

Холодное, бесцветное и пустое, как бездонная пропасть, заполненная туманом. И я падала в нее.

Облака тоски.

Черные клубы боли.

Холодная изморось ужаса.

И на самой грани, как солнечный лучик – надежда. Но от нее еще больнее, потому что надежда в лю‑бой миг может превратиться во тьму отчаяния. Облака сомкнутся, навалятся, раздавят – и в мире боль‑ше не будет ни одного человека. Нет, не так. В мире не будет только одного человека, но именно того, без которого и весь мир тебе не нужен. И мне страшно, страшно, страшно…..

НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ!!!!

Крик взвился и оборвался на самой высокой ноте.

Я прокричала это вслух? Кажется, нет. Но почему тогда Тёрн так испуганно смотрит на меня?

–  Ёлка, я никогда не видел, что ты плачешь. Прости меня.

– Я это заслужила.

Я не сразу подобрала слова.

– Теперь я знаю, это очень тяжело. Я постараюсь больше не доводить до этого.

Я врала, я знала, что вру, и Тёрн отлично знал это. Но это были единственно правильные слова в этот миг – и что‑то внутри нас начало успокаиваться.

Может быть, это уходило отчаяние?

Теперь я могла заняться бытовыми вопросами.

– Сколько времени мы идем?

– С полчаса.

– Немного. Больше не было попыток атаковать?

– Пока не было. А ты их ожидаешь?

– Да. Обязательно. Вы потеряли на меня драгоценное время. Теперь мы не успеем добраться до места телепортации.

– Мы бы и раньше не успели.

– Но у вас был шанс.

– Не было у нас никакого шанса. Я бы тебя никогда не бросил.

– И наш противник прекрасно об этом знает.

– Полагаешь?

– Уверена.

– И что теперь?

– Ничего. Надеюсь только, что сегодня больше элементалей не будет. У меня горло болит, второй раз просто разорвет мне голосовые связки в клочья.

– Надеюсь, – эхом откликнулся Тёрн. – Кстати, а как ты прошла через мою защиту?

– Ну ты же настроил один свой амулет на меня? А если есть дорожка в одну сторону, значит, будет и в другую. Так что смирись. Что‑то подобное я могу сделать в любой момент.

– Если я не ожидаю нападения?

– Ага.

– А если буду его ждать?

– Тогда не знаю. Пятьдесят на пятьдесят.

– Хм. Ладно, лежи смирно.

Я и лежала. Тёрн открыл свой разум, и я могла впитывать его присутствие. А он, в свою очередь, по‑нимал, что я рядом. И это было самое лучшее лекарство, которое только можно подобрать для нас обо‑их. Чего уж там, я бы тоже на его месте рехнулась. Как Тёрн только выдержал?

Но опасность еще не миновала. А вдруг мы успеем добраться до места?

– Нам еще долго идти?

– Часа четыре.

Резкий ветер налетал, кружил, поднимал пыль и бросал ее нам в глаза. Мне было легче, все‑таки я на руках у элвара, а ребята шли сами по себе.

Когда с почерневшего неба на нас внезапно рухнул дикий ливень, я даже не удивилась. ПрищЁлкнула пальцами, создавая вокруг нас что‑то вроде плаща, и покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Лютика.