Однажды в Челябинске. Книга вторая - Петр Анатольевич Елизаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Папа! Когда мы будем рыбачить? – спросил младший из мальчиков, что никак не мог определиться, куда ему хочется больше: в лодку, лицом в песок или в воду (чтоб отец играючи зашвырнул его подальше).
– Подожди, сынок! Поиграй пока.
Так о чем же там думал Данил, поглядывая то на взрослых, то на сверстников? Вот у каждого дяди вроде бы как есть своя тетя. У них обычно бывают дети или один ребенок. Девчонок находят в капусте: вот они и готовят да за куклами ухаживают. Пацанов приносят аисты, ибо не девичье это дело так высоко забираться – опасно же так путешествовать, зато пацанам в самый раз. И у кого из взрослых больше детей, те выглядят как-то спокойнее, нежели остальные, но и усталости в глазах у таких гораздо больше, чем у иных, менее обремененных.
На том загородном выезде присутствовала одна парочка, что, по наблюдениям Дани, сильно отличалась от других взрослых. И дело не только в относительной молодости. Они суетились наравне с остальными: молодой человек вхож в компанию Озерова, а его спутница – в дамский круг. У Дани язык не поворачивался назвать эту парочку семьей – он, посещая детский садик и бывая на всяких там мероприятиях с родителями, заметил, что у взрослых обязательно должны быть дети, после чего они создают семью, то есть обязаны одеться празднично и «жениться» при большом скоплении народа. А эти не были полноценной семьей в его понимании – скорее, близкими друзьями, ибо детей с собой не привезли. Хотя Даня ведь тоже с кем-то дружит в садике: играет, сидит рядом за столом, вместе гуляет, однако вечером приезжают родители и разлучают корешей, забирают домой до следующего дня. Он думал, что семью между взрослыми создает именно ребенок, и никак иначе, ибо по-другому неправильно (сколько ж примеров вокруг). Интересно, этих тоже вечером родители домой забирают? Как же они живут вместе без ребенка? Даня любил и своих родителей, и своих друзей, но понимал, что по факту эти разновидности любви отличаются, но не мог толком объяснить, чем именно. Вот, допустим, стегает камышами старший брат младшего – несмотря на их недомолвки, им все равно жить под одной крышей, у них ведь одни родители на двоих. Как-никак, а любить всех придется одинаковой любовью. Наверняка они бы испытывали сейчас разные чувства, если б были просто друзьями с разными родителями. Сложно для понимания, однако.
– Тебя что, тоже эти дураки обидели? – спросила Даню третья девчонка, что отвлеклась от помощи подругам на песочной кухне.
– Нет.
– Грустный ты… Пойдем к нам?
– Как же это? Я… и к вам?
Неужели он обретет равновесие с теми двумя, что сейчас носятся по отмели за мальками и головастиками и брызгаются?
– Как хочешь, – будто обиделась смуглая девчонка в цветастых шортиках и маечке.
Даня невольно заметил, как на него глядела Поля – она словно бы разочаровалась, что он к ним не подошел. Озеров-младший, исходя из возраста, не мог сформулировать, что же он испытывал к Полине. Ох уж этот мир взрослых – трудно, наверное, ими быть.
Мальчик обернулся и увидел дядю Гришу и тетю Оксану. Они стояли на берегу и мечтательно глядели на озеро.
Наверняка в жизни взрослых присутствует такой вид любви, что не связан с мамами и папами и их детьми в границах одной жилой площади. Глядя на босоногую парочку у воды, Данил счел их веселее и энергичнее остальных: они больше времени проводили именно друг с другом, чем другие, занятые то палатками, то посудой, то мясом, то поглощением «плохой воды». Методом сравнения Данил понимал, что его родители, несомненно, тоже любят друг друга, но иным способом, который противоречит поведению Гриши и Оксаны. Наверное, дело в разном возрасте? Молодая парочка целовалась, обнималась, подшучивала друг над другом, заливаясь веселым смехом. Они даже позволяли себе подурачиться, побеситься, чего другие взрослые запрещали своим детям. Даня понял, что ему даже интереснее будет пообщаться с дядей Гришей, нежели с дядей Павликом или дядей Николаем. Гриша то и дело подхватывал кричащую Оксану на руки и тащил ее купаться, а затем заботливо укутывал ее полотенцем и, пока она вытиралась, успевал посодействовать остальным женщинам в готовке, а позже и мужикам – в зажжении костра, надувании лодки, сооружении палаток, установке мангала. Но дядя Гриша обязательно находил время раз в час каким-нибудь образом проявить свое внимание и заботу к тете Оксане, хотя другие мужики, что прицепились к бутылкам, могли просидеть в одной позе и в окружении себе подобных хоть все выходные. Возможно, все следовали своим ритуалам, своим ролям в этой поездке и, наверное, не только в ней, но и в жизни. Стоило кому-то из детей заплакать, как к нему тут же подбегали его родители – при этом Гриша с Оксаной всегда находились в стороне от этого, многозначительно переглядываясь. Им-то подбегать не к кому. Но ведь они внешне счастливы, разве нет? А когда дело заходит о детях, так и не скажешь. Выходит, заведут детей и станут такими же строгими, принципиальными и постареют, потому будет уже не до обнимашек с поцелуями. Видимо, такова жизнь. «Папа с мамой тоже такими были… до моего рождения», – предположил ребенок.
Разрешили купаться, отчего мальчик отвлекся от мыслей, чтобы вовремя отпрыгнуть с дороги, ибо дядя Николай с безграничным рвением и шумом потащил своих сыновей в воду. Даня обернулся к машинам в надежде, что отец тоже потащит его так же неистово купаться и брызгаться, но Владимир Аполлонович все еще сидел на своем месте под пологом. Мимо него прошел к своей машине дядя Гриша и, оглянувшись по сторонам, открыл багажник – отец обратил на него внимание и встал с раскладного стула. Любопытный Данил невольно решил приблизиться к ним.
– Что ты здесь прячешь? – Владимир Аполлонович незаметно подобрался к дяде Грише, подтянутому, доброму молодому человеку со светлыми кудрявыми волосами и ослепительной улыбкой. Григорию было не больше 30-ти лет.
– Вы прям застали меня врасплох, Владимир Аполлонович. Здесь и так не скрыться, – добродушно перешел на шепот дядя Гриша.
– Завязывай так меня называть. Можно просто Володя. Давай лучше признавайся, чего задумал? – с интересом спрашивал Озеров-старший.
Григорий вытащил из багажника ящичек, поделенный на секции, в
