Devil ex machina - Марьяна Куприянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фаина беспрепятственно покинула зал, стряхивая с себя остатки впечатлений, как птица стряхивает воду с перьев. Что они скажут друг другу теперь, после того, как она увидела сюжет и, по словам Кирилла, самое важное совершилось? Знать бы, как люди ведут себя и что говорят в таких случаях… Фаине до смерти надоело ничего не понимать, но и принять некую единую версию сложно, ведь нет уверенности даже в том, что все это происходит с нею, именно с нею.
Может, она играет на сцене, а настоящая Фаина сидит где-то на последнем ряду и переживает за нее, сжимая сумку и раздирая губы до крови? И тогда все это понарошку, просто постановка, которая скоро кончится. Точно. У всего есть свой предел, вещи конечны, и даже Ян не в силах изменить это нерушимое правило. Когда все доиграют свои роли, этот абсурдный, местами кошмарный, а местами приятный водоворот событий навсегда завершится, как и любая история на сцене.
Фаина выскочила в холл и замерла, не веря своим глазам. Там успело собраться множество людей, изящно одетых, и обстановка разительно изменилась. Разномастную толпу объединяло одно – все они были в матово-черных масках. Никто не обратил на Фаину внимания, кроме одного человека.
– В этом зале нельзя находиться без маски, – мягко произнесли поблизости. – Я Вам сейчас принесу.
– Не нужно. Я просто хочу уйти.
– Даже если так, Вам в любом случае предстоит пересечь холл, наполненный людьми, и своим открытым лицом Вы смутите их, нарушив атмосферу инкогнито. Подождите всего минуту, и я Вас провожу.
Кто это говорил? Как он выглядел? Все плыло перед глазами, мир воспринимался фрагментарно. То чей-то каблук, то прядь волос, то яркие брызги люстры попадались на глаза Фаине, отказываясь формироваться в единое целое и находясь в бесконечном движении, как трупные опарыши.
Фаина решила послушаться, ведь в маске вероятность того, что на нее обратят внимание, когда она спустится, уменьшается. Хотелось по-тихому уйти, притворившись глухой и слепой. Она спряталась за поворотом, осознав, что боится спускаться в холл, а хочет прямо сейчас оказаться дома, в своей комнате, желательно – проснуться. И подумать: какой же это был ужасный, длинный, правдоподобный сон! И как здорово, что он закончился. Наивные мечты. На самом деле, в тот момент все только начиналось, но испуганная Фаина не подозревала об этом.
Незнакомец вернулся, прервав закружившийся вихрь ее встревоженных мыслей и нарастающую панику. В руках у него была элегантная маска с черным кружевом вокруг глазных прорезей. Он молча вручил Фаине эластичное изделие на почти невидимой леске. Проследив, как она неумело закрепила маску на голову, запутавшись в собственных волосах, и стала еще прекраснее в своей таинственности, молодой человек даже отступил на шаг, чтобы полюбоваться ею.
– Вы обворожительны, – обронил он, не сдержав эмоций.
– Что? – растерялась Фаина, переминаясь с ноги на ногу.
Ей было некомфортно находиться здесь, разговаривая с незнакомцем, который не мог понять, что такая, как она, может быть не уверена в себе или иметь проблемы с психикой; что ее мысли заняты иными вещами, далекими от флирта или хотя бы взаимной вежливости.
– Говорю, что Вы выглядите прекрасно. Точно хотите уйти?
– А почему Вы спрашиваете? – насторожилась она.
Его наручные часы показались ей смутно знакомыми. Часы – самое отчетливое, что Фаина видела в своем собеседнике, не в силах переварить все и сразу. Лишь отголоски, лишь кусочки внешнего мира доходят до цели, остальное сознание выплевывает, отторгает, остальному там места нет. Фаине было тревожно, и виной тому – сюжет постановки и возможная встреча с Яном.
– Не буду лукавить, скажу, как есть. Надеялся пригласить Вас на танец или хотя бы поболтать.
Девушка коснулась своей сумочки и сделала нерешительный шаг.
– Танцевать я не умею и, более того, не люблю.
Хотелось добавить, что и собеседник она хреновый, но в этот момент прояснилось, где она видела эти часы и эти красивые туфли.
– В зале вы сидели рядом со мною, да?
– Да, – светловолосый парень тепло улыбнулся, и ей даже полегчало. – Я вижу, Вы в нерешительности. Почему Вы стремитесь уйти?
– Здесь находится некто, неприятный мне.
– Что ж, понимаю… Но вечер только начинается, и такого бала не повторится в ближайшем будущем. Вальпургиева ночь… Есть в этом нечто «булгаковское», верно? Идемте же, я возьму нам выпить, и все обсудим обстоятельно. Вы очень нервничаете. Из-за одного-то человека все пропускать? – благодаря верной стратегии поведения и мягкому тону, словно бы убеждаешь упрямого ребенка, юноше удалось добиться своего, и пока он говорил, они уже спускались в зал, стараясь держаться поблизости и не потеряться в толпе. – Лучше пусть он уходит, а Вы оставайтесь. Кстати, как я могу к Вам обращаться?
– Фаина.
– Такое редкое имя! Кстати, забавно, что оно так созвучно с именем героини спектакля. У меня нет ни одной знакомой Фаины. Впрочем, как и Фионы. А Вы знаете, что у Вашего имени греческое происхождение? Оно означает «блестящая» и «сияющая».
«Главное не сиять так, как герои романов Кинга», – мимолетно подумала девушка.
– А как Ваше имя?
– Мое? Ах да, точно. Я кретин, меня зовут Олег. К Вашим услугам. Давайте по глотку за знакомство.
Они подняли узкие длинные бокалы и отпили. Шампанское было легким и вкусным, и Фаина подумала, что уже весьма давно не прикладывалась к алкоголю, который всегда помогал ей справиться с аллергией на реальный мир.
– Отойдем подальше от людей? Там, у колонны с картиной Босха, отличное место, к счастью, пока никем не занятое.
Фаина с облегчением последовала за Олегом в укромный угол, попутно встречая заинтересованные мужские взгляды. Людей было много, и маски окутывали их лица флером загадочности и средневековой аристократии. Публика разбилась на отдельные группки и негромко беседовала, звучала живая музыка, некоторые пары уже танцевали, ничего не смущаясь.
Как это у них получается, недоумевала Фаина, вести себя естественно и не терять самообладания, когда на тебя обращены десятки взглядов? И почему у меня этого никогда не выходит? Почему при активном внимании к моей личности мне хочется забиться в самый дальний угол, изолироваться, испариться?.. Почему меня без продыху съедают глупые страхи, тревога и паранойя? Я совершенно разучилась контактировать с людьми. Они смущают меня, сковывают и раздражают. Но разве я не такой же человек, как они?
– Знаете, я очень рад, что Вы со мной спустились. Правда, я и не надеялся Вас уговорить. Сразу понял, что Вы упрямы, не в
