Тайные силы в истории России - Юрий Бегунов

Перепечатка из газеты «За русское дело». СПб., 1995. № 5/28/. С. 4.

Читатель закрывает нашу книгу «Тайные силы в истории России» и думает: чему же она учит? — Ведь я, мысленно говорит читатель, не верю ни в теорию заговора, ни в существование тайных документов на уничтожение России, и даже не верю цифрам, фактам и документам, опубликованным в этой книге. — Но тогда, чему же ты веришь, читатель — скептик? — вопрошает автор. И скептик отвечает: верю в здравый смысл, в материализм совершающейся истории. Нельзя, добавляет он, объяснять сложные события и явления заговорами: русские сами во всем виноваты, что позволяют одеть себе хомут на шею и повелевать собою как кому вздумается.

Что же мне ответить тебе, читатель — скептик?

Ты отрицанием всего русского заслужил право на свой скептицизм, а также на право оставаться рабом, если ты этого хочешь. Но русские больше не хотят быть рабами кого бы то ни было и чего бы то ни было, в том числе и своей собственной нелицеприятной истории. Ведь история у нас одна, и другой не будет. И Россия у нас одна, и другой не будет. У нас одна из самых драматичных в мире историй, но вместе с тем прекрасная и поучительная, светлая и печальная, оптимистическая и пессимистическая, между Западом и Востоком, между Европой и Азией, и ее не любить нельзя. Другое дело вынести уроки из отечественной истории, усвоить опыт, помочь себя преодолеть. История России (СССР), начиная с середины 1980-х годов, ознаменовалась переходом в новое качество, что, естественно, невозможно объяснить только лишь из теории заговора. Но заговор — это не исторический примитив: это часть теории управления обществом и государством, которую надо познать. Падение коммунистического режима и КПСС, или «Большой провал» по 3. Бжезинскому, распад Советского Союза и образование на его месте независимых государств, в том числе РФ и СНГ, становление идеологического и политического плюрализма — не то как болезни, не то как некоей панацеи от бед, зарождение гражданского общества, образование новых классов, в том числе капиталистического в его разновидности, — вот некоторые реалии современной российской истории, независимо от того, принимаем мы ее или нет. Как их осмыслить? Как оценить? Наше предложение: применить к объяснению некоторых сторон сложного процесса теорию организованного и управляемого конфликта — действенного инструмента политики — особенно тогда, когда необходима коренная ломка вялотекущей действительности или даже взрыв ее изнутри. Мы отбрасываем как недостаточные, примитивные, идеологизированные оценки в связи с одной только классовой борьбой. Сторонники благотворности перемен, как правило, признают объективную обусловленность событий и объясняют ее изживанием старой общественно — экономической формации социализма и заменой неудавшейся утопии новой социальной утопией, утопией народного капитализма и всеобщей демократии. Противники перемен называют перемены контрреволюцией и доказывают их искусственный характер, объясняя крушение СССР и КПСС вмешательством внешних (тайных и темных) сил, действовавших однако изнутри. Нередко говорят и о потусторонних силах Мирового Зла, поминая недобрым словом Сатану и его приспешников. Вот здесь — то и всплывает т. н. «теория международного заговора и иностранного влияния», якобы организованного Всемирным Тайным Правительством с Уолл-стрит с помощью заранее подготовленных «агентов влияния». Правомерно ли такое обращение? Мы думаем, что вполне, если учитывать совокупное действие векторов явных и тайных сил, как внешних, так и внутренних, иногда прямое, иногда косвенное, часто традиционное, по подчас и неизвестное, новаторское, с применением таких сил и средств, которые ранее не были в ходу.

Историки — традиционалисты из университетов и академий, воспитанные на марксистско-ленинской методологии истории, мыслят по-своему: они взамен старой теории борьбы классов и не менее старой теории управляемых заговоров предлагают теорию выбора российским обществом либерально-демократической модели, в данном случае, посткоммунистической, посттоталитарной, постсоветской, постиндустриальной, постгуманитарной. Типичный пример в этом отношении книга В. В. Согрина «Политическая история современной России. 1985–1994. От Горбачева до Ельцина». (М.: Прогресс-Академия, 1994). Теория выбора связана с другой теорией — теорией вестернизации или западного влияния. Причем, естественно, возникает вопрос, насколько запоздалая вестернизация (продолжение Петровской?) совместима с национальным кодом Русской цивилизации и ее своеобразием. У В. В. Согрина об этом нет ни слова. Между тем, его книга выглядит в глазах многих убедительной и приемлемой, несмотря на то, что она (1) вытекает из марксистско-ленинской методологии истории России, (2) опирается на теорию объективной обусловленности современных общественных перемен борьбой классов, (3) опирается на историзм в духе истмата, когда оценка событий и деятелей ставится в связь с конкретным историческим развитием заложенных прежде возможностей. Заметим, что, на самом деле, у русского народа не было никакого выбора: он был обманут, и вместо либеральной власти Россия получила себе на шею новое ярмо — отвратительных слуг Мировой закулисы.

Десятилетние события ясно показывают неприемлемость концепции Согрина и невозможность с ее помощью объяснить народу, что же произошло с Россией.

Автор настоящей книги обращает пристальное внимание на малоразработанность теории управления обществом как отдельными лицами, так и группами, партиями и классами, а также на теорию самоуправления общества по этнокультурной цепи, т е. в тесной связи с конкретным национальным человеком, а также с Космосом, Природой и Обществом в борьбе человека за существование, за выживание и продолжение рода и за создание Русским народом материальных и духовных ценностей, преобразующих мир.

Автор утверждает, что национальные цивилизация, государственность, культура и искусство, наука являются высшими проявлениями Национальной Идеи, в данном случае — Русской Идеи.

Автор утверждает, что духовность конкретного национального человека определяет всю созидающую линию его поведения, жизни и деятельности в то время, как антидуховность определяет разрушающую линию. Иными словами, автор утверждает примат Идеи как Сущности над грубой материей, а среди идей предпочитает Национальные Идеи, имеющие преимущество над Идеями общечеловеческими, так как все общечеловеческое рождается внутри индивидуального, национального, что доказывается всем опытом истории. Так например, вначале возникает Идея Реформы — потом сами Реформы (Петр Великий, Горбачев, Ельцин), вначале — Идея Революции — потом Революция (Кромвель, Марат и Робеспьер, Маркс и Энгельс, Мадзини и Гаррибальди, Ленин и Сталин и т. д.), вначале Идея Контрреволюции и Реставрации — потом Контрреволюция и Реставрация (Вильгельм Оранский, Наполеон, Горбачев и Ельцин и др.). Названные идеи, как принято думать, обусловлены всем предшествующим развитием, но это не обязательно.

Они могут вытекать, а могут и не вытекать из прошлого исторического пути, могут иметь корни в национальном, а могут и не иметь и т. д. Идеи свободны, вечны и могущественны. Овладевая людьми, они могут творить чудеса и преобразовывать мир, а могут и уничтожать его. Понятно, что идеи борются между собой, пока из двух противоборствующих не рождается нечто новое, непохожее ни на одну, ни на другую идею. Идеи рождают теории, концепции или матрицы будущих явлений. В этой связи попытка историка В. В. Согрина переложить ответственность за происшедшие «Перестройку» и «Реформы» на «общество» и обвинить народ в том, что он отвечает за то, что произошло, представляется нам неправомерной. На примере событий 1985–1995 гг. очень хорошо видно, как мало значит народ и его мнение в истории и как много значат вожди и их окружение, манипулирующие менталитетом народа, как много значит продуманная теория конфликта и управление им, что дает толпарям власть над толпой и возможность вершить судьбы целых многомиллионных народов и больших стран. В этой связи народу отводится пассивная роль управляемого Панургова стада, которое куда-то влекут толпари. Так и положено в толпо — элитарном государстве, представляющем собой Антиидею Истинного государства. Вредность концепции «объективной обусловленности» «Большого провала» СССР и последовавшей за ним Катастрофы России 1991–1998 годов очевидна, так как она оправдывает толпарей и манипуляторов, якобы опирающихся на объективные законы развития, а на самом деле создающих новые античеловеческие законы. Сегодня всем ясно, что с хельсинкским саммитом двух президентов 21.03.97 заканчивается период временного партнерства и начинается холодная осень в американо — российских отношениях. Это же подтверждается июньским саммитом стран «золотой семерки», куда Россия принята восьмым членом и даже в Парижский валютный клуб, чтобы позолотить горькую пилюлю колониального рабства. На 1998-й год страна под «мудрым» руководством Ельцина «стабилизировалась» на 114-м месте в мире по производству продукции на душу населения. Черномырдин и Чубайс победно бьют в литавры, а страна вырабатывает только 1 % в мировом валовом производстве, в то время как США — 26 %, а Япония — 16 %. Промышленность почти не работает, сельское хозяйство возвращено на безмашинный уровень ХIХ в., легкая промышленность 10 % от уровня 1985 г.