Пустыня смерти - Лэрри Макмуртри

— Майор, остановите их! В них ничего человеческого не осталось! — продолжал кричать Длинноногий.

— Боюсь, что вы правы, — холодно произнес майор. — Все это означает, что когда мы доберемся до Эль-Пасо, церемония приема будет укорочена. Полагаю, судье это не понравится, да и генералу Медино тоже.

— Какой прием, какая церемония! Они же просто ударились в панику и больше ничего, — говорил Длинноногий.

По зеленым водам реки плыли мертвые тела людей и пятна крови. Джону Грину, малорослому рейнджеру из Миссури, удалось вырвать саблю из рук одного кавалериста, он хотел пырнуть ею солдата, но промахнулся и угодил в брюхо лошади. Та встала на дыбы и рухнула, подмяв под себя Джона Грина и всадника. Лошадь барахталась, пытаясь выбраться на отмель, а Джон и солдат так и не всплыли.

— Месье, как я уже сказал, нет у меня горниста, — заметил майор Ларош. — Мои люди — солдаты. Они чуют запах крови. Теперь их могут остановить лишь выстрелы из пушки, но у меня нет пушки.

Калл и Гас видели, как на другом берегу убегают немногие техасцы. Некоторые успели удалиться от реки на сотню и больше ярдов, но за каждым из них гнались по несколько всадников, а скрыться рейнджерам было негде. Раздавались выстрелы мушкетов, в ярких лучах солнца сверкали сабли. Несколько техасцев на восточном берегу реки молча наблюдали за финальной сценой массовой бойни беззащитных людей. Гас почувствовал, что внутри у него все захолодело. Калл окаменел, Матильда Робертс металась вдоль реки так и не одевшись — она не отрывала глаз от противоположного берега, но ничего не видела и не соображала. Верзила Билл Колеман сидел и насылал песок на свои голые ноги, словно малое дитя. Майор Ларош покуривал в седле.

В конце концов, перебив всех техасцев, мексиканские кавалеристы стали возвращаться назад. Некоторые в пылу погони за убегавшими рейнджерами ускакали почти на милю от берега реки. Другие, сидя в седлах, все еще находились в реке и стреляли в белые тела, проплывающие мимо, или рубили саблями показавшихся им еще живыми. Майор Ларош взглянул на солнце и подъехал к самому берегу. Он не кричал и не махал руками, просто сидел в седле, а все солдаты, один за другим, глядя на него, мало-помалу начинали приходить в себя. Двое кавалеристов выглядели озадаченными. Они смотрели на восточный берег и видели, что в живых осталось всего несколько техасцев. Какой-то молодой солдат только что рубанул саблей плывущее тело — Калл знал лишь, что несчастного звали Бобом. Сабля разрубила его грудную клетку, а кавалерист, как ни тужился, никак не мог выдернуть саблю. Он резко дергал за рукоятку, вертел, даже чуть было не вытащил все тело Боба на берег. Но сабля застряла прочно — он все равно не мог вытащить ее и понимал, что майор, покуривая, с неодобрением наблюдает за ним.

— Бедный Боб, его душа уже ушла на тот свет, а этот сопляк никак не может освободить его тело от сабли, — произнес Длинноногий.

Он подошел ближе к воде и знаком показал солдату, чтобы тот подтащил тело к берегу. Повинуясь жесту Длинноногого, молодой кавалерист, робко глядя на майора, потащил за собой Боба. Позади тела тянулась лента крови, быстро уплывающая вниз по течению.

Солдат приблизил тело убитого Боба к береговой кромке, Длинноногий поднял его и пронес подальше от воды. Знаком он подозвал Калла и Гаса. Рейнджеры навалились на труп, а Длинноногий осторожно наступил ему на грудь и с усилием выдернул саблю.

— Ее не так уж трудно было выдернуть. Почти как то копье вождя команчей из твоей задницы, — сказал Длинноногий Гасу, передавая саблю молоденькому солдату, и тот взял ее с пристыженным выражением лица.

По берегу вдоль реки медленно ехал майор Ларош, бросая взгляды то вниз, то вверх по течению и подсчитывая трупы. Затем он перешел вброд на западный берег и стал заворачивать своих солдат назад. Переправившись на восточный берег, они принялись полоскать свои сабли в воде, смывая с них кровь, а затем, помахав, чтобы высохли, вкладывали их в ножны. Пока кавалеристы переходили реку, из нее выбралась лошадь с торчавшей в брюхе саблей и, спотыкаясь, поплелась мимо Калла и Гаса. Калл исхитрился ухватиться за рукоятку и выдернул саблю. При взгляде на мертвые тела своих товарищей, лежащих на противоположном берегу или плывущих по течению, он почувствовал, как внутри у него вздымается волна гнева. Прямо к ним из реки выходили четверо мексиканских солдат. Держа саблю в руке, Калл глянул на них. Солдаты, увидев выражение его лица, всерьез испугались. Один из них поднял мушкет.

— Не надо, Вудроу, — стал успокаивать его Гас, когда еще один солдат поднял мушкет. — На этот раз стегать тебя не станут, а просто убьют.

— Не раньше, чем я убью нескольких, — рявкнул в ответ Калл.

Но он понимал, что его приятель прав. Мексиканские кавалеристы во главе с жестоким майором уже возвращались, переплывая через Рио-Гранде. Не мог же он сражаться с целым эскадроном и остаться при этом в живых. Ярость кипела внутри, но отдавать свою жизнь зазря ему не хотелось. Когда майор подъехал, Калл передал ему саблю, и майор принял ее, не сказав ни слова.

Гас смотрел на западный берег реки. Мексиканцы даже не пытались прихватить с собой тела техасцев. Некоторых убили прямо в реке, трупы уплыли по течению и вскоре пропали из виду. Тело Джеки Баттонса зацепилось за корягу неподалеку от отмели. Джеки лежал на спине, а зеленоватые волны перекатывались по его лицу.

— Мне будет тоскливо без Джеки, — сказал Гас Матильде. — В картах он соображал туговато, может, поэтому и нравился мне.

Матильда так пока и не оделась и ходила по берегу в иле и грязи по колена.

— Как бы мне хотелось никогда больше не видеть, как убивают людей, — промолвила она. — Не могу равнодушно смотреть на убийства, особенно знакомых мне ребят.

— Матти, я тоже не могу, — признался Гас.

Ему очень хотелось, чтобы тело Джеки Баттонса отцепилось от коряги и поплыло вниз по реке. Он нередко мухлевал, играя с Джеки в карты — на небольшие ставки, так, no-маленькой, но зато все время, пока находились в походах, — а теперь вот его нет, а жаль. Он знал, что Джеки Баттонс медленно соображал — оно было бы даже и неплохо, если играть в карты по-честному. Тогда бы Джеки, возможно, изредка и выигрывал.

Но Гас по-честному в карты не играл, и за все время Джеки Баттонс ни разу не выиграл. И вот теперь ему уже никогда не выиграть, потому что тело его прицепилось к коряге и он лежит на спине, а вода плещет в его неживые глаза и льется в открытый рот.

— Проклятие! — выругался Гас и заплакал. Он плакал и рыдал так сильно, что даже упал на колени и закрыл лицо руками. Он надеялся, что когда опять посмотрит на тело своего партнера, которого всегда обжуливал в карты, его уже не будет.