Однажды в Челябинске. Книга первая - Петр Анатольевич Елизаров

class="p1">Какими только способами ее не пытались обаять, однако опытная львица считывала любые ходы. Не растерялась, когда Митяев положил ладонь на ее покрытое подолом платья бедро. Когда Лиза, не отрываясь от беседы, водрузила ладонь на его запястье, Арсений чуть не поперхнулся, осознав, что она и не собирается откидывать его клешню. Елизавета вцепилась в руку форварда и стала настойчиво пододвигать ее все ближе к животу, что заставило Сеню охнуть.

— От девушек у вас, наверное, отбоя нет, — произнесла она, не отпуская руки Митяева с собственной ляжки, а затем освободилась от туфли и протянула носочек своей правой ножки к коленке Кошкарского. Степан сначала вздрогнул от прикосновения, а потом, переборов волну чувств, пустил в ход пальцы, которые принялись нежно массировать Лизе ступню и голень. — Наверняка это вам очень льстит. У кого есть девушки, признавайтесь.

Хоккеисты принялись отрицательно качать головами, дабы не отпугнуть Лизу.

— Да ладно?! Быть такого не может. У таких симпатичных парней и нет спутниц? Я думала, мы будем откровенны друг с другом, — Лизочка ущипнула Брадобреева за бок — тот резко подскочил и объявил тост за любовь.

— Она разная бывает, — философски заявил Абдуллин.

— За ту, от которой голову теряют. И за ту, которой занимаются. За всю, короче. Вздрогнули!

Чокнулись.

— Что ж, шифруетесь вы неслучайно, — продолжила Елизавета. — Наверное, из-за строгого тренера. Прям как в старом фильме: «первым делом — самолеты, ну а девушки — потом».

— Да, есть такое.

— Хорошо, раз сут… начальник…

— Тренер.

— Раз тренер так вас строжит, почему же вы, молодые спортсмены, сейчас в клубе бухаете?

— Лиза, — отвлекся от еды Пашка, — а ты вообще любишь побеждать? Без разницы в чем.

— Кто ж не любит.

— Иногда и проигрывать нужно. Проигрыш подстегивает к самосовершенствованию, — вмешался Богдан.

— Богдан! Избавь меня от этой мути. Мы не о том сейчас толкуем, — эмоционировал Брадобреев. — Так вот, зайка моя, нас отвлекли. На льду ты носишься за шайбой из стороны в сторону 60 минут, пытаешься ее догнать, отобрать, сохранить, а потом еще и попасть по воротам, до которых нужно добежать так, чтоб тебя не сбили с ног. Оттого любая победа — это всегда боль, всегда преодоление. Не только непосредственно игра важна, но и настрой, стратегия и тактика, оптимальная форма, которая, кстати, у меня тоже имеется, — Паша с укором глянул на Арсения. — Это годы подготовки, шлифовки всех спортивных качеств до идеала. Практически без перерыва. Да, это деньги, большие деньги, но это еще и равнозначный им труд, нагрузки… Шоу, поднимающее на дыбы крупнейшие стадионы мира, Лиза. Нельзя ничего добиться, если ты не умеешь вовремя остановиться, расслабиться и восстановиться. Помнишь, я сказал, что мы в процессе «практически без перерыва»? Так вот: чуток до «постоянно» — сейчас.

— Не убавить, не прибавить, Пашка.

— Алкоголь, клубы и девушки?

— Чистая правда.

— Как на это смотрит тренер?

— Знаешь, Лиза, — подключился Чибриков, — в нашем случае мы делаем все это не «для», а, скорее, «вопреки».

— Наверное, я уже слегка пьяна и не понимаю. Честно, мне интересно — я стараюсь…

Митяев вызвался объяснить, как бы случайно закинув руку ей за спину:

— У нас в команде непростая схема.

— Кто бы говорил, — Бречкин понял, о чем собирается вещать Арсен.

— У нас не один тренер, а почти что два.

— Почему? — спросила Елизавета.

— Один — основной, а второй… приставлен за дисциплиной следить и типа делать из нас команду.

— Что же в этом необычного?

— Просто второму столько же лет, сколько и нам.

— Подождите, — призадумалась Лизок. — Я, может, слабо разбираюсь, но тренеры должны быть опытные, взрослые, играть там когда-то где-то и…

— Все верно.

— А у вас получается тренеру…

— Помощнику.

— Помощнику тренера… столько же лет, сколько и вам? А сколько вам?

— Достаточно, чтобы заходить на недетские сайты, — соврал Бречкин.

— Наверное, он какой-нибудь мастер спорта, гуру, вундеркинд?

— Нет, как раз наоборот, — ответил Абдуллин. — Он у нас особенный.

— Больной?

— В точку! — заржал Леха.

— Скорее, странный.

— В Магнитогорске могут, умеют и практикуют.

— Как там говорил этот… как его? Фамилия его, словно морда грязная. Мол, «у нас такого никогда не было и вот случилось вновь», — все заметно приуныли.

— Я как-то была в Магнитогорске проездом. Одни трубы и только. Но вы умеете заинтриговать, парни. Увидеть бы вашего уникума.

— Лучше не надо.

— Как-то плохо он за дисциплиной-то следит, раз вы тут прохлаждаетесь.

— Это да, — ответил Арсений, — поэтому предлагаю и дальше нарушать дисциплину.

— Поддерживаю, — произнес Бречкин. — Нашли, о ком беседы вести. Погнали танцевать!

— Ты какой-то напряженный весь вечер, — Елизавета пододвинулась к Алексею.

— Спрашиваешь еще. Не каждый день в тебя пистолетом тыкают.

— В меня каждый день чем-то тыкают, — прошептала Лиза. — Ты расслабься, — он ухватила Лешу за плечи и принялась их массировать, отчего тот мигом раздобрел, а другие покраснели от зависти. Да так, что не обратили внимания на скромно подошедшего к их ложе Славика, который не ожидал увидеть здесь Лизу.

— Здорова, Славян! — поприветствовал бармена Митяев. — Чего хотел?

— Да так, предупредить кое о чем.

— О чем?

— Вячеслав, — строго произнесла Лиза, почуяв неладное, — прекращай по пустякам отвлекать гостей. Будь добр, вернись на рабочее место.

Бармен ничего не мог ей противопоставить, посему раскланялся и удалился — переговорить с Арсом об опасности, которая их поджидает, не удалось. Все из-за этой шлюхи, которая взяла пацанов в заложники. Да и воспримут ли они слова Славика всерьез? Солидно ведь выпили. Вячеслав принял решение спасать ближний круг, а именно Даню, который до сих пор не объявился.

— На танцы, говоришь? — спросил Митяев и подхватил на руки Лизу, оторвав ее от Лешиных плеч.

Процессия направилась к танцполу. Там ни на секунду не прекращалось хаотичное движение.

В эскорт-опыте Елизаветы такого прежде не было. Особи мужского пола не хотели групповухи и не хотели иметь ее по очереди, а просто устроили соревнование, кому же она, собственно, достанется. Хоккеюги поровну поделили танцевальное время с Лизой. Танцуй и обольщай на здоровье. Каждый предлагал свой стиль танца, извиваясь вокруг девушки изящно либо как получится. А мальчишечьи речи не состояли из чего-либо выше грязных намеков и тупых подкатов.

Хоккеисты твердили Лизе примерно одно и то же: что персоны, стоявшие поодаль, абсолютно ни о чем и как хоккеисты, и как потенциальные любовники. Позже следовало перечисление причин, объясняющих, почему именно этот человек достоин ее внимания больше остальных. Самым нескромным ей показался Паша Брадобреев. Между ними произошел диалог следующего содержания:

— Знаешь, Лизочка, чем схожи коты и мой член?

— Страшно даже предположить.

— Оба трутся об мою лодыжку! — девушка не знала,