В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья Олегович

Волна негодования прокатилась в темноте меж рогатых фигур, чужаки замотали головами, завыли, зарычали, заблеяли, стали бить копытами в землю так, что та задрожала, но всё оборвалось в мгновение ока, стоило носителю трёх голов поднять длань. Его голос шёл через пасть средней головы будто с глубины, гудел так низко и тяжеловесно, что заставлял даже руки эльфов, проживших, сражаясь, многие века, трястись. Этот голос мог двигать горы и поворачивать вспять реки. Так верил каждый, кто слышал его.

— Угрозы свои прибереги для тех, кого они не заставят смеяться, бледное подобие воина. Мы пришли не за твоим народом, не за твоей землёй, и даже не за этими мерзкими остроухими выродками, которых вы пускаете в свой дом.

Тильнаваль сжала зубы до скрежета, воспламеняя в душе гнев. Сильнее! Ещё сильнее! Гнев сделает её плетения сильными, гнев поможет ей не чувствовать себя маленькой беззащитной девочкой, глядящей в раззявленную пасть Зверя! Гнева! Больше гнева!

— Зачем же вы пришли тогда, ненужные, незваные, нежеланные?

— Вы, — коготь указал на Дремма, — дали укрытие нашему врагу.

Серебряный чуть скосил взгляд в сторону Тильнаваль.

— НЕТ ЖЕ!!! — воскликнул триглав на все три глотки, да так громко, что ездовые чудовища под паладинами припали к земле ровно испуганные мыши. — Вы укрываете у себя нашего врага! Мага! Человека! Он нанёс нам смертельное оскорбление, убив моего отца, больного, немощного старика! — Речь прервалась взрывом свирепого рыка, переходившего в блеяние и обратно, а потом уж головы завыли в полный голос: — ОН УБИЛ МОЕГО СЫНА, ВОРВАЛСЯ В ЕГО УСЫПАЛЬНИЦУ, КОГДА ТОТ БЫЛ СЛАБ, УЯЗВИМ, И УБИЛ ЕГО!!! МОЕГО СЫНА И ВОЕВОДУ!!!

Мир застонал в ужасе, когда пришельцы возблеяли, завыли и заревели, потрясая рогатыми головами, раздирая на себе шкуры когтями, визжа и… плача. Из лесов им вторил многоголосый вой боли и гнева, а потом в красном свете луны, из-за деревьев хлынула волна. Тысячи Пожирателей устлали землю живым покровом своих тел, тысячи слепых чудовищ явились на зов. Среди них двигалась и хищная плоть, формировавшая тела при помощи чужих костей, либо струившаяся бесформенными мышечными комьями; а ещё были колоссы, — скелеты мёртвых гигантов, найденные в лесу, собранные как попало жутко, кривые, неповторимо-уродливые, многорукие и многоголовые, обвитые кровоточащими живыми мышцами. Целая армия пришла из далёких западных земель в страну сару, страшное воинство, которое не остановит никакая высота и никакие ворота.

— Мы выследили его, — вновь заговорил кровавоглазый предводитель, — мы чуем его. Он в вашей обители, и если это не изменится до следующего заката, если вы не выдадите его нам, клянусь перед лицом великих Господ, я сравняю Горкагохон с землёй, а вас всех превращу в хищную плоть! И не только вас! Я ПРОЙДУ КРОВАВОЙ ПЛЕТЬЮ ПО ВСЕМ ВАШИМ ЗЕМЛЯМ И ВЫЧИЩУ КАЖДЫЙ ГОРОД, КАЖДОЕ СЕЛЕНИЕ!!! Я СОЖРУ ВАС ВСЕХ!!!

— Грязное отродье! — взревел лаушани, поднимая посох. — Ты сдохнешь здесь!

— МОЛЧАТЬ, ПРЕЗРЕННЫЙ ЧЕРВЬ!!! РОГА НЕ ДЕЛАЮТ ТЕБЯ РАВНЫМ НАМ!!! ПОДДЕЛКА!!! ТЫ НЕ ЗАСЛУЖИЛ ИХ!!! ТЫ НЕ РОДИЛСЯ С НИМИ!!! ЕЩЁ ОДИН ЗВУК, И Я ПРИБЬЮ ТЕБЯ К ДЕРЕВУ, ВЫРВУ ПЕЧЕНЬ И БУДУ ПОЖИРАТЬ ЕЁ НА ТВОИХ ГЛАЗАХ!!! НЕНАВИЖУ!!! КАК ВЫ СМЕЕТЕ ЗВАТЬ СВОЕГО ЖАЛКОГО ВОЖДЯ РОГАТЫМ ЦАРЁМ, НИЧТОЖЕСТВА?!! Я РОГАТЫЙ ЦАРЬ ЛЕСОВ!!! Я БЫЛ ИМ, ЕЩЁ КОГДА ВАШИ ПРАЩУРЫ ПОДЫХАЛИ В РАБСКИХ КАНДАЛАХ, ЖАЛКИЕ, ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЕ…

— Давайте не будем терять самообладание.

Серебряный Дремм, казалось, обладал собой столь полновластно, что вид ужасного воинства не вызывал в нём ничего кроме скуки.

— Воевать с эльфами ты можешь в их земле и без нашего участия, если хочешь. Вы, госпожа посол, пожалуйста, следите за своими спутниками, ибо ни они, ни вы, не имеете права голоса в этих переговорах.

Воцарившуюся тишину нарушало лишь громкое и глубокое дыхание чудовища, захлёбывавшегося своей ненавистью и сжимавшего кулаки так сильно, что когти пропороли ладони и теперь наземь капала ядовитая густая кровь.

— Я буду ждать до заката. Если вы не выдадите нашего врага, мы уничтожим вас.

— Я передам твои слова остальным, Ярон, — молвил Дремм, — однако скажу сразу, ты ошибаешься. Мы никого не укрываем. А если бы даже и укрывали, то ты не получил бы его, сколько бы гнилого мяса ни привёл. Если к закату завтрашнего дня всё это протухшее воинство не исчезнет из пределов нашей страны, защитники Горкагохона напомнят тебе, почему нельзя нарушать данное Храму слово.

Смех триглава был неожиданно тих и как будто даже устал. Он взмахнул рукой и армия, тряся землю, утекла обратно под сень деревьев, оставив за собой изрытую тысячами ног землю.

— Выдайте убийцу моего сына, и я пощажу вас.

На том чёрные силуэты, которых боялся касаться свет, стали исчезать, растворяться в кровавом тумане, пока не осталось никого.

Серый маг пробил по улицам, прислушиваясь и приглядываясь. Вокруг царила тревожная тишина, всё живое стремилось найти укрытие, лишь симианы при оружии продолжали нести свой дозор. Теперь, когда направление было известно, сару-рилл всё больше собирались над краем плато, рассчитывая, как будут вести оборону.

Волшебник пытался узнать, что за новости расходились среди них, но не осмеливался подойти близко. Мало того, что паладины могли ощутить его присутствие, так ещё и эльфы теперь были при них. Остроухих насчитывалось мало, однако они явно собирались присоединиться к защитникам. Лаушани и два чародея вместе творили какое-то мощное заклинание, вероятно, охранное, Астрал отзывался на их зов охотно и громко, Тобиус всё время чувствовал перемещение энергетических масс.

Кроме эльфов, магию творили и те, кто явился из леса. Там, в царстве пожелтевших древесных крон что-то происходило, какое-то большое и зловещее колдовство, какой-то туго скручивавшийся ком магии. Слишком пугающий и чуждый пониманию, чтобы человек осмелился потянуться к нему и попытаться воспринять.

Тем не менее, прислушиваясь к изменениям в энергетической прослойке бытия, Тобиус решил провести эксперимент. Он сместился на отдалённые окраины Горкагохона, спрятался в пустом закоулке и попытался осуществить Перенос, то есть просто переместиться между двумя точками, как делал это обычно. Не вышло. Пространство упруго оттолкнуло волшебника, утвердив на изначальной точке. Тогда он попробовал телепортироваться и на этот раз отдача оказалась сильнее, — завибрировало и заболело всё тело. Когда же он попытался взлететь, Крылья Орла оторвали его от земли на высоту шага в полтора-два и только. Вывод был прост, над Храмовым городом распростёрся обширный купол плетения, блокировавшего любую транспортную магию. Ни войти, ни выйти иначе как на своих двоих.

Решив, что риск оправдан, волшебник всё же проскользнул внутрь Храма. Паладинов там стало меньше, а из чародеев осталась одна лишь эльфка. Рив легко смог прокрасться внутрь, гораздо труднее оказалось сориентироваться, Храм был велик и имел множество больших и малых помещений. Стражники, — молодые послушники, не уделяли внимания зачарованному человеку, как и разговорам, так что подслушать их не удалось. Возвращаться к бывшим хозяйкам он не стал, вряд ли кто-то делился с ними информацией. Поразмыслив, Тобиус решил попробовать найти обитель старших иерархов, для чего стал подниматься на более высокие этажи.

Один раз он видел дверной проём, который сторожили два эльфа. Проскользнув мимо того коридора, маг ещё некоторое время плутал, стараясь не приближаться к сару-рилл, дабы не привлечь их. Обычно удавалось, послушники были не столь чувствительны, тогда как от паладинов приходилось держаться подальше. Он бродил довольно долго, пока вдруг, в одном из переходов, который рив изучал, не появились стразу два паладина. Они приближались плечом к плечу, полностью перекрывая всё пространство, огромные взрослые гориллы в деревянных латах.

Первая мысль велела отступить, убежать, спрятаться… Оглядевшись, Тобиус скользнул в ближайший дверной проём, благо самих дверей в Храме не было, только занавеси, а за той занавесью как раз оказалось темно и тихо. Замерев там мышкой, волшебник слышал, как прошли мимо паладины и смог наконец выдохнуть.