Para Bellum - Геннадий Хазанов

– Серёжа, Серёжа, – звал женский голос, как показалось генералу, прерываемый рыданиями. – Ты дома? Открой!

«Ленка, – пронеслось в голове. – Неужели всё-таки выставили из института? Или что-то ещё похуже?»

Марков торопливо открыл, и на грудь ему упала зарёванная Люсечка.

– Серёженька, – взвыла блондинка, – ой, какое несчастье… Володечку арестовали.

«Допрыгался, балбес», – раздражённо подумал Сергей. И тут же устыдился.

Он обнял девушку за плечи, провёл в кухню, усадил на стул.

– Успокойся. Возьми себя в руки и расскажи по порядку. Прежде всего, откуда ты узнала.

– Я… я звонила, хотела спросить, когда он вернётся и что приготовить на ужин. Телефон не ответил. Тогда я набрала его сотрудника, Хрусталёва. А этот сказал, что приходили и увели. Ой, Серёжечка, что же теперь будет?

Хороший вопрос. Что может быть со вчерашним ЗК, которого возвысили и тут же уличили в попытке организовать покушение на самого Вождя? Тут вся пятьдесят восьмая без изъятия. Да следователи ещё добавят от всей щедрой души.

Лося уже не вытащишь. И ведь предупреждал я его, дурака! Какой парень погибнет ни за что.

Худо ещё, что теперь и эту дурочку заберут. За связь с махровым врагом народа. Может, хоть её спрятать? Пусть прямо сейчас отправляется в мой округ, в Брест какой-нибудь, снимет угол. Денег я дам. Впрочем, нет, это бред. В приграничной зоне её загребут через пять минут после прибытия.

– Сережёчка, ты один? – вдруг спросила Люсечка. – Этой твоей нет? – И тут же снова зарыдала: – Теперь и меня заберут. Спаси меня, пожалуйста. Ты у самого Сталина бываешь, тебя товарищ Сталин послушает, расскажи ему, что я тут ни при чем.

Блондиночка вскочила, обхватила обеими руками шею генерала, прижалась упругой грудью и зашептала, заглядывая снизу вверх в его лицо.

– Серёжа, женись на мне! Тогда меня не тронут. А я – хорошая. В постели твоей этой соплячке не чета, я такое умею… Кормить тебя буду хорошо, я готовлю знаешь как! И защищать тебя буду, как собака. А, Серёжа?

«Господи, за что мне это? – подумал Марков. Фоном скользнула ещё одна мысль: – Недавно я уже слышал про собачью преданность. – И в это момент зазвонил телефон. – Не хватало ещё, чтобы это была Ленка, – пронеслось в голове».

Ласково отстранив Люсечку и усадив её снова на тот же стул, командир снял трубку.

– Алло, – пророкотал мужской, к счастью, голос. – Серёжа? Это Заковский.

– Здравствуйте, Леонид Михайлович.

– Ты один, можешь говорить?

Генерал оглянулся на блондинку. А, хрен с ним. Почти маршал НКВД по телефону лишнего не скажет. Знает ведь, как легко прослушиваются такие беседы. И все же бережёного Бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт.

– Слушаю, – произнёс он, не отвечая на вопрос ни да, ни нет. Задов понял:

– Я, собственно, хотел поздравить тебя с новым назначением.

– А откуда вы знаете?

– Работа такая. В связи с этим хотел бы с тобой встретиться, дать пару советов. По организации разведки и контрразведки в особом районе. Дел-то у тебя будет – не разгрести, не дай бог, упустишь из виду. А для тебя это будет очень и очень важно.

Последние фразы Заковский чуть заметно выделил интонацией. Марков понял.

– Когда и где мы можем встретиться?

– А хоть сейчас. Если готов, вышлю машину.

– Жду, – сказал Сергей и положил трубку.

– Я должен уйти, – сказал он Люсечке. – Если боишься, подожди здесь. Что-нибудь да придумаем.

В конце концов, никто не даст лучший совет, чем человек с опытом и положением Заковского. А может, он согласится помочь и делом.

На сей раз комиссар ГУГБ первого ранга прислал не лимузин, невзрачную «Эмку». За баранкой сидел человек в потёртом пальто с лысоватым барашковым воротником. «Зря я надел форму», – подумал Марков. Действительно, пассажир в генеральской шинели выглядел рядом с видавшим виды средством передвижения странно и привлёк бы нежелательное внимание, если бы на улице кто-то был. К счастью, ни прохожих, ни других машин в пределах видимости не наблюдалось. Как только генерал уселся, автомобиль рванул с места и понёсся по всё ещё обледеневшим улицам, петляя в кривых переулках, проскакивая пустынные перекрёстки, неожиданно сворачивая в полуразличимые подворотни. Очень скоро пассажир потерял ориентировку, откинулся на сиденье и закрыл глаза.

Задрипанная колымага привезла Маркова на ту же конспиративную квартиру, где Задов его принимал четыре дня назад. Пара мужичков вполне алкоголического облика проводила командира в подъезд. Первый остался у двери, второй выбил сложную дробь по двери. Полотнище со скрипом отворилось. Как бы алкаш втолкнул офицера в прихожую, в объятия давешнего помощника Заковского, кажется, Петра. Тот был в форме. Вежливо показал дорогу, проводил в комнату.

Леонид Михайлович, в том же полувоенном облачении, что и в прошлый раз, встал из-за стола, предусмотрительно нагруженного бутылками и различной снедью, пожал прибывшему руку: «Что наливать, водку, коньяк? Или самогон?» Сергей окинул взглядом строй закусок, выделил сало на щербатой тарелке, белое, с розовыми прожилками. Чёрный хлеб тоже имелся. В гранёном стакане, завязанном сверху тряпицей, ждала горчица, домашняя, заварная. Скромно, хоть и в середине строя яств, пристроилась солонка. Командир сглотнул слюну:

– Давайте первач!

Сдвинули стаканы, глотнули обжигающую мутноватую жидкость, похрустели лучком с «черняшкой».

– Градусов шестьдесят, – с уважением произнёс Марков, прислушиваясь к собственному организму.

– Бери выше, все семьдесят, – возразил Заковский. Не спеша закусили.

– Серёжа, ты можешь пересказать свой разговор со Сталиным? Только подробно.

– Он спросил, не удивился ли я назначению на должность командующего Московским округом. Командира, освобождённого из лагеря из-за его талантов стратега, это не мои слова – его, логично было бы направить на остриё грядущих военных событий…

– Так, – нетерпеливо произнёс Леонид Михайлович, – дальше.

– Объяснил, что необходимо было меня проверить.

Задов саркастически усмехнулся.

– Теперь он мне доверяет почти безгранично. Тоже его слова.

– Ну да, ну да. Всё?

Генерал замялся.

– Дальше пошла речь о стратегических военных планах…

Комиссар госбезопасности первого ранга беззвучно рассмеялся.

– Наивный ты всё-таки человек, Серёжа. И честный просто до, я, конечно, извиняюсь, глупости. Ты думаешь, я не осведомлён об операции «Гроза»?

– Какой операции «Гроза»?

– Ещё в тридцать девятом, когда готовился договор с Гитлером о четвёртом разделе Польши, Сталин своей рукой нарисовал границу между нашими и немецкими войсками. А потом во время пьянки с Риббентропом вдруг предложил уступить большие части территорий Люблинского и Варшавского воеводств, если новоиспечённые друзья отдадут нам Литву. Перед этим Коба подарил этому риббен-трупу ходячему очень не хреновые охотничьи угодья в Беловежской Пуще. Министр иностранных дел был сильно пьян. Тосты уже перевалили за третий десяток, а то, что для грузина – лёгкий хмель, для немца – острое алкогольное отравление. Фриц уже представлял, как пригласит в свои новые владения пострелять зубров Геринга. Самое главное, Иоахим имел карт-бланш почти на любые уступки от фюрера. Вот Хозяин и предложил самостоятельно начертить вновь оговоренный рубеж. Шапошников и Мерецков недели две тренировали Иосифа, чтобы линия, проведённая как бы спьяну, очертила два выступа, Белостокский и Львовский. Они дают стратегические преимущества для СССР в случае, если появится необходимость врезать по лучшему другу Адику хорошим танковым клином.