Королевство поющих ветров - Анастасия Шевцова

 Я старалась не задумываться о будущем, не жалеть о прошлом и ценить настоящее. Очень многое жизни пришлось переосмыслить, но самое главное – мне удалось окончательно принять свой путь таким, каким он был мне предназначен, и это дало душе долгожданный покой. Больше нечего было бояться, и не на что роптать. Я была счастлива счастьем тихим и светлым, без бурной радости, за которой часто в жизни следовало разочарование.

 Третий день Рождения моей маленькой принцессы выпадал на двадцатый день второго месяца лета, но я стала готовиться к этому событию еще с весны. Шаддан, как я и рассчитывала, души не чаял в маленькой пленнице, и было легко выпросить для нее все что угодно. Хотя я редко брала в руки иглу, пришлось изрядно потрудиться. Хотелось, чтобы дочка, наконец, сняла убогую одежонку и выглядела достойно. Из тонкой золотой проволоки получилось сплести маленький крестик, а Шаддан достал для него искусную цепочку. До этого Мари носила деревянный, выточенный из большой дубовой щепки.

 В десятый день третьего месяца лета, наш тюремщик, оставив Марию бегать по коридору, зашел в камеру и, поклонившись, сказал, что Кайл передает мне привет. Я вздрогнула, поняв, что означает эта нежданная любезность, но, не желая огорчать старика, поблагодарила за заботу и продолжила спокойно стирать. До назначенного дядей срока, оставалось еще довольно времени, и можно было надеяться, что он сдержит данное слово.

 В тот же вечер, моя наблюдательная дочь, впервые решилась задать вопросы, которые, очевидно, давно зрели в ее любопытной голове.

 -Мам, - прижавшись ко мне под одеялом, спросила она, - Шаддан тебя расстроил?

 -Что ты, спи спокойно…

 -Нет-нет! Я видела, он что-то сказал и ты расстроилась! Что он сказал?

 -Ничего особенного, Мари. Просто передал привет от герцога Кайла.

 -Он злой? – дочь нахмурилась и, приподнявшись, пытливо заглянула мне в глаза.

 -Нет, но из-за меня дядя много страдал и не может об этом забыть. Он не злой… Просто очень несчастный и больной человек. В его сердце почти нет света, а в темноте страшно жить.

 -Наверное, - задумчиво согласилась она, - но ведь я не боюсь темноты, и ты тоже...

 Я улыбнулась.

 -Мама, а о чем ты мечтаешь?

 Вопрос был несколько неожиданным, поэтому пришлось немного подумать – некоторые мои мечты маленькому ребенку было просто не понять.

 -Хочу домой, Мари… – наконец вздохнула я. – Просто домой.

 Вывернувшись, девочка выпорхнула из-под одеяла и, встав на колени, что-то в волнении зашептала.

 -Скоро будешь, - вернувшись в постель, серьезно кивнула она, - Бог исполнит твою мечту, ведь я тоже этого хочу! Нужно было давно попросить…

 Услышав последнюю фразу, я погладила ее по черным кудрям. Вскоре она заснула, а я еще долго лежала, смотря в темноту, и, с опаской думая о грядущем.

 Платье, которое я шила больше трех месяцев, исколов себе руки, Мари понравилось, но надевать его она отказалась, заявив, что сделает это, только когда приедет ее отец. О, детская вера! Я не решалась возражать, зная, что такая вера двигает горы и изменяет течения времен. Перед крестиком дочь, правда, не устояла, заявив, что символ веры не может считаться за подарок, а является вещью необходимой. Шаддан подарил своей любимице маленького рыжего котенка – серьезного и степенного, как и он сам.

 В тот вечер, мы видели старого воина в последний раз… Назавтра, испугав меня до полусмерти, еду нам принесла пожилая женщина, служившая когда-то у Аармани кухаркой. Она не заглядывала в окошечко и не пыталась заговорить - только поставила кастрюлю и ушла.

 В полнейшей изоляции и неизвестности потекли недели темноты: как я не экономила, свечи вскоре закончились, а принести новые было некому. Я не могла понять, что случилось, и вскоре просто устала бесконечно бояться и думать. Шаддан был моей единственной надеждой для Мариэль. Без него, ее жизнь, как и жизнь моих сыновей, могла оказаться в опасности. А до времени, отпущенного мне Кайлом, оставалось совсем немного.

 В конце октября, если я не сбилась со счета, дочь проснулась в таком диком восторге, что мне с трудом удалось ее успокоить. Ей приснился чудесный сон, рассказывать который девочка наотрез отказалась.

 После обеда, когда мы уже хотели укладываться спать, в коридоре послышались торопливые шаги. Велев Мари спрятаться под топчан, я сжала в руке миниатюрную рукоять стилета и подкралась к двери. То, что это не Шаддан стало понятно сразу - его скользящую, почти бесшумную поступь, сложно было перепутать. Хищно улыбнувшись, я успела лишь отстраненно подумать, что Кайлу придется очень постараться, чтобы получить мою жизнь. Присутствие дочери придавало сил и недостающую уверенность – проиграть я не имела права.

 Свет факела блеснул сквозь окошко и замер напротив. Глухо щелкнул замок. Задержав дыхание, я перенесла часть веса на правую ногу и решительно занесла тонкое лезвие. Дядя был довольно сильным человеком, но та безысходность, в которой я находилась, могли совершить чудо.

 Распахнув дверь, мужчина мгновенно выбил из моей руки стилет, и, отбросив его далеко в сторону, сгреб в объятия. Не успев ужаснуться, я задохнулась от нахлынувших чувств и едва сдержала готовый сорваться крик.

 Мы кружились в коридоре, и огни факелов мелькали перед глазами, заставляя щуриться и вызывая слезы. Казалось мир сошел с ума!

 -Мама, кто это? - испуганно вскрикнула Мария, выглядывая из камеры с котом на руках.

 Чуть не уронив меня, Карл замер и напряженно уставился на девочку.

 -Я убью твоего мужа, Лирамель-Бонара… - тихо, чтобы не слышала дочь, шепнул он мне на ухо настолько зловеще, что по телу прошли мурашки. – Они все ответят мне за каждую твою слезу!

 -А, по-моему, она прелесть! – нарочито засмеялась я, в сотый раз подумав, как была права, не сообщив в Замок о своем бедственном положении.

 -Проклятье! Если бы я знал!

 -Все хорошо, родной, теперь уже все хорошо. Лучше расскажи, как вам удалось до меня добраться? Кайл ведь не собирался соблюдать договор…

 Герцог широко улыбнулся.

 -Не удивительно, учитывая его безумие. Он мертв, Лирамель, и все кончено – теперь уже окончательно, я сам проверил. Пару месяцев назад мы получили от Шаддана письмо с сообщением, что герцог серьезно болен. С того дня, я ежечасно отслеживал обстановку через приближенных лиц. Кайл не поступился бы своей ненавистью ради рода матери, которого стыдился всю сознательную жизнь, но его дядя… Было совершенно очевидно, что старый убийца останется верным своему проклятому роду… Ли, она так похожа на тебя! - покосившись на девочку, оборвал он мысль. - Как зовут это чудо?