Крепость Серого Льда - Джулия Джонс

— Мансаль Стиго преднамеренно и хладнокровно убил орлийского вождя.

— Да, — кивнул он. — Об этом все топорщики знают. Было еще терпимо, пока он оставался в Скарпе, но теперь, когда он дал клятву Мейсу... — Орвин явно чувствовал себя неловко, и все время поглядывал по сторонам. «Напрасно я привела его сюда», — подумала Рейна.

— Рейна! Орвин! А я-то вас обыскалась. — Перед ними, откуда ни возьмись, явилась Анвин с длинной, свободно висящей седой косой. — Ты разве забыла, что обещала сходить со мной в мясной погреб? Да и ты, Орвин Шенк, обещал поглядеть и сказать мне, испортилась баранина или нет.

Рейна и Орвин переглянулись. Анвин стояла, подбоченясь, и с вызовом смотрела на них карими глазами. Недоумевая, они поступили так же, как поступали все в клане, сталкиваясь с Анвин, то есть повиновались.

Все чуднее и чуднее, подумала Рейна, идя через кухню в сторону кладовых и погребов, где безраздельно правила Анвин. В коридоре за кухней стало темно. Все трое молчали, понимая, что говорить сейчас не время.

Мясной погреб был заперт на ключ. Раньше нужды в этом не было, но с тех пор как в круглом доме появились скарпийцы, еда стала непостижимым образом исчезать. Анвин отперла дверь и предупредила двух других о ступеньках. Погреб примыкал к северной стене, и в нем было холодно даже летом. Рейна спускалась осторожно. Изо рта шел пар, и пахло бескровным, долго хранящимся мясом.

Под низким потолком проходила деревянная решетка с железными крючьями, где раскачивались на сквозняке мясные туши. Черные, точно обугленные, говяжьи бока занимали всю стену, фазаны и куропатки висели вниз головой, как летучие мыши. Окорока, обвалянные в меду во избежание плесени, содержались в клетках, точно куры.

На первый взгляд мяса здесь было много, но Рейна помнила времена, когда погреб битком был набит свежей убоиной. Только говядина и сохранилась с тех пор — все остальное занимало лишь первые пятнадцать футов.

Анвин провела их к старому столу, где готовила птицу для жарки, зажгла слюдяной фонарь и вернулась запереть дверь. Рейна села на доильный табурет, оставив единственный стул Орвину. Анвин в сиденье не нуждалась: клановая домоправительница присаживается не часто.

Последовало неловкое молчание, которое ни один не решался прервать. Орвин разминал ревматические пальцы, Анвин хмуро смотрела в стол. «Они ждут, чтобы я начала первой», — внезапно поняла Рейна.

— Мейс Черный Град больше не мой вождь, — набрав воздуху, сказала она. — По его приказу убили Шора Гормалина и Спини Орля. Он населил круглый дом скарпийцами и делает вид, будто не замечает, как они лишают наших издольщиков их наделов. Он развязал войну с Орлем, самым надежным нашим союзником. И я начинаю верить, что он знал заранее о вражеском набеге, во время которого в лагере на пустошах погибли мой муж и двое твоих сыновей, Орвин.

Ну вот она и высказалась. Ее била дрожь, но взгляды Орвина и Анвин вселяли в нее сознание своей власти. Если хочешь, чтобы что-то было сделано, сделай это; странно, что ей понадобилось тридцать три года, чтобы это понять.

Выдерживая долгий, тяжелый взгляд Орвина, Рейна напомнила себе, что его младший сын сейчас лежит, серьезно раненный, в Большом Очаге.

— Почему ты думаешь, что он знал об этом заранее?

То, что он ничего не спросил о Шоре Гормалине, было достаточно красноречиво, но говорить о резне на пустошах следовало с осторожностью. Рейна впервые осмелилась высказать свои мысли вслух.

— Помнишь, как Райф и Дрей Севрансы вернулись домой, когда все считали их мертвыми? — Орвин кивнул, Анвин тоже. — Вспоминая этот день, я стала понимать, что мы кое-что упустили. Помните первые слова Райфа Севранса? Он назвал Мейса предателем.

— С этим парнем всегда были одни хлопоты, Рейна, — покачал головой Орвин.

— Он очертил заветный круг для твоих сыновей, Орвин. Они с Дреем похоронили убитых.

— Знаю, — вздохнул Орвин. — Он парень хороший, только упрямый очень. И вспыльчивый.

— Да, Орвин, он хороший, — торопливо согласилась Рейна. — Что бы там про него ни говорили, у дома Даффа он дрался заодно со своими кланниками.

— Многие смотрят на это по-другому.

— Хорошо бы этим многим научиться думать своей головой. — И Рейна, чувствуя, что разговор повернул не туда, начала сызнова: — В тот день Райф Севранс рассказал нам кое-какие вещи, прямо противоречившие рассказу Мейса. Он сказал, что нападение произошло в полдень, а не на рассвете, как утверждал Мейс, и что они с Дреем не нашли никаких следов клана Бладд. Вспомни трогательную речь Мейса о теле Дагро, которое он будто бы нашел у лошадиного загона. Райф клялся, что он и Дрей обнаружили Дагро у мясных крючьев, где он разделывал медведя.

Рейна видела, что не убедила Орвина, но ведь она еще не закончила.

— Кому был выгоден тот набег, Орвин? Мейсу Черному Граду или Райфу Севрансу? Кто из них прискакал назад на коне вождя и дал понять, что сам готов стать вождем?

На это у Орвина не было ответа, и Рейна не стала прерывать молчание. Нельзя заставить мужчину поверить во что-то — он должен прийти к этому сам.

Наконец Орвин медленно, неохотно кивнул, и Рейна поняла, что нанесла ему глубокую рану. Когда твоих сыновей убивают бладдийцы, это страшно, но почетно. В том, что твои сыновья пали жертвой заговора, ничего почетного нет.

Анвин извлекла откуда-то глазурованный кувшинчик со своей особой старкой. Все это время она молчала, но Рейна, глядя, как она достает три чарки из вязаного мешочка на поясе, подумала: уж не ей ли принадлежит мысль устроить эту встречу? Кувшинчик и три чарки! Не она ли сказала Орвину правду о смерти Шора? И с Ангусом Локом она в дружбе, он даже привез ей какой-то подарок.

Двадцатилетней выдержки старку Анвин, имеющую вкус летнего дыма, следовало смаковать медленно. Рейна втянула в себя аромат, и у нее от одного этого в голове зашумело. В последний раз она пила эту старку, когда Мейс совершал свое Бдение Вождя. Этот напиток всегда знаменует собой какие-то перемены.

Рейна отставила чарку. Сквозь просверленные во внешней стене погреба отверстия для вентиляции — без них мясо не могло бы долго сохраняться — слышался шум дождя. Буря утихала, и пора было переходить к сути дела.

— На кого мы можем рассчитывать, если начнем действовать?

— Быстро тут ничего не сделаешь, Рейна, — сказал Орвин. — На это могут уйти месяцы и даже годы.

Рейне не это хотелось услышать.

— Поддержат ли нас молотобойцы?

— Надо дать им время. У них есть свои сомнения насчет Мейса, он ведь едва не сжег сестру их товарища, но у нас идет война, а молотобойцы все воины. — Орвин, положив локти на стол, подался вперед. — Сейчас время неподходящее, Рейна. Мейс при всех своих пороках доказал, что он хороший военачальник. Подожди немного. Дай ему совершить промах.