Дороги. Часть вторая. - Йэнна Кристиана

– Ад для нее – рядом с тобой. Но и в аду ее не оставил Господь, и там ей знакомы жизнь и счастье. Вспомни, какой она была тогда, что с ней сделали. Только она и тогда могла славить Господа, а вот ты... ты, всемогущий, сильный – ты этого не можешь. Я ведь говорил с ней, спрашивал ее.

– Я знаю...

– Самое страшное в этом аду – не мучения, все, что относится к физическому телу, человек может вообразить. А страшно там невообразимое. То, как изменяется время... Так ведь, Хэрон, вы и есть в этом самом невообразимом аду. Вы не знаете, что такое физическая боль. Или душевная, у вас и души-то нет. Но не зная боли, вы не знаете и любви. И время для вас – вечное Сейчас. Вечная мука этого мгновения.

– Арнис, я не знаю, не понимаю, кто дает тебе силу... Я ведь уже давно пытаюсь ударить тебя. Но что-то отбрасывает назад. Однако пойми, это – еще более опасно, чем мы... мы всего лишь бережем вас от большей опасности. В Космосе есть существа куда страшнее нас. Если бы вы... если бы вы послушали нас, пошли за нами, вы тем самым убереглись бы от страшнейших демонов.

– Это уже что-то новенькое, Хэрон. Только что придумал? Молодец. В воображении вам не откажешь, – усмехнулся Арнис.

– Ты так уверен в себе?

– Я уверен в Господе моем. Он защитит меня от любых демонов, Хэрон. Господь – крепость и защита моя, кого мне бояться? Это тебе надо бояться, Хэрон. И ты боишься, ты трепещешь каждую минуту...

Арнис умолк.

Что-то произошло – он и сам этого не понимал. Просто когда он вошел в этот кабинет, перед ним еще сидел грозный противник – сагон. Теперь же...

Хэрон поднял голову.

– Я что-то не пойму, Арнис... Кто из нас сагон, ты или я?

– Страшно, Хэрон? Оставим это. Лучше ответь мне... только не лги, я ведь пойму правду. Ты видишь – я в Духе. Ответь мне, Хэрон – ведь люди никогда не становятся сагонами?

Хэрон, казалось, стал меньше ростом. Он ответил тихо.

– Нет... люди не становятся. Нет. Мутация... она была уникальной. Наследование по доминантному типу. Только на Сагоне. Часть населения... Люди могут связываться с теми же силами, что и мы. Достигать могущества, становиться магами. Но у людей всегда есть потолок. У нас нет. Несчастье... для вас и для нас. Мы разделены. Навечно.

– Хэрон, зачем вам эта война? Ведь это ерунда – то, что вы хотите поднять нас до своего уровня? Зачем же вы приходите к нам? Живите отдельно.

– Ты же понимаешь, Арнис... ты же все понимаешь.

Арнис ощутил словно толчок в грудь, и всплыло слово.

Одиночество.

– Одиночество? – тихо спросил он.

Хэрон кивнул. Арнис ощутил, как все плывет вокруг... меняется.

Уже не было дурацкого кабинета. Они стояли вдвоем на берегу какого-то моря, и тихо шумел прибой. Все вокруг затянул туман, и этот туман был – одиночество. Лица не видно. Не видно рук. Только глаза Хэрона – назойливо-слепые... как огни сквозь туман.

– Одиночество, Арнис, – голос Хэрона прозвучал негромко, – ты и представить себе не можешь, что это такое. Нам очень нужны люди... человек... Очень нужны, поверь.

– Но ведь вас много, – растерянно сказал Арнис, – ведь целая Империя.

– Империя... это название для вас, людей. Для устрашения. Империя – грозный, сверкающий монолит. Да, мы слились воедино. Мы знаем и чувствуем друг друга. Но мы умудрились даже в мозгу поставить перегородки, потому что мы равнодушны друг к другу. Мы – каждый сам по себе. Мы можем мгновенно покарать отступника, но у нас и нет таких. Потому что не от чего отступаться. Мы свободны. Беспредельно свободны от всего и от всех. Мы можем сотрудничать, иначе мы не вели бы эту войну. Но мы...

– Вы не любите друг друга.

– Если хочешь, так. Да, так проще всего сказать. Хотя и глупо звучит. Нам нужен человек. Очень нужен. Без людей мы одиноки – беспредельно...

– Но, Хэрон... почему вы воюете с нами? Для чего вам война? Мы отказываем вам в общении?

– Сейчас объясню, Арнис. Сейчас... Я не могу объяснить это тебе словами... адекватно.

Туман вновь рассеялся. Но и моря больше не было. Пространство...

Не привычный Космос, где звездные дорожки на черном бархате, а белое, пустое, слепое пространство.

Космос, каким его видят сагоны...

Свет...

Арнис зажмурился. Он не ощущал рядом Хэрона. Вернее, ощущал, но не рядом...

Он сам был Хэроном. Висящим в пустоте беспредельного мира.

Это длилось всего несколько секунд, и потом Арнис вновь стал человеком. Жесткий грязный пол ударил по ногам. Арнис устоял.

Они были в бойлерной, совсем рядом с тем подвальным помещением, где... Ильгет?! Хэрон, в обличье ночного сторожа-алкаша, печально и чуть укоризненно смотрел на него.

– Арнис... Теперь ты знаешь.

– Да, – сказал он, – теперь я знаю.

Жалость захлестывала его. Арнис стиснул зубы и начал молиться.

– Я знаю твое будущее, – тихо сказал сагон.

– Я догадываюсь.

– Ты превратишься в чудовище, Арнис.

– Но у меня останутся те, кто любит меня.

– И они станут чудовищами.

– Но Христос простит нас.

– Ваши имена будут прокляты среди людей.

– Но Церковь Небесная примет нас.

Дверь распахнулась. В проеме стояла Ильгет, поднимая руку.

Браслет полыхнул малиновым огнем. Тонкий луч вонзился в грудь ночного сторожа.

– Вот так всегда, – прошептал он. Кровь запузырилась на его губах. Но он еще стоял.

– Так всегда, Хэрон. Едва любовь просыпается в душе, ты умираешь. Ты делаешь себя беззащитным. Тебя может убить любой.

Ильгет выстрелила снова – для верности. Грудь сагона была уже разворочена. Он оперся о бойлер... стал медленно сползать. Арнис нагнулся над ним.

– Прощай, Хэрон... я знаю, что это невозможно, бесполезно. Но я буду молиться за тебя. Хэрон...

– Арнис! – Ильгет подбежала к нему, обняла, – Арнис, Господи! Ты жив! Что он сделал тебе?

– Ничего, Иль. Ничего он не может сделать. Это мы убили его.

Они молча вышли из подвала. Ночь раздвинула тучи, и в черном небе над Зарой раскинулись знакомые дорожки и россыпи близких звезд. Было тепло.

– Надо сообщить, – дрожащим голосом произнесла Ильгет. Арнис кивнул. Активировал свой спайс.

– Энджи? Говорит Зара-один. Зара-один. Как слышно? Хорошо. Мы только что уничтожили сагона. Тело находится... – Арнис назвал адрес, – желательно эвакуировать до утра. Свидетелей не было. Хорошо. Понял.

Он отключился. Посмотрел на Ильгет. Взял ее за руку.

– Пойдем пешком? Прогуляемся...

– Дети волнуются...

– Да, конечно. Уже... ого, уже за полночь.

– Сегодня здесь Рождество.

– Да... как странно. Он родился, и...

– Арнис, мне показалось... Может быть, мне не следовало стрелять?

– Нет, Иль, все хорошо. Как ты освободилась?

– Не знаю. В какой-то момент этот столб вдруг... вдруг ослаб. Потом исчез. Я решила подождать в подвале, вы просто исчезли – и все. Думала, вы там и появитесь. Ну и действительно, прошло минут десять, и вот... я услышала шум в бойлерной. Арнис, о чем вы говорили с ним?

– Все о том же, Иль. Я попытался выяснить причины войны.

– И?

– Я узнал их. Конечно, не исключено, что и это ошибка, что это морок... Но я практически уверен, что это правда. Почему-то уверен.

– Расскажи...

– Хорошо, Иль...

Когда-то давно, на одной далекой планете, расположенной в недоступной флюктуации пространства, среди ее населения возникла мутация.

И люди иногда становятся магами, овладевают нефизическими силами. Но у людей всегда есть потолок, они не могут зайти далеко. Психофизиологическая организация сдерживает их. А на Сагоне люди стали настоящими магами. Им было подвластно все. Время и пространство. Психика живых существ и физика мертвых. И все это – от рождения, как подарок. Наследование признака было доминантным, от магов рождались дети -маги, и скоро большая часть населения Сагоны стала всемогущей. Их знания и умения развивались. Правда, наступили неприятные побочные эффекты. Перестали рождаться дети. Собственно, если первое время среди сагонов существовала сексуальная вседозволенность, то позже какой-либо интерес -и способность к сексу – пропали вообще. Большая часть, а потом и все сагоны, приняли мужской, более удобный облик. Обычные люди, еще жившие на планете, вымерли за несколько сотен лет.

А потом сагоны нашли путь в обычное пространство и заинтересовались цивилизацией людей.

Зачем им нужны были люди – сначала свои же, оставшиеся на планете... ведь сагоны согнали их в резервации, хранили и берегли, кормили и позволяли заводить лишь обычных детей. Но это не сохранило людей от вымирания – почему-то. Потом им понадобились люди с других миров.

Беда в том, Иль, что на определенном этапе маг становится безмерно одиноким.

Ты знаешь, что они должны отказаться от Бога. Нет, на первых этапах такой необходимости нет. Пока они еще люди. Этим и пудрят мозги юным ученикам кнасторов. Они убеждены что служат Богу. Ведь сознательно отказаться от Бога, от Христа – это не каждый решится. Но на определенном этапе маг начинает понимать, что наступило время выбора. Или он остается с Богом, оставляет в своей груди сердце живое, так же, как носят его люди – даже самый худший человек несет в груди своей искру Божью. Или движется дальше... по пути так называемого «духовного развития»... достигает могущества, почти невероятного, бессмертия, владения всеми оболочками своего тела, и так далее. Но без Бога.