Святитель Василий Великий. Сборник статей - Василий Великий

ее полноте. Миролюбивый и смиренный дух, различие между существенным и второстепенным в вопросах веры и церковного строя, готовность пожертвовать всем чисто человеческим ради достижения церковного мира и христианского единства, но вместе с тем твердое стояние на страже Православия и отвержение всех компромиссов в основных положениях веры и канонического строя Церкви — вот чему учит нас св. Василий Великий делом и словом. <…>

Т. Налимов. Причины разделений в Церкви по воззрению святого Василия Великого

Речь, читанная на торжественном акте С.-Петербургской Духовной Академии 10 февраля 1898 года

Последние годы XIX века, как бы в прямую противоположность первым годам его, отличаются таким всеобщим стремлением к миру и взаимному единению, таким прояснением сознания, что этот мир возможен лишь на пути религиозно-нравственного развития, а не насильственного порабощения, что выбор темою для речи на празднике восемьдесят девятой годовщины основания нашей Академии вопроса об основной причине церковных разделений не нуждается, думаю, в особой мотивировке.

Не думаю, чтобы нуждалась в подробном объяснении и причина обращения по этому вопросу к творениям св. Василия Великого, одного из самых видных деятелей Церкви в период борьбы с арианством, в такой момент церковной жизни, когда взаимные несогласия и разделения среди христиан разрослись до такой степени, что можно было пожалеть и о прошедшей эпохе кровавых гонений, как о времени церковного мира. Есть, правда, в этом периоде более громкое имя, деятель более видный, великий святитель Александрии Афанасий. Но это был герой прежде всего — борьбы, передовой боец, могучей рукою взявший знамя Никейского Православия и продержавший его непоколебленным, как ни ничтожны оказывались иногда ряды защитников его, целые полвека, пока сплошная первоначально масса врагов его не разбилась, в тщетном искании другого подобного знамени, на разрозненные партии, тяжелым опытом бесплодной борьбы за призраки истины приходившие к сознанию, что объединение всех христиан возможно лишь вокруг поддерживаемого св. Афанасием знамени. В это-то время величайшей разрозненности христиан на Востоке и суждено было Василию Великому выступить продолжателем дела св. Афанасия. И эта разрозненность христиан, и историческое положение св. Василия — не во главе исконных защитников Никейского символа (противники которых eo ipso (тем самым) были уже противниками и Православия), но во главе нового поколения православных, вышедшего, в значительной части, из среды прежних противников св. Афанасия и имевшего поэтому против себя иногда и православных ревнителей старины, — и личный характер — мудрого организатора, осторожного и в делах, и в словах своих, — ставили задачей всей деятельности св. Василия не борьбу главным образом с врагами, а выяснение действительного положения вещей и восстановление мира в Восточной Церкви. Чтобы пожать все по возможности плоды одержанной св. Афанасием победы, св. Василий должен был определить, кто из христиан восточных, разрозненных взаимными подозрениями и действительными или призрачными разногласиями, был действительно православен; должен был установить затем взаимное церковное единение между всеми этими православными и наконец объединить вокруг них и всех по возможности тех из заблуждавшихся, кто действительно только ошибался в своих воззрениях и был еще способен войти вновь в Церковь Православную и стать живым, хотя бы и немощным в первое время, членом ее.[1047] К этому-то труженику мира, прежде всего церковного, восстановителю Церкви Православной на Востоке, до святителя Василия слывшем чуть не сплошь арианским, а после него давшем Вселенский Собор православных епископов, естественнее всего обратиться за разъяснением вопроса о причине разделений в Церкви.

По отношению ко времени св. Василия Великого эта причина, казалось бы, ясна до очевидности. Это — разногласие среди христиан по вопросу об основном христианском догмате о Троичности Лиц в Боге, возбужденное лжеучением Ария и доведенное до крайней степени напряжения его последователями, избравшими путь обмана и насилия для проведения в общецерковное сознание своего учения. И св. Василий Великий, конечно, считал ариан главными виновниками современных ему раздоров в Церкви, желал единодушия в вере между христианами, условием церковного общения ставил искреннее исповедание Никейского символа и осуждение тех, кто Святого Духа причислял к тварям, осуждал страсть к спорам религиозным и пытливость излишнюю в богословских вопросах. Однако было бы поспешно и несправедливо сделать отсюда общий вывод, что он и основной причиной разделений в Церкви считал разногласие в вопросах догматических. Поспешен этот вывод был бы потому, что св. Василий знает не только ересь, но и раскол, и недозволенное сборище как различные виды самовольного отделения от Церкви, знает и отлучение от Церкви, налагаемое самой Церковью за тяжкие грехи.[1048] Стало быть, не догматические только разногласия могут вести к разделению христиан, и вывод должен быть расширен: разногласие вообще, в чем бы то ни было, служит причиной разделений в Церкви. Но такой широкий вывод может означать или только то, что всякое разногласие может вести к разделению и будет, следовательно, указывать не причину уже в собственном смысле раздоров в Церкви, а лишь ближайший повод к их возникновению; или же он будет говорить, что св. Василий отрицал позволительность какого бы то ни было различия в мыслях и действиях между христианами, и окажется, конечно, несправедливым. Св. Василий, напротив, признавал не дозволительность только, но неизбежность разнообразия в мнениях и весьма широко раздвигал область частных богословских мнений.

Предъявляемые им догматические условия единения представляли в таком полном смысле minimum требований, что дальнейшее сокращение их подвергало бы уже сомнению православие самого Василия, переводило бы его в ряды тех защитников широких неопределенных вероисповедных формул, для которых важно было только внешнее формальное единство, хотя бы под ним скрывалось непримиримое противоречие в учении. Требуя искреннего единения в вере, нельзя было поступиться более ничем, и от людей сомнительных необходимо было требовать в этих пределах полной точности даже и в словах, чтобы не стать жертвой обмана.[1049] Где же не было оснований к сомнениям, св. Василий предпочитал простое изложение вероучения словами Священного Писания и намеренно устранял все технические, против ересей направленные термины, за исключением только безусловно необходимого по обстоятельствам времени термина единосущности.[1050] И горькие жалобы на страсть современников к богословским прениям, на чрезмерную пытливость в исследовании тайн религиозных, похвалы простой бесхитростной вере древних направлялись вовсе не против любознательности богословской, не против стремления к все большему и большему постижению и уяснению истины, действительная цель которого — Сам Бог, вечная Истина.[1051] Осуждалась горько и резко только неискренность этого стремления, совопросничество лукавое, имеющее целью не познать истину, а запутать противника в противоречии, или искание суетной славы, превозношение пред