Обратная сторона вечности (Кахатана - 2) - Виктория Угрюмова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Не вздумай кричать, - предупредил один, - никто не услышит, но тебе будет хуже.
А Нертус и не сомневался, что всадники находятся под магической защитой, слишком смело они угрожают ему среди бела дня да в центре столицы.
Они были мастерами своего дела, и несчастный, обливаясь потом и невнятно мыча сквозь тряпку, которой ему ловко заткнули рот, мечтал только о том, чтобы выдержать нужное время. Когда они приостановились, вытирая окровавленный кинжал об одежду пытаемого, и развязали его, Нертус мешком повалился на землю. Он был страшен: волосы спутаны и слиплись от пота, под глазами - темные круги. Боль старит, и морщин у него добавилось моментально на прежде округлом, а теперь вытянутом лице, на котором кожа повисла складками. Он подумал, что можно и заговорить, потому что еще одного "сеанса" ему не вытерпеть. И отчаянно замотал головой.
- Что? Передумал? - довольно ухмыльнулся воин.
Он бы и не так разобрался с этим мерзавцем, но Аджа Экапад строго-настрого запретил шуметь, учинять погром в гостинице или трогать посторонних людей, а велел только потрясти хозяина, обещая свою помощь и невидимую, но действенную защиту. Маг, как всегда, сдержал слово - никто не обратил внимания на трех всадников и их жертву.
Нертус всячески пытался дать понять, что он передумал и готов сотрудничать. Воин вытащил тряпку у него изо рта. Несколько секунд хозяин гостиницы сидел, хватая воздух ртом и задыхаясь. Сильный пинок сапогом под ребра заставил его вскрикнуть и повалиться набок.
- Ну! Куда поехали эльф и маг?
- Туда! - Нертус махнул головой на запад. - В Аллаэллу.
- Зачем?
- Мне откуда знать? Магнус сказал, что нужно возвращаться на юг Аллаэллы, - у него, мол, там какие-то дела и помощь найдется.
- Ты уверен? - зловеще прошипел один из всадников. - А то ведь...
- Уверен, - прошептал Нертус, с трудом шевеля разбитыми в лепешку губами.
- Спасибо, если не врешь, - беззаботно сказал воин.
Двое уже сидели в седлах, и только он еще возился с подпругой, подтягивая ремни.
Нертус подумал было, что на этом его мытарства и кончатся, и даже изумился, что его оставили в покое. Он немного расслабился и закрыл глаза, прижавшись щекой к земле.
А воин, поправив седло, хлопнул коня по крупу, подошел к Нертусу и хладнокровно перерезал ему горло...
На закате в клубах курящейся пыли и в завываниях ветра возникли на центральной площади Аккарона трое подземных владык. Как и просила Каэтана, Тиермес, га-Мавет и Баал-Хаддад отправились в Аллаэллу, чтобы разобраться в происходящем. Столица встретила их мертвой тишиной, пустотой, запустением и отзвуком пережитого страха. Даже золотые стяги с изображением венценосного льва - гордые знамена Аллаэллы - трепетали и вились под порывами ветра не так, как прежде. Они будто дрожали от ужаса перед тем, что им довелось увидеть. Грязные, полинялые от солнца и дождей, они утратили свой блеск и выглядели жалко и бедно.
- Н-да, - вынес приговор Тиермес, - кто-то здесь неплохо поразвлекался.
- Что же они с моим храмом сделали? - возмутился га-Мавет.
Храм, посвященный ему, действительно переживал не лучшие времена. Замусоренная площадка перед входом в здание свидетельствовала о том, что сюда давно никто не входил. Двери ржаво скрипели и визжали - этот дикий звук резал слух. Боги заглянули внутрь. Темнота. Паутина по углам. Грязные потеки на стенах. Грязь под ногами.
- Никого, - сказал га-Мавет.
Но Баал-Хаддад неподвижно застыл посреди храма, принюхиваясь и прислушиваясь. Жуткая серая маска его лица выражала что-то похожее на настороженность.
- Живой, - прошелестел Повелитель Мертвых. - Живая душа. Напуганная, голодная, но живая.
- Это уже интересно, - сказал Тиермес. - Поищу его.
Он весь вытянулся и языком голубого пламени проструился над грязным полом, не касаясь его стройными, прекрасными ногами. Тело Жнеца светилось во мраке, отбрасывая во все стороны снопы голубоватых лучей. Волосы его гибкими змеями извивались в воздухе, драконьи крылья трепетали и хлопали за спиной. Вот он остановился, прислушиваясь, затем уверенно шагнул за алтарь, вытянул могучую руку - столь совершенную, что статуи должны были бы покраснеть от стыда за собственную неуклюжесть, - и вытащил упирающегося, теряющего сознание от ужаса человека в жреческом одеянии.
Надо сказать, что жрецы желтоглазой Смерти Малаха га-Мавета носили обтягивающие одежды из черного бархата, длинные и пышные черные плащи и маски с желтыми ободками вокруг прорезей для глаз.
Человек, обнаруженный Тиермесом, был высок, силен и, по всей видимости, молод. Жнец попытался утвердить его на ногах поустойчивее, и его попытка почти совсем удалась, но тут жрец обвел мутным взглядом залитое голубым светом помещение храма, увидел троих и, тихо вскрикнув, упал навзничь.
Баал-Хаддад обернулся к брату и произнес:
- Как ты думаешь, кто из нас произвел на него такое впечатление?
- Наверное, - улыбнулся га-Мавет, - мы трое, вместе взятые.
- Тогда он довольно крепкий паренек и должен выдержать это испытание.
Баал-Хаддад несильно потряс безвольного человека:
- Человек, слышиш-ш-шь? Ты нужен нам.
Его голос звучал как шепот ветра в верхушках деревьев.
Человек поднял голову и спросил слабым голосом:
- Своего ли повелителя, желтоглазого бога га-Мавета, Смерть Всесильную и Великолепную, я вижу перед собой недостойными своими глазами?
Тиермес, не выносивший пышности и торжественности, а также отличавшийся своеобразным чувством юмора, негромко молвил:
- Если твои глаза кажутся тебе недостойными, то я избавлю тебя от них.
- О нет! - закричал жрец и упал лицом на грязный пол, обхватив голову обеими руками.
- Прекрати кричать, - нетерпеливо попросил Бог Смерти. - Что здесь творится? И почему не зовут меня?
- Страшные дела творятся в Аллаэлле, Владыки и Повелители! И творят их люди. А слабые наши голоса не слышны могучим богам с недавних пор. Во всех храмах погасли жертвенные огни, всех жрецов постигла мучительная и страшная смерть. Я остался жив только благодаря своей трусости - я прятался за статуей, в тайнике. Там обычно замуровывали провинившихся служителей и для этих целей оборудовали маленькую комнатку. В ней нет ни еды, ни огня, только два отверстия для воздуха и скудный источник питьевой воды.
- Уже немало, - хмыкнул Жнец. - Начни, пожалуй, с самого начала.
- Все очень просто... - задохнулся человек. - Когда не признали факт развода Фалера и Лай, любовница короля (у, ведьма!) взяла дело в свои руки. Уверен, что и Шахар принимал в этом самое деятельное участие...
- А кто такой этот Шахар? - спросил га-Мавет.
Жрец воззрился на него снизу недоумевающе. Для него было немыслимо, чтобы кто-то не знал грозного и могучего мага Аллаэллы, теперь, после смерти Арры и Тешуба, ставшего самым сильным чародеем запада.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});