Русская фантастика 2008 - Юрий Нестеренко

Все так, и недавно начали появляться продукты, расфасованные точь-в-точь как в старые добрые советские времена, с теми же неброскими этикетками: тушенка и сгущенка, конфеты и шоколад, водка и чай (индийский, но фасовавшийся на Рязанской чаеразвесочной фабрике).

Но — лишь начали. Но — капля в море. Здесь же…

Ладно, допустим, что можно договорится с птицефабрикой — и кур будут поставлять вот такими: непотрошеными, не обезглавленными, дурно ощипанными — как те, что синюшной грудой лежат здесь на прилавке. Птичникам что? — даже проще… И молочный комбинат без проблем будет отгружать масло такими вот кубами, и овощебаза с радостью избавится от подгнившей картошки и дистрофичной, наполовину мумифицированной моркови.

Но как быть с фасованными продуктами, которых здесь немало?

Какой завод, скажите на милость, восстановит давно разобранную линию, чтобы шлепать те же бумажные стаканчики с мороженым для «Ностальгии»? Даже для сети таких «Ностальгий», она не сможет быть слишком густой: по одной на каждый район области, пять-шесть на Питер, никак не больше.

А молочные бутылки с широченным горлышком, которые давным-давно никто не производит? Открыли спецзаказ на стеклозаводе? Реально, но при мелкосерийном производстве тара обойдется куда дороже продукта. Ладно, допустим: на каком-то складе завалялось несколько тысяч этих бутылок. Даже несколькими сотнями можно обойтись — если принимать обратно, мыть, снова наполнять… Но вот рядом другое молоко — в пакетах-пирамидках. Откуда упаковка? Тоже старые залежи? Не многовато ли получается случайно сохранившихся запасов? А если подделка в стиле ретро — то кто и где эти пирамидки клеит? Самопал? Тачают здесь же, в подсобке? Плохо тачают, кстати, — под проволочным ящиком с пакетами натекла изрядная лужа молока. Впрочем, и в советские времена качество у такой тары было препоганейшее, хоть и делали ее на фабриках.

С напитками, с консервами проще. Отлепить этикетку недолго, и наклеить самопальную — где изготовителем значится какое-нибудь предприятие Минпищепрома СССР. На всех банках и бутылках, что смог разглядеть вблизи Сергей, — именно такие этикеточки, псевдосоветские.

Но, господа, — ведь это же контрафакт! Причем в неслабых таких масштабах… Вполне подсудное дело. И, судя по тому, что сказал Угалаев про главу здешней администрации, Мироныча, — тот в доле, и активно крышует аферу.

Единственная примета нового времени, — плакатик «ФОТО— И ВИДЕОСЪЕМКИ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНЫ», — тоже свидетельствует, что дело нечисто. Иначе надо лишь радоваться бесплатной рекламе.

Кстати, Угалаев не так давно намекал: Мироныча будут убирать, в грядущие перемены он никак не вписывается. Глава администрации активно сопротивляется начавшимся подкопам, связи за десять лет наработал немалые, и не только здесь, в своем удельном княжестве, — в Питере, в Смольном. Исход схватки, естественно, предрешен, но если он, Сергей Белецкий, окажет активную помощь победителям, — разоблачительным материалом про «Ностальгию» и ее связь с Миронычем, в частности, — то в карьере возможны всякие приятные сюрпризы. Чем, в конце концов, Угалаев лучше, чтобы работать у него на подхвате. Заманчиво…

Стоит начать прямо сейчас. У Мироныча уже начался обратный отсчет, надо поторопиться. И с другим делом ни в коем случае нельзя медлить: как можно быстрее истратить найденный клад. Интересно, здешний оптовый отдел тоже принимает оплату в рублях?

Водка, да и портящиеся продукты, — не вариант. А вот дагестанский коньяк КВВК, стоящий в винной витрине и не привлекающий внимания публики, алчущей дешевой водки, — это вещь. Если, конечно, содержимое соответствует этикетке.

Эх, не повезло… Найти бы клад чуть раньше, перед Наташкиной свадьбой…

Сергей направился к прилавку — неприметному, приткнувшемуся в дальнем от входа углу магазина. Никаких продуктов там не выставили, табличка «Стол заказов» красовалась в гордом одиночестве.

Однако один человек все же отоваривался — знавший, должно быть, волшебное заклинание: «Я от Иван Иваныча». Вернее, в нашем случае: «Я от Константина Мироновича».

Продавщица быстрыми движениями укладывала продукты в коробку, Сергей успел разглядеть лишь палку сырокопченой колбасы, затем мелькнула знакомая банка… Ну точно, черная икра. Только жестянка вдвое выше, чем та, что лежала в стене. И надпись другая, вместо ИКРА написано латиницей: CAVIAR. Все правильно, в брежневские времена осетров и белуг меньше ловить не стали, но почти вся их икра шла на экспорт, однако кое-что оседало в таких вот неприметных отдельчиках…

— Вам чего? — спросила продавщица, прервав свое занятие.

О, как это прозвучало! Два слова — но в интонации прямо-таки вся квинтэссенция знаменитого совковского сервиса! Интересно, здесь для пущей достоверности на специальных курсах обучают персонал хамить покупателям? Или в тетечке бродит старая закваска советской торговли? Судя по ее возрасту, — вполне возможный вариант.

— Могу я увидеть администратора? — поинтересовался Сергей, не сомневаясь, каким будет ответ.

Продавщица оправдала ожидания. Рявкнула:

— Жалобная книга вон там! — размашистый указующий жест в неопределимом направлении. — Не мешайте работать!

Не-ет, какие там курсы, — старая школа, сразу видно.

Он не стал мешать работать. Вспомнил наконец про два советских червонца — от долгого нахождения в руке они изрядно помялись, но платежеспособность не потеряли. Выбил чек в кассе, пристроился к винно-водочной очереди — коньяк КВВК стоил девятнадцать восемьдесят, удачно все сложилось. Проверим качество здешнего контрафакта…

Пока стоял, в разговоры соседей не вслушивался — обычный треп пьяноватых маргиналов. Поглядывал по сторонам — цепким взглядом, профессиональным, высматривал детали и детальки, характерные штрихи, которые смогут пригодиться в будущем очерке. (Будет очерк, Сергей уже решил для себя, — как бы ни повернулось дело, потребуется разоблачительная публикация, или нет, — но очерк он напишет, больно уж тема интересная…)

А вот этот эпизод, кстати, можно использовать для вступительного пассажа: женщина в предпенсионных годах, хорошо и модно одетая, застыла как изваяние, уставившись на витрину бакалейного отдела. И явно сейчас она не здесь — там, в своей молодости. И глаза у дамы что-то больно уж подозрительно поблескивают…

Очередь двигалась быстро — не разливают же, не взвешивают — и вскоре Сергей обменял свой чек на коньяк. Отошел от прилавка, осмотрел придирчиво: на вид все в порядке, пробка закатана фабричным способом, этикетку от настоящей не отличить. Но — старого образца, нет штрих-кода, поминаются и СССР, и Дагестанская АССР.

Не попробовав, не поймешь, что внутри, — однако не устраивать же дегустацию из горлышка прямо здесь, в зале. Дома разберемся…

Сейчас предстоит выяснить кое-что другое… А именно — что находится за неприметной дверью в стене, как раз между рыбным и овощным отделами?

«Посторонним вход воспрещен!» — сурово предупреждала табличка на двери.

«Пресса! — мысленно парировал Сергей. — Даешь свободу информации!»

Что дверь не заперта, он заметил, еще стоя в очереди. Даже приотворена — видна узенькая щель, в такую не просочится и кошка.

Что за дверью, догадаться нетрудно. Подсобные помещения, а в них наверняка много чего интересного. Скорее всего, производство «советских» расфасованных продуктов налажено именно здесь. Иначе возможны накладки — остановит, к примеру, ГИБДД машину, а в ней совсем не тот товар, что указан в накладной. Проблема решаемая — можно сляпать фальшивые документы на груз, можно загодя договориться с гаишным начальством… Но зачем посвящать в тайну лишних людей?

Ладно, сейчас разберемся. Грузчики, упаковщики и прочий мелкий подсобный люд — контингент весьма разговорчивый, особенно если их словоохотливость слегка простимулировать. И узнать кое-какую предварительную информацию от них куда легче, чем от директора или администратора.

…Момент Сергей выбрал удачно: продавщица из овощного отдела куда-то отлучилась, а та, что в рыбном, была занята важным делом: пыталась отколоть несколько рыбин от смерзшейся глыбы не то минтая, не то хека. Товар этот, как ни странно, время от времени покупали, несмотря на крайне неаппетитный вид. В основном старушки, не иначе как для кошек. Цена тридцативосьмикопеечного продукта в переводе на современные деньги получалась более чем умеренная.

Пытаться прошмыгнуть в дверь незаметно Сергей не стал. Шагнул к ней не таясь, уверенно. Если так идет в подсобные помещения магазина солидно выглядящий человек, сразу ясно: направляется он туда не затем, чтобы стибрить бутылку портвейна из оставленного без присмотра ящика. Что вид у него достаточно солидный, Сергей не сомневался: под распахнутым кожаным пальто — дорогим и стильным — строгий деловой костюм с галстуком.