Волчий паспорт - Евгений Евтушенко

Меня это пугает, так как разговор идет от моего лица. А я был счастлив и предельно правдив со своей покойной женой. Как бы эта строчка не явилась оскорблением ее светлой памяти. И сейчас у меня очень хорошая тяга, с которой я не могу кривить душой. Впрочем, сейчас, как Вы утверждаете, времена другие… После прочтения «Бабьего Яра» у меня появился некий ренессанс. И когда я стал читать Вашу книгу «Взмах руки» и решил продолжить работу, то меня прямо невозможно оторвать от бумаги. Давно уже у меня такого не было. И в больнице я без перерыва работаю… <…> Но сегодня пришли Ваши стихи, и опять я во власти долга – долга, который мне необходимо выполнить – долга моей совести. В общем, за это спасибо Вам. Кстати, о совести. Дирижер С. А. Самосуд рассказал как-то мне о своей беседе с одним видным деятелем, ныне покойным, занимавшим при жизни государственную должность, и весьма значительную. Корифей науки сказал С. А. Самосуду: «Не надо ставить оперу „Борис Годунов“. И Пушкин, и вслед за ним Мусоргский извратили образ выдающегося государственного деятеля Бориса Годунова. Он выведен в опере этаким нытиком, хлюпиком. Из-за того что он зарезал какого-то мальчишку, он мучился совестью, хотя он, Борис Годунов, как видный деятель, отлично понимал, что это мероприятие было необходимым для того, чтобы вести Россию по пути прогресса и подлинного гуманизма». С. А. Самосуд с восторгом отнесся к необычайной мудрости вождя. Мне кажется, что стоит посвятить несколько слов и совести. О ней позабыли. А вспомнить о ней необходимо. Совесть надо реабилитировать. Совесть надо восстановить во всех правах. Надо предоставить ей достойную жилплощадь в душах человеческих. Когда завершу 13-ю симфонию, буду кланяться Вам в ноги за то, что Вы помогли мне «отобразить» в музыке проблему совести…Ваш Шостакович.

Не хочется вспоминать, за что и как ругали стихи Евгения Евтушенко. В известный период человек неизвестно почему был объявлен винтиком. Евтушенко уже в первых своих стихах очень добро, мягко и уважительно заговорил о человеке, о его сложной и не всегда «правильной» душевной жизни. И сам доверчиво раскрывался навстречу читателю. Так возникло абсолютное взаимопонимание…

…Было ведь время, когда иным критикам все эти «поиски себя» чудились чистой химерой, наваждением, дурным сном, когда, казалось, достаточно было велеть поэту Евтушенко прекратить писать непонятные стихи – и сама собой вернется божья благодать…

Евтушенко – поэт крайне восприимчивый… Его чувство – какое бы то ни было – вспыхивает ярко, как при автогенной сварке, и мгновенно сгорает – без остатка, без дыма и пепла. Само чувство, повторяю, может быть разным: жалость, восхищение, любовь, гнев, стыд, презрение – но форма выражения чувства всегда одинакова, это форма предела, белого каления. Это свойство возраста, душевного склада, темперамента – художественного, а не какого-нибудь другого. Скажем и прямее: это свойство таланта, недюжинного и различимого невооруженным глазом.

То бьют его статьею строгой,То хвалят двести раз в году,А он идет своей дорогойИ… бронзовеет на ходу!

Когда Евгений Евтушенко читает свои стихи, самый большой зал бывает переполнен друзьями и противниками молодого лирика. Тогда идет такая борьба даже за стоячие места, что приходится нередко вмешиваться милиции. Давно уже его имя стало понятием и за пределами Советского Союза.

Я разный – черный, белый и зеленый.Я червь и бог, былинка и Казбек.Я – женоненавистник и влюбленный,Я – вздорно-нежно-грубый человек.

Я – высшая и низшая оценка.Я – то брюнет, то дымчатый блондин.Я сам себе порой не Евтушенко,И даже маме иногда не сын.

Мне пишут: я нескромен. Брешет почта.Завистники всегда шипят и лгут.Не хвастаясь, я твердо знаю то, чтоЯ – вундеркинд и даже – ундервуд!

Как это ни парадоксально, но я считаю, что в своих социальных стихах Евтушенко куда лиричней, чем в своих рафинированно-лирических стихах. Неужели же эти душещипательные стихи, где рифмуется «шепотом» и «а что потом», лиричнее и ближе человеку, чем, например, стихотворение того же автора «Страхи»? Я знаком с Евтушенко уже довольно давно, с начала его поэтического пути, но этим стихотворением он меня еще более приблизил к себе. И Евтушенко нисколько не «предал» лирику. Его творчество развивается противоречиво, но естественно.

…Через отношение к Евтушенко молодые люди, едва успев познакомиться, нередко устанавливали степень своего духовного родства. «Мода на поэта» – всегда явление вторичное. Ей предшествует нечто более существенное и глубинное – поэт задел какой-то важный нерв общественного организма.

Забойщики и проходчики горячо одобряют все критические замечания Никиты Сергеевича в адрес формалистов и абстракционистов и сурово осуждают доморощенных модников за их угодничество перед Западом, за их сползание в болото буржуазной идеологии. Когда я узнал, как вели себя в капиталистических странах Евтушенко, Вознесенский и Аксенов, как эти «молодые люди» лезли в объятья врагу и печатали разные высказывания и биографии, клеветали на советских людей, мое сердце наполнилось гневом.

Ты говорил, что ты опальный,Негосударственный поэт,И щурил глаз в бокал хрустальный,Как денди лондонский одет.

Ты говорил: «У вас медали,Ваш труд отметила страна,А мне не дали – я в опале,Таких обходят ордена».

…И те, которым безразличнаСудьба твоя, звезда твоя,С тобой целуются цинично,Как закадычные друзья.

– Наш прогрессивный! Самый честный! —Мы слышим их нетрезвый клич,Но ведь бывает, как известно,И прогрессивный паралич!..

Президиум ЦК КПСС, товарищ Ильичев в своем докладе, Никита Сергеевич в своем выступлении зовут творческую молодежь: поймите, что неверно в вашем творчестве, осознайте свои ошибки, работайте для нашего народа. А Евтушенко воспринимает эту критику как эгоцентрист. Нет, видимо, глубоко въелась в его душу мания величия!

На Пленуме было уделено много внимания ошибкам в творчестве и поведении Е. Евтушенко. Идейная политическая незрелость Е. Евтушенко проявилась не только в ряде стихотворений, но – с особенной отчетливостью – в его «Автобиографии», переданной им во французский еженедельник «Экспресс»…Естественно, что это сочинение используется сейчас буржуазной пропагандой в антисоветских целях…

Евтушенко, при всем хорошем, что у него есть, что им сделано, ввел своим личным примером в поэзию молодых совершенно чуждый нашей литературе тип поэта-фрондера, политикана, делателя собственной славы… <…> Евтушенко – человек очень необразованный и вообще, и в смысле марксистского образования, марксистского мировоззрения.

…Евтушенко выступает с позиций определенной философии, которая расходится с тем, чему учит нас партия. Он отказывается встать по одну сторону баррикады, разделяющей два мира, и предпочитает «витать над схваткой» и защищать некую абстрактную «правду»…

А то, что произошло с Евтушенко, если говорить всерьез, по-мужски – а мы здесь в большинстве старые солдаты, – это же сдача позиций. Это значит уступить свой окоп врагу… Сибиряки за это не поблагодарят т. Евтушенко. Сибиряк в нашей стране, по моим представлениям, – это человек, который стоит на передовых советских позициях, а не подвизгивает нашим врагам.