Роман с вампиром - Виктория Варлей

– Я и злая бываю – когда бардак вижу. Так что не надейтесь, что все обошлось, – шутливо заметила Вика.

– Ну и правильно! – прогремела Галина. – У Вас и должность такая. Все равно видно, что Вы человек порядочный, хороший, без «придури».

«Ну, спасибо», – посмеялась про себя девушка подобной характеристике. Отзыв Галины пришелся ей по душе.

– Вы не замужем? – поинтересовалась Марина.

– Нет.

– Некогда, наверное, да?

– Наверное.

– Правильно, если ночами приходится работать, какое тут уж время! – прогремела опять Галина. – Ну, ничего, карьеру сделаете, потом и личную жизнь устроите. Одно другому не мешает. Только мужичка Вам надо хорошего.

– Где их взять, хороших-то? – поразилась Марина. – Я своего почти сразу, как Катьку родила, выгнала. Пил, да гулял!

«Знакомое что-то!»

– В городе, чай, есть мужики-то?! – вмешалась Аня.

– Есть, – улыбнулась Вика. – Всякие.

– Скажите, а Вы к нам насовсем не собираетесь приехать?

– Как это «насовсем?»

– Ну, жить тут. Вы много знаете, нас хоть маленько подучили бы!

– Да и вы так неплохо разбираетесь. А подучить – я вас и так подучу. Начну учет проверять – все равно каждый участок чесать придется, ошибки будете сами исправлять, вот и научитесь.

– А учет в город не собираетесь переносить?

– Нет, конечно!

– Слава Богу! А то мы тут, как на пороховой бочке сидели. Директор каждую неделю нам говорил, что «возможны изменения». И думай, что хочешь. Завод – единственное место у нас, где можно работать. И с этими щитами тоже! Закроют или нет? Или уезжать? А куда мы от семей, от земли?

– Приятного мало, но нет, учет весь будет здесь.

– Мы и сами думали. Даже пусть, если нас даже уволят, как это получиться, чтобы кто-то, не видя производства, что-то понял? Сами по пятнадцать раз все переспрашиваем, да переделываем. Сколько за день в тот же цех сбегаешь проверить?!

– Сюда просто нужен постоянный человек, главный бухгалтер, который будет все контролировать.

– А Дмитрий?

– Дмитрий – программист. Он – молодец, но он не бухгалтер.

– Конечно, молодец, – кивнула Марина. – Он тут нам много чего помог. С каждой сидел, программу объяснял, отчеты сам сдавал.

– Он – единственный, кто вас защищал, хвалил. Говорят, что вы ничего не знаете, – брякнула, не подумав, Вика и тут же пожалела.

– Кто это говорит? – возмутилась Галина. – Уж не сама ли Света, бывшая начальница? Она, конечно, умная, я ничего не говорю. Но ведь она все наши данные брала-то! Мы ей все готовое приносили!

– Не переживайте. Это не Света. Зря, вообще, я это сказала.

– Ну, как не переживайте! Мы всю жизнь бухгалтерами работаем. Не один десяток лет! Все учились! Обидно слышать такое! Мы знаем, конечно, что директор бухгалтерию недолюбливает, но разве это только наша вина?

– Ну, вот, придет новый человек, будет всем хорошо. И вы под защитой, и порядок, и Славе есть с кого спросить.

– Ага, если еще уживутся! А то директор – человек горячий. А есть уже кто-то на примете?

– Есть. Только я еще не разговаривала ни с кем. Поэтому говорить рано.

– Она с Вами работает?

– Да. Очень спокойная, тихая, грамотная.

– А сколько ей лет?

– До пенсии год.

– Понятно. Ну, ладно, не будем больше спрашивать, не смейтесь.

– Я смотрю, у Вас, Вика Лексевна, на пальчиках ни золотого колечка, ни цепочечки на шее. Как-то странно! Вы же все-таки финансовый директор!

«Ну и что? Какое это имеет значение? Я что, в Сирии, где все свое на себе носить приходится?»

– Ну, ты Ань, как всегда! – прогремела Галина, глядя на смущенную руководительницу. – Какое твое дело?

– У меня кредит за квартиру, – через секунду Вика стрельнула в Анну глазами. – И потом, мне кажется, это не показатель достатка. Или чего-то еще.

– Да, уж, – хохотнула Марина, – у тебя, Анька, колец на каждом пальце! На ногах только нету! Садись, вон, на директорское кресло!

Та обиженно замолчала, поглядывая между делом на финансового директора: не обиделась ли на ее слова про золото?

– Опять надулась, – засмеялась Марина, – в кого ты такая?

Наступил вечер. Колесникова решила вернуться с завода пораньше, чтобы вдоволь посидеть в бане, отдохнуть. Усталость сказывалась на ней, заставляя по нескольку раз перепроверять одни и те же цифры. Чувствуя это, она поднялась из-за стола вместе с бухгалтерами и в половине шестого уже была в гостинице.

В холле на втором этаже, где обычно проходили шумные обеды, больше смахивающие на совещания, было тесно. Тяжело поднявшись, Вика увидела, что собрались некоторые из местных предпринимателей, все начальники цехов и директора. Они сидели на диване, на деревянных стульях за столом, ходили, пачкая грязными ботинками коврики, по комнате, курили. Она нахмурилась: не хватало, чтобы ее комнату провоняла табаком!

В ответ на ее тайные угрюмые мысли, Вячеслав рявкнул:

– Не курите здесь! Как я спать потом буду?

Девушка прислушалась и поняла, что разговор идет о том несчастном случае, по поводу которого они вчера с Дмитрием заезжали в прокуратуру. Жук не возражал против лечения и выплат, но не хотел делать это официально, предлагая «договориться».

– Ага, – возражал программист, – сейчас ты ему заплатишь, а потом он снова всплывет, скажет, будьте добры директор Баталкин – заплатите. И потом, заплатив официально, мы показываем свои благие намерения. А так что? Как мне это поможет? На мне ведь сейчас уголовка из-за этого!

– Почему Баталкин? – вмешалась в разговор Вика (фамилия Димы была Баталов).

– На, почитай, – он протянул ей грязный тетрадный листок, сложенный вчетверо.

Вика развернула то, что ей вручил главный бухгалтер и начала читать написанные корявым почерком строки: «Дир-ру Баталкину. Обьяснителья. Прощу простить не явился до работы – был пьный, мастер не пустил. Федорук».

– Это кто был «пьный»? Тот мужик, которому палец отрезало?

– Нет, это другой кадр. Просто этот тоже был выпимши, даже мою фамилию не смог написать правильно. Слав, ты меня извини, конечно, но кто за этим следить должен, я?

– А ты чего от меня хочешь? Они каждый месяц себе пальцы режут. Напьются и давай! А где я других возьму? Работать – некому. Никто не хочет!

– Так пусть их проверяют!

– Их и проверяют с утра до ночи. Все равно умудряются. В заднице они эти бутылки носят, что ли?

Вика прыснула.

– Ты знаешь, – продолжал разгоряченный спором Жук, – сколько у меня таких ухарей? Приходят устраиваться – плачут, рассказывают сказки про голодных детей и больных родителей; сердце прям кровью обливается. Говорю: хорошо, вставай к станку, работай. – Не-ет, зачем к станку? Мне бы охранником. – Так ты ж денег хочешь заработать, а какие у охранника заработки? Копейки! – Не-ет, все равно, мне бы посидеть. Я ему говорю: Тебе бы не посидеть, увальню, а спереть что-нибудь с завода, да напиться. Даже те, кто и соглашается в цехах стоять, все равно все свои деньги пропивают. У нас многие мастера зарплаты напрямую женам просят передавать – толку больше!