Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - Виталий Федоров

Я ответила уклончиво, что, мол, это очень важный шаг в жизни, его надо всесторонне обдумать не только мне, но и ему. Он ответил, что давно уже всё решил и не видит без меня своей жизни. Я же к нему относилась как к ученику, ну и ещё как к товарищу (как-никак, он был старше меня на два года).

Накануне… Он пришёл ко мне домой как будто под хмельком и спросил почти угрожающе:

– Последний раз спрашиваю! Говори: да или нет!

Я ответила:

– Володя, иди домой. Успокойся, отоспись. А завтра мы с тобой поговорим.

Он ушёл, но завтра для него не наступило. Он повесился.

Видимо, я не так себя с ним вела, мы же о любви никогда не говорили… – закончила Руфина со слезами на глазах и с горечью в голосе. И добавила: «На моей совести смерть человека».

Мы с Тамарой сделали заключение, что это была «безответная роковая любовь». Вот так, стоя в вагоне поезда под перестук колёс, я узнал причину смерти Володи Старовойтова. Эта история разбередила души нам обоим. Говорить больше ни о чём желания не было, хотелось лишь побыстрее пойти в купе и лечь в постель, чтобы переварить всё услышанное. В вагоне все спали – было уже за полночь. Мы пожелали друг другу спокойной ночи.

Наутро мы поднялись довольно поздно и пошли вместе позавтракать в вагон-ресторан. Попутно получился и обед. В вагоне-ресторане мы просидели около часа, вели неспешную беседу, но о вчерашнем разговоре старались не вспоминать.

Тамара немного рассказала о себе. Я узнал, что она моложе меня на три года. Окончила Уральский железнодорожный техникум и была направлена работать на станцию Невьянск Свердловской железной дороги. А когда узнала о наборе в школу связи с двухгодичным обучением, поступила туда.

Я тоже вкратце поведал о своей жизни: где служил в армии, как поступил в школу машинистов. Постепенно мы прониклись взаимной симпатией, подружились и, можно сказать, «почувствовали локоть друг друга». Оказалось, что никакая она не гордячка, как говорили наши ребята. Просто как ещё она должна была реагировать на «эпитеты» в её адрес вроде «пугало огородное» и «расфуфыренная дамочка»? Что с того, что ей нравилось так одеваться?

В конце концов я согласился пойти с Тамарой к её родственникам, чтобы хотя бы где-то оставить чемодан. Мы благополучно доехали до Москвы и добрались до квартиры её родни. Ей были рады. Меня она представила как однокашника и друга. Я познакомился с хозяевами, они и правда оказались вполне гостеприимными. Тамара поинтересовалась у своей тёти:

– Можно Витя у вас остановится на день-два?

– Какой разговор, конечно. Вот диван в прихожей будет в его распоряжении.

– Спасибо, я постараюсь вас не стеснять, – заверил я. Хозяйка собрала завтрак и пригласила нас за стол. Я отказывался, но Тамара меня уговорила. Пришлось садиться.

После завтрака мы решили совершить совместную экскурсию на Красную площадь, а если удастся, то побывать на территории Кремля. Потом запланировали сходить в Московский зоопарк.

Когда мы вышли из метро и подошли к Красной площади, я взял Тамару за руку и произнёс двустишие:

Мы с Тамарой ходим парой

По главной площади Москвы!

– Ну, поэт! – смеясь, с иронией прокомментировала Тамара. – А продолжение будет?

– Пока больше ничего не придумал, уж извини.

Так, держась за руки, мы и ходили по всей площади. К нашему сожалению, доступа на территорию Кремля в этот день не было. Мы поехали в зоопарк. Там пробыли несколько часов. Насмотрелись на фауну, что живёт на земле – аж в глазах рябило и в голове не укладывалось такое многообразие!

Нам захотелось покушать, но нормального общепита вблизи не нашли. Пришлось зайти в узбекский ресторан, попавшийся нам на пути. Днём он работал как столовая.

– Заказ должен делать мужчина, – на всякий случай предупредила меня моя спутница.

– Хорошо, – кивнул я и взял в руки меню. Блюда по большей части были с незнакомыми названиями, поэтому Тамара намекнула:

– Может, возьмём плов?

– Нет, – покачал я головой, поскольку не знал, что это такое. Почему-то решил, что плов – это рыба, а рыбу я не хотел. Тут к нам подошёл официант, и мне пришлось заказывать. Я взял две порции шурпы – узбекского национального супа. Хотя, наверное, был неправ – подруге надо было заказать плов, а себе то, что хотел. Заодно тогда бы узнал, что такое плов. К слову, моё невежество в этом вопросе развеялось лишь через несколько лет, и тогда мне заочно стало перед Тамарой стыдно за свою прежнюю дремучесть. А плов со временем стал одним из моих любимых блюд. Так или иначе, суп нам тоже пришёлся по вкусу, мы пообедали с аппетитом.

После ресторана-столовой мы вернулись на временную квартиру. Нам предложили поесть, но мы отказались, сославшись на сытный обед. Но немного позже согласились разделить с хозяевами вечернее чаепитие.

Мне постелили на диване в прихожей, как и обещали. А где спала Тамара, я не знал. Утром она сказала, что побудет день с родственниками; я же отправился искать друзей.

Глава 101. ЮРИЙ ПЛЕХАНОВ

Я нашёл городское справочное бюро, где мне выдали бумажку с адресами и маршрутами движения к Плеханову Юрию Ивановичу и Фокееву Юрию Ивановичу (вот ведь какие совпадения бывают). Вначале решил пойти к Плеханову. Приехал на ту улицу, что значилась в справке. Шагаю по тротуару, присматриваясь к номерам домов. Кругом полно народу. И вдруг – ба! – замечаю среди прохожих, что Юра собственной персоной шагает мне навстречу. Мы не виделись три с половиной года, но я его сразу узнал. Вот так удача – лучше не придумаешь!

– Юра, Плеханов! – окликнул я его. Он увидел меня и отозвался:

– Витя Фёдоров, никак ты?!

Мы обнялись, несмотря на то, что кому-то, наверное, мешали.

– Пойдём ко мне, – тут же пригласил Юра. Я с радостью согласился.

Мы поднялись на второй этаж, вошли в большой светлый коридор. С левой стороны в ряд расположены комнаты, как в общежитии. В конце коридора общая кухня, а рядом с ней самострой – отгороженная комната, не имеющая даже окна на улицу. Свет внутрь попадает только из коридора при открытой двери и через небольшое оконце над ней. Вот в этой каморке, в полумраке и жила семья Плехановых. Электрическое освещение, конечно, у них было.

Я заметил, что мама и бабушка Юры одеты в тёмную одежду, а на голове у них чёрные платки. Спросил шёпотом у Юры:

– Что у вас случилось?

– Погиб мой брат Миша. Он служил в Венгрии, и во время мятежа в ноябре 1956 года был убит. Но узнали мы об этом лишь месяц тому назад.

Я выразил ему соболезнование. Юра предпочёл сменить тему:

– Где ты остановился?

– Я переночевал у родственников попутчицы, можно сказать, подруги. Мы с ней учимся в одном учебном заведении. Кстати, я хочу ещё встретиться с Фокеевым.

– Он живёт в районе Красных ворот.

– Я знаю, у меня есть его адрес.

Юра тут же предложил:

– А поедем к нему вместе, я у него давно не был. Лишь бы он дома оказался.

Пока ехали к Фокеевым, я рассказал Юре о встрече с Копытовым и передал ему привет от Саши.

К сожалению, Фокеева дома мы не застали, там были только его родители. Они объяснили нам, что Юра играет в украинской футбольной команде класса «Б»[18]. Когда мы представились, и супруги узнали, что мы сослуживцы их сына, они были рады с нами познакомиться и гостеприимно нас приняли. Юра спросил у хозяев:

– Не позволите нашему общему другу остановиться у вас денька на четыре? Он в основном будет у вас лишь ночевать.

– Пусть живёт, сколько хочет, места у нас хватит.

Так решился вопрос о моём временном проживании в Москве. Я пообещал, что приду к ним вечером. Мы попрощались и вышли от Фокеевых. Юра сказал:

– Я шёл на электричку, когда тебя встретил. Собирался поехать в Подмосковье, где живёт моя подруга. Я живу с ней пока неофициально, а к маме с бабушкой приезжаю в свободное время. Если ты не против, приглашаю тебя с Тамарой завтра на пруд в Подмосковье купаться и загорать.

Он объяснил мне, как добраться до места. Сказал, что встретит нас на платформе электрички, и назначил время. На этом мы расстались до завтра.

Я был рад, что всё у меня так хорошо складывается. Но было до боли обидно, что мои друзья-москвичи жили и живут в таких плохих жилищно-бытовых условиях. Несмотря на то, что у Фокеевых помещение было более просторное, чем у Плехановых, квартирой в полном смысле слова его не назовёшь – это было полуподвальное помещение, на половину своей высоты находящееся ниже уровня земли. Во дворе дома, метрах в двадцати от их окон под навесом находилась механическая мастерская, откуда постоянно доносился стук и грохот металла. Вот в таких условиях жил мой командир отделения Юрий Фокеев.