Путешествие на Запад. ТОМ IV - У Чэн-энь

– Я чувствительно признателен тебе, государь, за милость, равную небесной, которую ты оказываешь мне, – проговорил он. – Но вместе со мной на Запад идут еще мои ученики – их трое. Поскольку ныне ты принимаешь меня к себе в родню, мне хотелось бы дать им наказ. Умоляю тебя призвать их сюда и выдать им пропуск, чтобы они могли поскорей отправиться в путь и выполнить свой долг.

Государь внял его просьбе.

– Где же находятся твои спутники-ученики? – спросил он.

– На заезжем дворе при почтовой станции, – ответил СЮань-дзан.

Тотчас же был послан дворцовый нарочный, которому было велено призвать учеников праведного монаха, сообщить, что их наставник остается в столице в качестве супруга царевны, и выдать им пропуск, чтобы они могли следовать дальше на Запад. Пришлось Танскому монаху подняться на ноги и прислуживать государю как тестю. Обо всех этих событиях сложены стихи.

Чтобы свою не осквернить природу,Трем правилам ты следовать обязан[61],А если тяжкий подвиг не свершил ты,То не ропщи, что злой судьбой наказан.Путь Истины нам мудрецы открыли,Его постичь от нас самих зависит.Твори добро, а благостное НебоТебя и осчастливит и возвысит.Смотри, чтоб шесть корней твоих отнынеВ тебе желаний алчных не рождали,Лишь непорочным чувствам дай дорогу,Лишь в истинном живи первоначале.Тогда покой ты обретешь душевный,Где нет земных желаний и стремлений,И лишь тогда наверняка избегнешьВсех бесконечных перевоплощений.

О том, как нарочный прибыл в заезжий двор почтовой станции и призвал во дворец учеников Танского монаха, мы пока рассказывать не будем.

Обратимся к Сунь У-куну. Расставшись со своим наставником у расписной башенки, он отправился в заезжий двор, весело хихикая. Его встретили Чжу Ба-цзе и Ша-сэн.

– Братец, ты что так развеселился? – спросили они. – Почему с тобой нет наставника?

– Он предается радости и веселью, – ответил Сунь У-кун.

– Какая может быть радость, когда мы еще не поклонились Будде и не получили священных книг? – удивился Чжу Ба-цзе.

– Вот слушай! Едва мы подошли с наставником к расписной башенке, установленной на самом перекрестке, как царевна кинула цветной мячик и попала прямо в нашего учителя. Его сразу же окружили дворцовые прислужницы, нарядные девы и придворные евнухи и подвели к башенке. Затем он сел в колесницу вместе с царевной и укатил во дворец, где его объявят женихом. Что же это такое, по-твоему, если не радость?

Эти слова вывели Чжу Ба-цзе из себя. Он начал топать ногами и колотить себя в грудь.

– Я говорил, что мне надо с ним идти! – досадовал Дурень. – А все ты виноват, Ша-сэн! Если бы я был там, то сразу подскочил бы к башенке, мячик попал бы в меня, царевна признала бы меня женихом, и все было бы хорошо. У меня была бы кровля, жена, пошли бы дети… – размечтался Дурень.

– И не стыдно тебе? – закричал Ша-сэн, подскочив к Чжу Ба-цзе и мазнув его рукой по лицу. – Ишь ты морда! «Купил себе старого осла за три гроша и хвалится!». Да если бы в тебя попал мячик, всю ночь стали бы жечь бумагу с заклинаниями, чтобы отогнать черта, да еще сетовали бы, что поздно хватились. Кто же осмелится пустить в дом такую образину?

– Эх ты, чумазый! Ничего ты не понимаешь! – возразил Чжу Ба-цзе. – Что с того, что я безобразен? У меня есть свои достоинства! Еще в древности говорили: «У кого кожа толста, у того кость крепка», – у каждого свое!

– Полно тебе чепуху городить! – вмешался Сунь У-кун. – Собирай-ка лучше поклажу. Боюсь, что наставник наш забеспокоился и сейчас позовет нас. Надо быть готовыми отправиться во дворец и защищать его там.

– Братец! Ты что-то опять не то говоришь! – воскликнул Чжу Ба-цзе. – Для чего нужна твоя защита нашему наставнику? Он ведь стал женихом царевны, поселится с ней вместе и будет наслаждаться. Это не то, что карабкаться по горам, лазить по тропинкам да сражаться с оборотнями и злыми духами-марами! Он уже в летах и сам знает, что ему делать в брачной постели. Неужто ему понадобится твоя помощь?!

Сунь У-кун схватил Чжу Ба-цзе за ухо и, размахивая кулаком, заорал на него:

– Негодяй! Распутник несчастный! Совсем забылся! Ты как смеешь говорить подобные мерзости?!

В этот момент вдруг появился смотритель станции и сообщил:

– Сюда прибыл гонец нашего премудрого правителя и просит вас, преподобных монахов, последовать за ним!

– Для чего же нас приглашают? – удивился Чжу Ба-цзе.

– Ваш благочестивый наставник по счастливой случайности встретился с нашей царевной. В него попал ее мячик, и она признала вашего наставника своим женихом. Вот по этой причине сюда и прислан гонец, чтобы пригласить вас ко двору, – учтиво пояснил смотритель.

– Где же он, посланец правителя? – спросил Сунь У-кун. – Проси его сюда!

Посланец вошел, взглянул на Сунь У-куна и отвесил ему вежливый поклон. Когда взаимные приветствия были окончены, он опустил голову, боясь поднять глаза, и принялся бормотать:

– Может, черти?… А может, дьяволы?… Бог Грома? Якша?

– Гонец! – крикнул Сунь У-кун. – Ты что бормочешь? Если хочешь что сказать, говори прямо!

От этого окрика гонец так струхнул, что даже задрожал и поднял обеими руками жезл государя, свидетельствующий о высочайшем повелении. Выбивая дробь зубами, он начал говорить, с трудом связывая слова:

– Наша… царевна… Есть приглашение… пожаловать на помолвку. Царевна… наша… на помолвку… есть приглашение…

Чжу Ба-цзе решил успокоить его.

– У нас здесь нет орудий пыток, и мы не станем пытать тебя! – сказал он. – И колотить тебя не будем! – добавил он. – Говори внятно и не бойся.

– Ужель ты думаешь, что он боится твоих побоев? Да он твоей морды испугался! – проговорил Сунь У-кун, обращаясь к Чжу Ба-цзе. – Ну-ка, живо собирайте поклажу и выводите коня, – приказал он. – Идемте к наставнику во дворец и обсудим наши дела!

Недаром сказано:

Трудно на узкой тропе разминутьсяТем, кто навстречу друг другу идет.Тот, кто навязывает свою милость,Тот, кто насильно любовь предлагает,Только вражду на себя навлечет.

О том, что сказал правитель ученикам Танского наставника, вы узнаете из следующей главы.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ЧЕТВЕРТАЯ ,

Мы остановились на том, как Сунь У-кун и его спутники, следуя за гонцом, направились во дворец. Когда они прибыли к главному входу, дворцовые привратники-евнухи тотчас же до – ложили правителю о них, и правитель велел ввести гостей. Все трое стали в ряд перед троном государя, однако не совершали поклонов до земли, как положено в таких случаях.