Избранное - Кира Алиевна Измайлова

– Представь себе.

– Почему? Ты сказал, что вернешься после заката. Мне было скучно сидеть одной. Выйти нельзя, смотреть не на что, – Кьярра виновато развела руками. – Я решила – поохочусь немножко, успею вернуться, и ты ничего не заметишь. Но не успела.

– Это не самое скверное из того, что могло произойти, – заверил я.

– А что еще? – удивилась она.

– Я мог примчаться домой, опережая погоню на считаные минуты и рассчитывая на то, что мы с тобой успеем сбежать. Но, – настала моя очередь разводить руками, – ничего бы не вышло. И я попался бы преследователям, и ты по возвращении наткнулась бы как раз на них.

– Ой… Я не подумала, что так бывает…

– Не могу же я за тебя думать, ты не машина! – сказал я. – Исчезаешь – хоть записку оста… Стоп. Ты вообще грамотная? Считать умеешь, ты говорила, а вот писать?

– Буквы знаю, – посопев, ответила Кьярра. – И немножко могу читать. Но не все слова. Только простые. Я посмотрела книгу у тебя на столе – ничего не понятно. Ну, кроме букв. И то половина незнакомых!

– Неудивительно… – пробормотал я. – Она на другом языке. Но ты не уходи от ответа: сможешь написать хотя бы «Улетела на охоту, буду поздно»?

– Наверно, нет, – честно сказала она. – Я только палочкой на песке или углем на стене умею. А по-человечески – не пробовала. У нас же не было чернил и прочего для письма…

– Не страшно, научу. Десяток фраз уж запомнишь… Главное, чтобы разобрать можно было. Кстати, вероятно, тебе проще будет нарисовать картинку. Понимаешь? Дракон, стрелочка – значит, улетела, рогатый зверь – значит, на охоту. Солнце заходит – будешь поздно. Ну?

– Давай я лучше научусь писать слова, – ответила Кьярра. – То, что ты говоришь, слишком сложно. Рисовать я не умею.

– Я же от тебя не шедевр требую, – покачал я головой и действительно ощутил себя строгим дядюшкой, отчитывающим племянницу. – Ладно, попробуем и так, и этак. В поезде у нас будет достаточно времени на такие развлечения… А пока пообещай, что не станешь отлучаться, не предупредив меня. Я не запрещаю тебе охотиться, но должен знать, могу рассчитывать на тебя в определенное время или нет! И тебе лучше улетать, когда я здесь, а не шатаюсь невесть где. Мало ли кто нагрянет, пока хозяина нет дома!

– Я буду говорить, – кивнула она. – Трудно так много думать обо всем…

– Ты просто не привыкла. Я тоже не сразу научился держать в голове сразу много дел, – утешил я. – А теперь, раз ты сыта и достаточно чиста… за примерку! Нам завтра в дорогу.

Кьярра вздохнула и покорилась.

Должен отметить, глазомер у меня недурен: почти все вещи пришлись ей впору. И намучился же я, объясняя, как что надевать и застегивать… Ну почему Кьярра не могла оказаться мальчиком? Увы, мироздание снова ничего не ответило на мой безмолвный вопрос. Как обычно, я давно привык к его молчанию…

– Ужас как неудобно, – сказала Кьярра, осторожно сделав несколько шагов в новой обуви.

– Жмет?

– Не знаю, – ответила она, прислушавшись к своим ощущениям. – Просто неудобно. Будто стою на камне и вот-вот упаду.

– Ну извини, дамской обуви без хотя бы маленького каблучка я не нашел. Мог взять на мальчика, но такие ботинки с платьем выглядели бы слишком экстравагантно. А шить на заказ некогда.

Я подумал и добавил:

– Придется тебе держаться за меня, чтобы не спотыкаться и не потеряться. Выглядеть будет достоверно с учетом твоей легенды. Люди с такой болезнью часто боятся шума и тем более толпы.

– Ты же не любишь, когда тебя трогают, – напомнила Кьярра и снова обошла вокруг стула, придерживаясь за спинку.

На этот раз получилось заметно лучше. Ее хотя бы не шатало на ходу, как пьяного матроса.

– Мало ли чего я не люблю… Ради дела потерплю, не облезу.

– Я постараюсь не обжигать, чтобы ты не облез, – пообещала Кьярра.

Кажется – вот только привык к этой ее непробиваемой серьезности, и опять… На этот раз, впрочем, я не стал объяснять, что именно имел в виду. Сам виноват: зарекался ведь выражаться при ней исключительно однозначно!

– Ну вот, – сказал я, нахлобучив на нее дорожную шляпку и завязав ленты под подбородком. – Теперь ты похожа на благонравную девицу. Взгляни в зеркало… хотя нет, постой. Надеюсь, ты знаешь, что это такое?

– Конечно! – возмутилась Кьярра. – Мама рассказывала. И свое отражение я видела. В воде. Зеркал у нас не было.

– Замечательно, – искренне сказал я. – Не обижайся, я предпочел перестраховаться. Некоторые люди из глуши, которые тоже видели себя только в какой-нибудь луже или начищенном котелке, пугаются, когда видят хорошее зеркало. Отражение слишком уж похоже на настоящего человека, того и гляди, выйдет навстречу. Или того хлеще: заменит оригинал…

– А так бывает?

– Об этом страшные сказки рассказывают.

– Тогда ничего, – решила Кьярра. – Сказки часто про то, чего на свете не бывает.

Меня подмывало спросить, о чем рассказывают на ночь матери маленьким дракончикам, но я удержался: она ведь примет это за чистую монету и примется вспоминать, а сейчас не до того. Успею еще… если не забуду.

Отражение не слишком заинтересовало Кьярру (хотя она украдкой потрогала пальцем стекло), а вот одежда…

– Зачем ваши женщины так неудобно одеваются? – спросила она, приподняв подол. – Как в этом бегать? Даже ходить тяжело!

– Так сложилось, – ответил я заученной фразой. Ну откуда я знаю, почему в незапамятные времена одеваться стали именно так, а не иначе?

– Тродда была в штанах…

– Она чародейка, ей можно вести себя не как все. А ты приличная девушка… Ну, во всяком случае, дядюшка пытается сделать из тебя такую.

«Что-то еще получится», – мелькнуло в голове, вслух же я сказал:

– Запомнила, что как надевается? Если нет, лучше спроси меня, а не напяливай абы как. Попутчики не поймут, если ты появишься в расстегнутом платье.

– Я же… это самое… – Кьярра нахмурилась. – Больная умом.

– Не до такой степени. Нелюдимость и небольшие странности простительны, а вот бегать полуголой перед незнакомыми людьми – прямой путь в больницу для помешанных, – сказал я. – А ею даже на каторге пугают, потому что с каторги сбежать можно, если повезет, но оттуда… если только вперед ногами вынесут.

– Почему?

Я мысленно дал себе оплеуху и пояснил:

– Покойников принято выносить из дома ногами вперед, поэтому так и говорят. Не спрашивай, почему, я не знаю! В другом месте их вообще через окно вытаскивают, а потом это окно забивают наглухо и прорезают новое.

– Люди странные, – в который раз повторила Кьярра. – Я буду спрашивать, Рок. Я же обещала делать, как ты говоришь.

– Когда