Ареал 7–8: Один в поле не воин. — Что посеешь - Сергей Сергеевич Тармашев

покрытый хитиновыми чешуйками лопоухий мутант размером с крупного кролика. Бесноватый взгляд лишённых зрачков жёлтых глаз скользнул вокруг, и мутировавшая тварь крадучись поспешила к накрытому плащ-палаткой входу. Мутант аккуратно поднырнул под брезентовый полог, проникая внутрь, и с ходу атаковал подбирающуюся к раненому бойцу ядовитую крысу. Длинный фиолетовый язык выстрелил из пасти, словно кнут, мгновенно обвиваясь вокруг крысиного горла, и жертва забилась в конвульсиях под хруст ломающейся гортани. Чешуйчатая тварь коротким прыжком приземлилась точно на содрогающуюся тушку, и усеянная острыми иглами зубов в три ряда пасть сомкнулась на горле добычи, добивая противника. Крысиная тушка замерла, и чешуйчатый мутант резким движением развернулся к незаметной в темноте погружённого во мрак схрона только что отрытой норе. Лопоухая тварь угрожающе заскрипела, сворачивая язык в готовый к выстрелу тугой жгут, и пара замерших у выхода из норы ядовитых крыс не стала испытывать судьбу. Источающие слабо уловимый, терпкий запах токсина грызуны скрылись в норе, и чешуйчатый мутант поспешил за ними. Добравшись до норы, он несколько секунд работал лапками, закапывая вход, после чего вернулся к окровавленному бойцу. Тщательно обнюхав раны, хитиновая тварь выбрала наиболее опасную и принялась неторопливо вылизывать кровоточащие края. Спустя минуту чешуйчатый мутант замер и прислушался к Всеобъемлющему Единству Бытия. Ощутив нечто важное, он издал короткий тихий скрип, посылая призывный сигнал. Ответ пришёл от существа, немногим более крупного, настроенного не агрессивно, и чешуйчатый мутант, сообщив о своём местонахождении, продолжил обеззараживать рану.

* * *

– Ну? Что там? – Залёгший за деревом Фикса встретил тяжёлым взглядом молодого шныря, торопливо семенящего из кустов впереди в низком приседе. – Мусора или Наёмники?

– Да хрен знает! – Шнырь упал рядом и попытался перевести дух. – Кругом заросли, не видно ни хрена! Сканер вместо базара ловит помехи, по ходу, у них скрэмблеры на рациях, весь базар зашифрован! Но молотобойцев там, в натуре, до хрена! У самой границы с Жёлтой идёт конкретное мочилово! Непонятно, кто с кем, но заряжены они неслабо! Мы попали под замес прицепом, шли тихо, век воли не видать, но напоролись на кого-то из них, там одни других обходили, в натуре! Начали шмалять нам в спину, Щербатого на глушняк срезало, ещё двоих покоцало сильно, мы включили заднюю и зашкерились в лесу! Костыль спрашивает, что делать?

– Скажи, пусть отваливает оттуда и идёт правее. – Фикса недовольно сверкнул стальными коронками. – Обходите замес без палева, нам сейчас мочилово не в масть, на серьёзную тему идём!

Шнырь торопливо закивал, подскочил и почти на четвереньках свалил обратно. Фикса зло скривился. Костыль, тупица, придурок лагерный, умудрился напороться на Наёмников. Кроме них здесь быть некому, разве что сателлитовским, но тех бы сканер засёк. У сателлитовских так далеко без вертушек зайти душка не хватит, они при первом же стрёме окучивание с воздуха заказывают, а радиосвязь с вертолётами не шифруется. Сателлитовские с Наёмниками об этом специально добазарились, чтобы избежать случайных замесов с вертолётами и теми, кого они пасут. Вертушка стоит нехило, но ещё больший гемор – это надыбать умелых вертолётчиков. Поэтому и Сателлит, и Наёмники берегут своих летунов. Они даже таксу назначили в пол-ляма грина – клянутся забашлять за помощь любому, кто спасёт летунов, если вдруг где-то рядом вертушка расхреначится. Правда, только после того, как опера докажут, что это была не подстава и спасители сами её не сбили… А Костыль точно баран без мозгов! Какого хрена он попёрся так близко к замесу, видел же, что заруба впереди идёт, шмаляют так, что глухой за километр услышит! Теперь Наёмники знают, что здесь кроме них есть кто-то ещё.

– Обходить надо левее, через Жёлтую. – Немой словно тень возник рядом. – Там нас не ждут.

– Базара нет, – согласился Фикса. – Валим с тропы. Как все в Жёлтую зайдём, отправь шныря к Костылю, скажи, пусть со своей кодлой идёт, как шёл. Как мы пойдём – не его дело. Встретимся у нычки, где вчера с сателлитовским Спецназом чалились. Сталкеры у него есть, так что дойдут.

Немой кивнул и молча скрылся в кустах позади. Фикса сделал болезненную гримасу и принялся поправлять окровавленную повязку на левой руке, незаметно косясь на залёгших рядом молотобойцев. О Хозяйской «Ариадне» кроме Фиксы и Немого не знал никто, и хотя некоторые догадывались, в открытую светить ею Фикса не собирался. Не стоит искушать людей, основной кодле и без того особой веры нет. А после вчерашней подставы с крысами – тем более. Для сохранения тайны приходилось идти на жертвы: время от времени тихо и без палева мочить кого-нибудь не в меру догадливого и трепливого, а за день-другой до ходки на тему, которую без «Ариадны» не вывезти, коцать себе то одну, то другую руку, которую при всех перевязывали. Это вызывало стёб по поводу везения Фиксовых рук, зато серьёзно уменьшало количество подозрительных взглядов и ненужных предположений. Сейчас «Ариадна» была у Немого, потому что в его повязке никто не сомневался, Фикса же готовил поляну, чтобы замацать вторую «Ариадну», которую они идут забирать у мёртвой бабы из ГНИЦ. Для этого пришлось залепить постанову, типа, отпрянул от аномалии, споткнулся и распорол и без того вкоцанную руку о какой-то корень. Кровищу в маленьком пластиковом пакете Фикса заранее зашкерил в рукаве своей «Мембраны», и постанова проканала как надо. Руку, повязку с которой сняли утром, забинтовали по новой, и никто даже не начал базар за его «удачливость». До границы с Жёлтой оставалось меньше километра, всем было не до зубоскала, Фронтовик может нарисоваться в любую секунду. Бес его знает, где он сейчас. Пока основной отряд братвы с Фиксой во главе шёл к жмуру с «Ариадной», кодла Костыля со сталкерами и шнырями должна была пройти к малине ОСОП и пробить поляну.

Но вместо этого Костыль умудрился засветиться Наёмникам, дебил. Не надо быть Хозяином, чтобы докубатурить, что там, впереди, схлестнулись две разные бригады Наёмников, желающие подрезать ништяки в развалинах берлоги Медведя. По-любому их бугры отвели своих молотобойцев подальше от замеса, как только там нарисовались Зомбаки, и зашкерились, кто где, в ожидании окончания шухера. Чтобы по-тихой стать первыми, кто заценит мёртвую малину ОСОП после того, как оттуда свалит Фронтовик, и ни перед кем из других бригад Военсовета на эту тему не рисоваться, чтобы не делить добычу, ценник на которую сейчас даже предположить сложно. Тут у них косячок и вышел: ломанулись они к развалинам и напоролись друг на друга. По ходу, уступать никто не захотел, да и сложить добычу в общак тоже желания ни у