Повелитель теней. Том 2 (СИ) - Куницына Лариса

Де Сегюр снял стёганный, видимо, сшитый специально под латы камзол и белую сорочку из тонкой ткани. Взамен Шарль подал ему простую рубаху из чёрного льна с открытым воротом и кожаную куртку, украшенную шнурками и застёжками, и всё же достаточно скромного вида.

— Помоги командору, — велел он юноше, и оруженосец поспешно направился к Хоку, чтоб помочь ему расстегнуть ремни, которыми крепились наплечники лат.

Тем временем остальные оруженосцы несли доспехи своих хозяев в одно место и складывали их там, образуя блестящую кучу.

— Пять оруженосцев остаются здесь, чтоб дождаться наших телег и погрузить на них доспехи. Остальные вместе с рыцарями возвращаются в строй, — скомандовал де Сегюр, снова вскакивая в седло.

Он поскакал вдоль медленно движущейся колонны, и вскоре вернулся на своё место за королевскими гвардейцами. Хок оценил его мудрое решение избавиться от лишнего груза, потому что чувствовал себя теперь куда свободнее. Его бархатный камзол был слишком изыскан на фоне кожаных курток его товарищей, которые выглядели, скорее, как банда головорезов, чем как рыцари, состоявшие на службе короля. Но у него не было оруженосца, и его багаж, кроме кисиной корзины, закреплённой на крупе коня, был погружен на телегу, следующую в обозе.

Тем временем де Сегюр обернулся и, взглянув на него, жестом велел подъехать. Тут же следовавший рядом с ним Ла Моль приотстал и занял место Хока во втором ряду.

— Наверно наш способ передвижения кажется вам весьма архаичным, командор? — поинтересовался барон, и Хок понял, что тот хочет скоротать время скучного перехода за приятной беседой.

— Для нас переходы крупных войсковых соединений остались в далёком прошлом, — пожал плечами Хок. — Что ж до того, как это было тогда, то это выглядело примерно так же.

— Мы будем двигаться довольно медленно, — кивнул де Сегюр, — чтоб пехота и обозы не отставали. Сама колонна растянулась на мили, и до того, чтоб последние телеги достигли места стоянки, где мы остановимся на ночлег, пройдёт несколько часов. Потом мы перестроимся так, чтоб к нашему подходу к месту стоянок слуги уже могли установить шатры, развести костры и приготовить горячую пищу. На самом деле такие переходы — самая утомительная часть войны. Поэтому Арман никогда не устраивал ничего подобного, назначая время и место, где отряды должны собраться перед битвой. К тому же он был мастером действовать в разных местах небольшими соединениями, чем приводил в замешательство наших врагов. Он изматывал их внезапными набегами, отсекал обозы, умело пользовался смещением ориентиров, чтоб сбить колонны алкорцев с толку. Даже крупные сражения он развязывал так, что они не успевали к ним подготовиться. А теперь мы тащимся через весь континент, волоча за собой две тысячи телег обоза и осадные машины, хотя понятия не имеем, сможем ли их применить.

— Значит, путь займёт несколько дней? — уточнил Хок.

— Думаю, больше, чем просто несколько дней. Нам придётся тщательно огибать владения Синего Грифона, чтоб не нарушить условия перемирия. К тому же мы не можем двигаться в тёмное время суток, потому будем устраивать длительные привалы, как только начнёт смеркаться, и лишь при первых признаках зари снова соберёмся в путь. Светлое время мы будем двигаться почти постоянно, и всё же нужно будет давать отдых коням и тем, кто следуют пешими, значит, привалов на два-три часа нам не избежать.

Так за разговорами прошло ещё какое-то время, и слева от дороги появилась деревня, состоящая из нескольких покосившихся домиков. Она была совершенно пуста, там не было ни людей, ни скота, даже собак. Над крышами не вились привычные дымки из очагов.

— Почему нет жителей? — спросил Хок с беспокойством.

— Слух о выступлении армии прошёл по всему пути следования, — ответил барон. — Крестьяне бегут в леса, прихватив с собой всё, что могут унести, потому что знают, что в деревню нагрянут фуражиры и заберут всё, что найдут. По сути это обычные мародёры на службе короля, и от них можно ждать любой жестокости.

— Но ведь это земли Сен-Марко! — воскликнул Хок. — Почему король не обеспечивает своим подданным защиту?

— Это законы войны, которые были нарушены только во время прошлой кампании, — пожал плечами барон. — Арман тоже рассылал фуражиров, но за насилие наказывал очень строго. И за всё, что они забирали, крестьянам платили золотом и серебром. Потому они так любили короля. Ричарду нет дела до того, как к нему относятся эти его подданные. Они живут, как придорожная трава, которую можно при случае пустить на корм коням, считая, что после она снова вырастет сама собой. Этим, по крайней мере, ещё повезло. Мы только вышли из города, у нас достаточно припасов, и нет нужды пополнять их. Никто не будет рыскать по лесам, разыскивая их убежища. Куда хуже будет, когда припасы истощатся, и мы выйдем за пределы королевских земель.

Он покосился на Хока, с мрачным видом смотревшего на исчезающие позади домики.

— Наверно в мире, где нет войн, бедняки могут не бояться за свою жизнь и имущество? — спросил барон.

— У нас нет бедняков, — ответил Хок. — У нас всё устроено иначе.

— После вы мне расскажете об этом. Но примите мой совет: больше никому об этом не говорите. Наш уклад считается здесь справедливым и единственно правильным. Любое иное мнение будет воспринято, как выступление против королевской власти, и может закончиться для вас плачевно.

— Я учту это, — пробормотал Хок.

Этот путь действовал на него угнетающе. Его деятельная натура тяготилась неспешным движением, а ещё через пару часов и оно прекратилось. Впереди раздался рёв трубы, и барон де Сегюр придержал коня и поднял руку. Позади первой трубе уже отвечали другие, хотя, скорее всего, они лишь передавали по колонне какой-то сигнал.

— Что-то случилось? — спросил Хок.

— Дорога оборвалась, — ответил барон. — Это плохой знак, когда дорога обрывается до первого большого привала. У нас есть время на передышку, — он свернул с дороги и въехал прямо в лес, где спешился под деревьями.

Его подчинённые с готовностью последовали его примеру. Оруженосцы доставали из прикрепленных к сёдлам сумок завёрнутые в холстину съестные припасы и фляги с пивом и вином.

— Долго простоим? — подошёл к командиру Арно.

— Не знаю. В любом случае, если они не найдут ориентир сразу, придётся ждать.

— Я видел, что король проехал чуть дальше, видимо, там прогалина в лесу, и свернул, — сообщил Фонтейн, опускаясь на траву возле дерева. — За ним съехали с дороги гвардейцы. Так что, скорее всего, будет объявлен привал.

Словно в подтверждение раздался новый сигнал и барон, взглянув на Хока, кивнул.

— Можете выпустить своего кота размять лапы. Это сигнал большого привала.

Оруженосцы отыскали поляну и раскинули на ней плотные суконные скатерти, пока чистые, но покрытые плохо отстиранными пятнами от вина. Рыцари устроились возле скатертей, а рядом с ними сели оруженосцы, которым в основном доставались объедки от их благородных хозяев. Впрочем, они воспринимали это спокойно. Вскоре подъехали те пять оруженосцев, что оставались сторожить доспехи, и привезли с собой новые котомки с едой и вином.

Отдых продолжался довольно долго. Хок даже успел вздремнуть, прислонившись к дереву, и поглаживая устроившегося на его коленях Кису. Разбудил его очередной зов труб. Рыцари уже рассаживались по коням, а оруженосцы приторачивали к своим сёдлам изрядно облегчившиеся и новые сумки с едой.

Вскоре колонна снова выстроилась на дороге и двинулась вперёд, а потом свернула в сторону там, где дорога обрывалась, и продолжила путь по заросшему травой лугу. Кони шли не спеша, иногда даже склоняясь, чтоб схватить губами пучок сочной травы. На бездорожье скорость движения ещё больше замедлилась, и к тому времени, как голова колонны снова достигла дороги, пришло время очередного большого привала.

Этот светлый день тянулся бесконечно, как бесконечно проплывали мимо леса и луга, пустые деревни и небольшие городки, окружённые частоколами. Ворота этих городков часто были открыты и навстречу выходили прево, назначенные королём, и военные капитаны. С ними были знать и купцы, которые низко кланялись королю и выражали полную покорность. Колонна двигалась дальше, а к управителям подъезжал интендант свиты и передавал список провианта и фуража и указание о денежных суммах, которые город должен был передать младшим интендантам на нужды войны. Часто, проезжая мимо, рыцари могли видеть, как бледнеют и хватаются за сердце городские чиновники, видимо, считая требования короля непомерными, но, не решаясь спорить, понурившись, уходят обратно, чтоб заняться сбором дани.