Соната лунной принцессы - Лоуренс Алистер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В голове творилось черт знает что, будто кто-то там взорвал атомную бомбу. Все мысли путались и вертелись в нескончаемом водовороте.
Когда показался изрядно уставший и взволнованный доктор Кофман, был уже полдень. Старику, по всей видимости, уже не по возрасту работать ночи напролет.
— Простите, доктор. Как Элизабет? — Спросил я прямо с порога.
— Открыла глаза. Кажется, мне удалось.
— К ней можно?
— Нет, не думаю. Девушке нужен покой, да. Может быть завтра. Вам бы тоже поспать. Теперь все будет хорошо. Для вас есть место в этой палате, вот тут вам будет комфортно. Простите, пока это все. — Доктор молчаливо удалился.
Я хотел было возразить, но дверь закрылась прямо передо мной, когда я уже было направился к доктору и остался наедине прямо у прозрачного стекла с вытянутым вперёд указательным пальцем.
Моя палата ничем не отличалась от палаты Элизабет. Белые стены, белая кровать. Неужели врачи так любят белое? Признаться, мне не доводилось лежать в больницах ни разу, к моему же счастью. Не люблю болеть, наверное, как и все, не считая, разве что школьников, которые таким образом стремятся прогулять уроки.
— Я же говорила, что наша встреча будет скорой? — Голос сестры опять раздался в моей голове, едва она коснулась подушки. — Это лишь иллюзия. Природа ану всегда побеждает человека. Мы сильнее вас, превосходим вас, мы — совершенство, а человек ничтожен по своей природе. Стоит лишь надавить — вы тут же паникуете и выпускаете нас на свободу.
— Ты еще не знаешь, на что способны люди. — Ответил я с чувством омерзения и злобы.
— Не знаю? Вы такие смешные. Закрываете глаза на смерти миллионов ради своего мнимого благополучия. — Голос явно хотел вывести меня из себя. — Войны, бедность, предательство. На это только и способен человек.
«Надо держаться, не стоит играть в поддавки». — Сделав глубокий вдох и взглянув в потолок, я привел мысли в порядок.
— Ты абсолютно не знаешь людей, потому что ты не человек. Ты лишь одержимое чудовище, которое не имеет власти надо мной! И не смеет мне говорить, кто я и что мне делать! Нет у тебя ни права, ни возможности забрать меня! — Мне оставалось только скрестить руки на груди и продолжить отбиваться от нападок собственного монстра.
— Тогда… Я посмотрю на тебя, такого благородного гуманиста, когда твоя ненаглядная Элизабет переродится и навсегда оставит тебя! Вот тогда ты сам будешь умолять меня сделать то же самое и с тобой, чтобы снова быть с ней внутри Тиамат. Ей осталось недолго. Я помню, как лежа на кушетке в подземелье у Знахаря, она впервые почувствовала зов.
— Я не слушаю тебя…
— Слушаешь, не забывай — я читаю все твои мысли. А ты не знаешь ни одной моей.
— Читаешь, значит? Читай по слогам. Я не слушаю тебя!
— Как знаешь. Но запомни мои слова. Я приду, когда настанет время. А оно обязательно настанет, хочешь ли ты того или нет.
Голос прекратился, чего мне как раз и хотелось больше всего, помимо выздоровления Элизабет, естественно. — «Интересно, как она? Надеюсь, все будет в порядке». — От одной только мысли о том, что я могу потерять ее вновь и уже навсегда, о том, что ничем не могу помочь ей и могу лишь беспомощно наблюдать, тяготила больше всего.
«Наблюдать? Нет, не падай духом. Ты нужен Лиз. Без тебя она не справится — не отступай, борись за себя и за нее». — Мне надо было собраться с силами.
«Нет, я не сдамся, никогда больше». — Помнится, это была последняя мысль, пока сон не вступил в свои права, стирая грань между явью и вымыслом, унося все дальше от накопившихся проблем, трудностей и переживаний на какое-то время. Нужен был отдых.
При пробуждении я едва не свалился с кровати на пол, благо перила удержали меня. Вспомнил кое-что интересное, пока спал. В ночь после операции во владениях Знахаря, Элизабет мерещились странные картины, потом она необычно напряглась, вытянулась и тут же уснула. Вот, что имел в виду внутренний голос. А я, болван, списал все на болезнь и усталость. — «Что ж, теперь уж поздно, пробудись она — пришлось бы туго. Ладно, надо поспать, впереди у меня предостаточно времени на раздумья». — Поскольку спал я недолго, то решил продолжить отдых и поспать еще. К тому же, во сне легче коротать время.
Говорят, если сон особенно глубок, как бывает при усталости, человек не увидит сновидений.
Так и случилось. Сны миновали меня стороной.
Проснулся под вечер. — «Какой кошмар. Уже пять? И чем же теперь занять себя вечером?» — Явно, нечем. И ведь теперь просто так не уснуть, а ближайший бар или хотя бы пивной магазин, наверняка, не близко, если вообще в радиусе пешей доступности есть селения. — «И что это за место-то такое? Помнится, мы долго ехали по лесу. Заповедник какой, быть может».
«Разыскать бы капитана. Но, сперва — привести себя в более-менее порядочный вид. Может, хоть узнаю чего нового, если поговорю с ним».
Я подошел к зеркалу и оторопел. Жалкая картина. На меня сквозь стекло смотрел сонный, с опухшими красными глазами, отдаленно похожий на Рэта Джонса, человек и удивленно чесал рукой щетину. — «М-да, не мешало бы побриться, а то всю рыбу распугаю». — Действительно, видок тот еще.
Тут до меня дошло, привычная электрическая бритва-то осталась дома, лежит себе преспокойно в ванной и ждет хозяина. А бриться обычным лезвием я не мог, сколько бы ни пытался. Заканчивалось все одинаково — несколькими порезами и очередным отказом от этой глупой затеи. Это фиаско. Что ж, борода мне тоже к лицу, если вспомнить былой опыт пребывания в лагере у северян. Ладно уж, хоть умоюсь.
«Как с похмелья, честное слово». — Был бы рядом Стив — не поверил бы, что я не выпивал на вечеринке и вообще не прикасался к спиртному. Уж лучше бы это было похмелье — лучше уж страдать от собственной беспечности, чем смотреть, как твоя девушка проходит путь перерождения.
Не люблю спать днем как раз из-за таких последствий, ходишь потом словно зомби, на которого только что упал мешок с песком; или будто муха, готовая вот-вот впасть в спячку… Сравнений много. Разве что было одно исключение — часочек покемарить после сытного обеда (но
