Северные огни - Джеффри Барлоу

Было постановлено, что сестры Джекс вернутся домой в наемном экипаже Тимсона, причем Гарри Банистер верхом на сером гунтере проводит их до крыльца. Сам мистер Банистер на время снимет номер в своем бывшем клубе. Оставалось развезти по домам остальных; профессор Гриншилдз любезно предложил друзьям собственный догкарт; один из слуг тотчас же выкатил его во двор. Этому обстоятельству доктор Дэмп, пылкий поборник догкартов, весьма порадовался.

Между тем мистер Хиллтоп — он же Авле Матунас, лукумон города Цисра — согласился задержаться под кровом профессора Гриншилдза и его супруги еще на несколько часов, дабы вполне удовлетворить любопытство почтенных хозяев.

— Сколько всего вы можете нам рассказать! — ликовал старик-профессор, в предвкушении потирая руки. — Столько всего об истории вашей жизни, о вашей цивилизации, о вашей культуре, об искусстве! Вот, например, всегда ли ваш народ жил в Италии или переселился туда из других земель? Как именно выбирали преемника лукумона? Кто были ваши великие художники? Что представляла собой ваша литература? А музыка? Была ли у вас своя поэзия, своя драматургия? Столько всего предстоит узнать, мистер Матунас, столько всего — и, как всегда, времени так мало!

— Хоббс, будьте так добры, принесите еще чаю! — бодро крикнула прекрасная Амелия.

Мистер Хиллтоп великодушно пошел навстречу пожеланиям хозяев и ответил на их расспросы во всех подробностях. С миссис Гриншилдз он держался неизменно любезно и обходительно, то и дело осыпая ее комплиментами по тому или иному поводу, и превозносил до небес ее гостеприимство и ее редкое обаяние, сопоставляя ее бесчисленные совершенства с достоинствами прочих дам, коих знал на протяжении своей долгой жизни, причем неизменно в пользу миссис Гриншилдз.

Все эти похвалы наконец вынудили супруга заметить:

— Ты конечно, помнишь, Амелия, сколь неограниченной свободой пользовались женщины в этрусском обществе наравне с мужчинами и сколь большим почетом окружали женский пол. Как тут не сослаться на эскизы из книги мистера Оттли, на восхитительные настенные фрески этрусских гробниц: элегантные юные дамы возлежат на пиршественных ложах рядом со своими мужьями в окружении музыкантов, танцоров и бесчисленных слуг, подносящих напитки и яства! Боже мой, Боже мой! Высокое общественное положение женщин Этрурии и их независимый статус — это и впрямь нечто исключительное! Чтобы жена да обедала со своим мужем? Да весь древний мир Средиземноморья был бы возмущен и шокирован! Мистер Матунас, я прав?

— Абсолютно, — ответствовал мистер Хиллтоп, с улыбкой глядя в чашку.

Глава II

Лови-хватай!

— Так, значит, мы еще увидимся, мистер Банистер? — осведомилась мисс Нина Джекс с крыльца своего дома на Боринг-лейн. Ее прелестное личико так и лучилось надеждой. Сестра стояла рядом, в разговор не вмешиваясь.

— Всенепременно, — заверил Гарри Банистер и проехал чуть вперед, пропуская пустой экипаж. Слуги уже выгрузили принадлежащий сестрам багаж; кучер хлестнул лошадей — и карета покатила назад, к конторе Тимсона, громыхая и лязгая, вниз по узкому переулку, выходящему на Ки-стрит.

Молодой сквайр задержался на мгновение, поправляя вьючное седло, — а в следующий миг уже взлетел в него птицей. Смотрелся он просто великолепно (особенно в глазах Нины) — в элегантной темной куртке для верховой езды, кожаных бриджах и высоких сапогах с отворотами. Он подобрал поводья и весело улыбнулся стоящим на крыльце дамам.

— Я остановлюсь в «Лонгстейпле» — это мой клуб. Всегда к вашим услугам, мисс Джекс… и к вашим, мисс Джекс. Как только профессор Тиггз и мистер Хиллтоп все обдумают и взвесят и выработают план действий, мы вас известим. Так что причин для беспокойства нет — просто-таки ни малейших. Уж если эти джентльмены сообща возьмутся за дело, готов поспорить на пятьдесят гиней, они придумают потрясающую стратегию на предмет того, как добраться до мистера Джона Хантера и моих табличек!

— Ваших табличек, мистер Банистер? Как, однако, по-собственнически это звучит! Вы, наверное, имеете в виду таблички мистера Скарлетта! Кроме того, я вроде бы припоминаю, будто вы говорили, что испытали настоящее облегчение, когда их похитили!

— Боже правый, боюсь, здесь вы меня поймали на слове, мисс Джекс! Неужто я и впрямь говорил что-то подобное? Под влиянием момента, не иначе. Поверьте, как только вы увидите этрусский электр своими глазами, вы его уже не забудете — потрясающая штука! Что до мистера Томаса Скарлетта, сдается мне, на самом деле таблички не принадлежат и ему, хотя он и выложил за них кругленькую сумму. По чести говоря, полагаю, что они — достояние этрусков. Или собственность Аполлона? Должен признаться, для меня все это чересчур сложно. Ну, как есть, так есть. А теперь мне пора, — проговорил Гарри, заставляя коня танцевать на месте и словно не будучи уверен, уехать ему или остаться. Наконец, приняв решение в пользу последнего варианта, молодой человек приподнял шляпу и направил серого гунтера к дороге.

— Как скажете, сэр, — крикнула мисс Нина ему вслед. — С нетерпением будем ждать от вас известий. С величайшим нетерпением!

Рука мистера Банистера вымпелом взлетела вверх в знак подтверждения; конь пошел резвой рысью и скрылся за углом Ки-стрит.

Сестры уже собирались войти в дом, когда заметили престарелого джентльмена, что неуклюже выбирался из экипажа, затормозившего у крыльца через один особняк от них. В осуществлении этого тяжеловесного маневра ему содействовал длинноногий старик-слуга, с виду столь же дряхлый, как и его хозяин, и на роль помощника подходящий с большой натяжкой. Престарелый джентльмен был не кто иной, как неизменный, просто-таки «хронический» ухажер мисс Нины, любезный мистер Джордж Керл. Очутившись наконец на твердой земле, он пошевелил дрожащими пальцами, приветствуя свою даму, и игриво подмигнул здоровым глазом.

Мисс Нина улыбнулась и изящно помахала в ответ.

— Чудесная стоит погодка, мисс Джекс, — радостно сообщил мистер Керл голосом, скрипящим, точно несмазанные дверные петли.

Мисс Нина, отлично видевшая, что хмурое серое небо проясняться и не думает, тем не менее сделала вид, будто целиком и полностью согласна с его оценкой.

— Замечательный денек, мистер Керл, — мило заметила она.

— Лицемерка! — прошептала сестра ей на ухо, прежде чем скрыться в доме.

— Право же, Мона… — возмутилась мисс Нина, но, поскольку к тому времени сестра уже исчезла из виду, на ее бессвязный протест внимания никто не обратил.