Библиотека мировой литературы для детей, том 49 - Йозеф Плева

— Ну что, малыш, не выспался?

Лют Матен зевает и потягивается. Он стоит босой на полу и скребет себе живот.

— Каша еще не готова?

— Ты сперва обуйся, — говорит ему мама. — Умойся, причешись, почисти зубы.

Справившись со всем этим, Лют Матен, чистенький, прибранный, садится за стол.

Над его тарелкой поднимается пар — в ней манная каша, а посередине — сахарный островок.

Лют Матен водит ложкой по тарелке. Вот и нет островка. Но Лют Матен все водит и водит ложкой — то влево, то вправо, то влево, то вправо. Что это с ним сегодня?

Лют Матен думает.

Мама вышла из кухни. Она рядом, в комнате, вытирает пыль. Лют Матен спрашивает через открытую дверь:

— Мам, а что там внутри прадедушкиного рундука?

— Да ничего. Так, всякая всячина.

— Какая всячина?

— Ну, мелочь всякая. Все, что дедушка собирал, когда по белу свету путешествовал. Ракушки, кораллы… Старинные книги…

Говоря это, мама передвигает стулья, открывает окно, голос ее слышится то близко, то издали.

— А что еще там есть? — спрашивает немного погодя Лют Матен.

— Старый компас, должно быть, трубки прадедушкины и много-много камушков, самых диковинных, с Огненной Земли.

— А еще что? — снова спрашивает Лют Матен и ждет, притаившись. Ложка застыла в воздухе.

— Может, и еще что есть. Я уж целую вечность в прадедушкин рундук не заглядывала.

Лют Матен снова задумался. Вот наконец опять заработала ложка, но Лют Матен все еще думает. Потом вдруг спрашивает:

— А пингвина там нет?

— Пингвин? Где?

— В прадедушкином рундуке.

— Пингвина? — Мама мельком заглядывает в кухню. — А ты кашу почему не ешь? И что это с тобой сегодня? Никак не проснешься. — Она снова уходит в другую комнату.

Лют Матен слышит, как она говорит оттуда:

— Тоже выдумал — пингвин в рундуке! Он там и не поместится. Он ведь большой, пингвин-то.

— А бывают и маленькие совсем, с мой палец, не больше.

— Ну, вот что — хватит. Ты тут болтаешь всякую чепуху, а каша небось уже остыла? Ешь!

Лют Матен снова начинает работать ложкой, глотает кашу и молчит. Но все время думает о том, что видел во сне. Рассказать маме или не стоит? Да она все равно не поверит. Улыбнется и скажет: «Ну что ты все выдумываешь? Ешь лучше кашу!»

Так Лют Матен за завтраком ничего и не рассказывает маме.

Молча глотает он свою кашу.

А как же его сон? Как пингвин?

Тарелка уже пуста. Лют Матен сыт. И сон его отлетел.

Лют Матен слез со стула, вытер рот, достал из уголка подле кухонного шкафа маленькую оцинкованную бадейку, крикнул маме:

— Я пошел! — и был таков.

Вот он шагает по лугам, ноги уже мокрые от обильной росы. Капельки ее переливаются на солнце, и цветы стоят — будто умылись. Но Лют Матен не видит ничего — ни капелек росы, ни цветов. Он ищет свой сон.

Ребята кричат ему вслед:

— Эй, великий рыболов! Покажи-ка свой улов!

Пускай кричат. Лют Матен не бросает в них камнем, не грозит кулаком. Он даже не оборачивается.

Лют Матен ищет свой сон.

Так он добирается до берега, где стоит Старый причал на гнилых сваях, а в маленькой бухточке — его невод. Еще издали видно — ничего не изменилось. Нет, что-то не так. Там внизу около самого невода скачет Марикен Гульденбрандт. Машет руками и кричит:

— Лют Матен, у тебя рыбка попалась!

Лют Матен со всех ног бросается к воде. Даже бадейку забыл — вон она катится по траве. Пробегает мимо Марикен — и прямо в воду. Брызги летят во все стороны.

У садка-ловушки Лют Матен останавливается. В зеленой воде стоит черная сеть. Лют Матен выдергивает ее из воды.

В большой, очень большой сети трепещет совсем маленькая рыбка — молоденькая серебряная плотичка. Не сто угрей и не семнадцать, а одна-единственная плотичка. Маленькая, ладненькая, серебристая плотичка. И Лют Матен не может оторвать глаз от нее, будто он клад какой нашел.

— Марикен! — кричит он. — Марикен!

Берет рыбку в руку, выносит ее на берег и тут же пускает в бадейку, зачерпнув сперва немного воды из залива.

Минуту-другую плотица лежит на боку, будто и неживая совсем. Но вдруг она дергает хвостом, один раз, другой, широко раскрывает рот и — поплыла, повернувшись спинкой кверху. Вон она уже плещется в бадейке.

А Лют Матен и Марикен смотрят, как она плещется.

— Ты рад? — спрашивает Марикен.

У Лют Матена глаза блестят, щеки разрумянились. Он даже сказать не может, как он рад.

Будто далекое воспоминание, всплывает перед ним его сон, а с ним и волшебное сияние Белой ракушки…

Лют Матен хватает Марикен за руку, но сияние не дает ему говорить.

Марикен встревожена;

— Что это с тобой, Лют Матен?

Лют Матен ничего не может сказать. Он так искал Белую ракушку, искал ее во сне, видел волшебное сияние… А потом?

Лют Матен сидит не шелохнувшись, словно застыл. Марикен отдергивает руку.

— Да что это с тобой, Лют Матен?

В бадейке плещется серебристая рыбка.

И Лют Матен говорит:

— Марикен, я знаю, как все с плотичкой получилось. Я знаю, как она ко мне в невод попала.

— Так уж и знаешь?

— Я все видел во сне.

— Во сне? — говорит Марикен тихо-тихо и даже рот забыла закрыть от удивления.

— Я видел во сне, как я искал Белую ракушку. И со мной был еще кое-кто. Пингвин. Маленький, как вот этот палец.

— Ну и выдумал!

— Честное слово! А раз ты мне не веришь…

— Что ты, что ты, Лют Матен! Верю, — торопится сказать Марикен: уж больно ее любопытство разбирает. — И тебе вправду все приснилось? И пингвин такой маленький, с палец?

— И еще я много чего видел. Только Белую ракушку я не мог позвать. И все погасло…

— А пингвин?

— Пропал куда-то.

Марикен тихо вздыхает.

— Знаешь, Марикен, он умел говорить. И потом, он был волшебником. Он хотел сделать так, чтобы никто больше надо мной не смеялся.

Оба молчат и смотрят на плотичку в бадейке. Голова к голове. Золотистые волосы Марикен переливаются на солнце.

Немного погодя Лют Матен говорит:

— Теперь никто не будет смеяться! Вот она, моя плотичка! Это мой невод ее поймал. Белая ракушка так повелела.

— Чего это она повелела?

— Чтобы плотичка в невод попалась.

— Белая ракушка так повелела?

— Она самая. — Лют Матен кивает головой. — Я же во сне видел, как я ее искал.

Снова оба молчат. Лют Матен смотрит на плотичку, а Марикен смотрит на Лют Матена.

Марикен не знает, что ей и думать.