Эротизм без берегов - Маргарита Павлова

443

Вилье де Лиль-Адан О. Будущая Ева // Вилье де Лиль-Адан О. Избранное. Л., 1988. С. 31. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте в круглых скобках с указанием страницы.

444

«Елисавета грустно и кротко жалела погибшую королеву. А Триродова так увлекали его замыслы, что нежной жалости не было места в его сердце» (С. 441).

445

Барт Р. Сад-1 // Маркиз де Сад и XX век. М., 1992. С. 185. Кабинет Триродова, тайный подземный ход, ведущий в его особняк, — все это также аналоги «тайной камеры».

446

Ямпольский М. Наблюдатель: Очерки истории видения. М., 2000. С. 274.

447

«А Елисавета, мечтая и горя, томилась знойными снами. И скучна была ей серая повседневность тусклой жизни. Странное видение, вдруг представшее ей тогда, в страшные минуты, в лесу, повторялось все настойчивее, — и казалось, что не иная, что это она сама переживает параллельную жизнь, проходит высокий, яркий, радостный и скорбный путь королевы Ортруды».

(С. 194)

Напомню, что в лесу Елисавета подверглась нападению двух парней, пытавшихся изнасиловать ее; именно в этот момент она ощутила себя умирающей от удушья королевой Ортрудой.

448

Об этом говорит подруга и любовница Ортруды Афра Монигетти:

«Пусть сладострастие и похоть зажгутся, когда придет жестокая, страстная пора. В жестокости истощится сладострастие, суровое станет радостным, и, истощаясь в жестокости, само себя умертвит сладострастие».

(С. 379)

И далее:

«Душе человеческой тесно в оковах общественности. Только в своих интимных переживаниях восходит душа к вершинам вселенской жизни. И только освобожденная от власти всяких норм душа создает новые миры и ликует в светлом торжестве преображения».

(С. 400)

449

«Но вот, когда уже из последнего флакона последняя капля упала в чашу, вдруг прояснел и успокоился дивный состав. И стал он так спокоен, бесцветен и прозрачен, что ярко и отчетливо стал виден мелкий чеканный рисунок, которым сплошь была покрыта внутренность чаши. И с жадным любопытством всматривалась Елисавета в подробности удивительного рисунка. Они изображали столь разнообразные картины человеческой жизни в разных странах, что казалось, целой жизни не хватит для того, чтобы все это внимательно рассмотреть».

(С. 458–459)

Ср. у Булгакова:

«Маргарита наклонилась к глобусу и увидела, что квадратик земли расширился, многокрасочно расписался и превратился как бы в рельефную карту. А затем она увидела и ленточку реки, и какое-то селение возле нее. Домик, который был размером с горошину, разросся и стал как спичечная коробка. Внезапно и беззвучно крыша этого дома взлетела наверх вместе с клубом черного дыма, а стенки рухнули, так что от двухэтажной коробочки ничего не осталось, кроме кучечки, от которой валил черный дым. Еще приблизив свой глаз, Маргарита разглядела маленькую женскую фигурку, лежащую на земле, а возле нее в луже крови разметавшего руки маленького ребенка».

(Булгаков М. Мастер и Маргарита // Булгаков М. Романы. Кишинев, 1987. С. 662)

450

Делёз Ж. Представление Захер-Мазоха: (Холодное и Жестокое) // Захер-Мазох Л. фон. Венера в мехах. М., 1992. С. 210–211. Более подробно о так называемом садомазохизме Сологуба и его текстовых воплощениях см.: Токарев Д. «Скрещенье жестоких, разнузданных воль»: Федор Сологуб между Мазохом и Садом // «Вожди умов и моды»: «Чужое имя» как наследуемая модель жизни. СПб., 2004. С. 259–307.

451

См. в стихотворении 1926 г.: «Слепит глаза Дракон жестокий, / Лиловая клубится тьма. / Весь этот мир, такой широкий, — / Одна обширная тюрьма. / <…> Но будет свергнут Змий жестокий, / Сожжется новым Солнцем тьма, / И будет этот мир широкий / Свободный дом, а не тюрьма» (Сологуб Ф. Стихотворения. СПб., 2000. С. 488–489. (Новая библиотека поэта; большая серия)).

452

Когда Триродов говорит с князем Эммануилом Осиповичем Давидовым, то есть с Христом, он уподобляется дьяволу, искушающему постящегося в пустыне (см.: С. 192).

453

Дюморье Дж. Трильби. М., 1960. С. 312.

454

В черновиках романа есть упоминание о некоем напитке, изготовленном Триродовым для чтения чужих мыслей:

«Он имеет короткое, часа натри, действие. Действие его прекращалось постепенно. Пользуясь действием этого напитка, он прозревал иногда в темные души животных».

(цит. по: Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. М., 1993. С. 214)

455

Кроме тяги к переодеванию в мальчика, нужно отметить и тот факт, что Елисавета даже внешне похожа на мужчину: у нее слишком большие ноги и руки и красное, загорелое лицо (см.: С. 17).

456

Ф. Миллер-Франк отмечает, сближая Гадали и Ванду Захер-Мазоха, что если первая описывается в целом как двигающаяся статуя, то роль, принимаемая на себя второй, требует от нее принятия неких фиксированных поз; см.: Miller-Frank F. Edison’s Recorded Angel // Jeering Dreamers: Essays on «L’Eve future». Amsterdam: Rodopi, 1996. P. 152. Действительно, «оцепенелость» героини австрийского писателя подчеркивал еще Ж. Делёз. «Все в романе Мазоха кульминирует в подвешенности, — отмечает философ. — Не будет преувеличением сказать, что именно Мазох вводит в искусство романа технику подвешивания, suspens’a— пружину повествования в чистом виде: не только потому, что мазохистские обряды истязаний и пыток предполагают какое-то подлинное физическое подвешивание (героя приковывают, распинают, подвешивают), но и потому, что женщина-палач принимает те или иные застывшие позы, отождествляющие ее со статуей, с портретом, с фотографией; потому, что она не завершает свой жест, оставляя его в подвешенном состоянии, когда опускает хлыст на спину своей жертвы, когда приоткрывает свои меха; потому, что она отражается в зеркале, которое схватывает, задерживает ее позу» (Делёз Ж. Представление Захер-Мазоха. Указ. изд. С. 211). Однако очевидно, что «замедленность» Гадали (а также Елисаветы) не имеет ничего общего со «статуарностью» Ванды: если Ванда является проекцией мазохистского сознания Северина, то Гадали и Елисавета, напротив, выступают как проекция садистского сознания Эдисона и Триродова.

457

Бланшо М. Сад // Маркиз де Сад и XX век. Указ. изд. С. 82–83.

458

Эту призрачность детей Эдисона отмечает в своей статье К. Кокьо; см.: Coquio С. D’une espérance à l’essai, de son naufrage et d’une voix rescapée: Villiers de l’Isle-Adam, L’Eve future // L’homme artificiel: Hoffmann, Shelley, Villiers de I’Isle-Adam / Ed. par I. Krzywkowski. Paris: Ellipses, 1999. P. 37.

459

Бланшо М. Сад. Указ. изд. С. 80.

460

Ямпольский М. Наблюдатель. Указ. изд. С. 214.

461

Ямпольский М. Наблюдатель. Указ. изд. С. 210.

462

Там же. С. 223. О возможном влиянии «Эврики» на Сологуба см.: Holthusen J. Fedor Sologubs Roman-Trilogie. The Hague, 1960. P. 43. Хольтхузен указывает также, что еще в 1898 г. «Эврика» была прочитана Брюсовым и обсуждалась в его кружке.

463

Ср. рассуждения Триродова о первичном материальном атоме со следующим утверждением По: «Да будет мне позволено теперь, — говорит По, — описать единственный возможный способ, которым вещество могло быть постижимо, рассеяно через пространство, так что оно могло выполнить сразу условия излучения и вообще равномерного распределения. Для удобства разъяснения вообразим, прежде всего, пустой шар из стекла, или из чего-нибудь другого, занимающий пространство, через которое всемирное вещество должно, таким образом, равно рассеиваться посредством излучения из абсолютной, безотносительной, безусловной частицы, помещенной в средоточии шара» (По Э. Эврика // По Э. Собр. соч.: В 5 т. М., 1912. Т. 5. С. 158).

464

«Радий есть христианство, братия мои», — заявляет герой-язычник повести К. Вагинова «Монастырь Господа нашего Аполлона» (1922; см.: Вагинов К. Полн. собр. соч. в прозе. СПб., 1999. С. 437). Если его отношение к радию можно, таким образом, считать негативным, то Триродов явно находит в радии возможность добиться синтеза христианства как утверждения жизни и буддизма как ее отрицания. Правда, люди этот синтез примут за дьявола (см.: С. 189).