Вельяминовы. За горизонт. Книга 1 (СИ) - Шульман Нелли

– Нашел, с кем его сравнивать. У Иосифа на уме одни танцы и девицы. Он, наверняка, и здесь успел кого-нибудь подцепить… – перебегая Вардур-стрит, младший Аарон поинтересовался:

– Хана красивая? На фото все очень прилизано, как всегда, а ты ее видел, в Париже… – старший кузен задумался: «У нее благодарная для сцены внешность, скажем так. Жаль, что она не хочет стать драматической актрисой. Она будет шансонье, вроде мадам Пиаф… – на тротуаре он огляделся:

– Так, есть Marquee… – он указал на красно-белую вывеску, – но там играют джаз… – Аарон Горовиц вздохнул:

– Ты бы мне еще предложил потанцевать венский вальс. Джаз для стариков, вроде дяди Меира. Мама тоже любит джаз, – прибавил юноша, – что и понятно, в ее возрасте… – Аарон Майер прищурился. В пробке стоял знакомый, спортивный, двухместный Bentley, цвета голубиного крыла. Номерная табличка сообщала: «MOZ ART»:

– Тупица чуть ли не сотню гиней за нее выложил, – вспомнил Аарон, – но что ему делать, в Сохо… – на пассажирском сиденье он заметил знакомый профиль:

– Я его видел. Он ходит на выступления поэтов, на открытые репетиции, в театрах. Мистер Тоби Аллен, журналист. Откуда он знает Тупицу… – машина свернула на закрытую стоянку, со щитом: «Только для посетителей клуба «Фламинго». Аарон повернулся к кузену:

– Выгребай серебро, нас ждет самое модное место Лондона. Там, как у вас в Гарлеме, никто не интересуется возрастом, только плати…

Они направились к пурпурному канату, где скапливалась небольшая очередь.

Мистер Тоби Аллен заранее взял отдельную кабинку, в части «Фламинго», куда не допускались обыкновенные посетители. Бархатные, витые веревки окружали подиум, обтянутый золоченой тканью. Крепкие ребята, при галстуках, жующие американскую жвачку, в случае нужды кратко объясняли подвыпившему патрону, что все места в особой зоне заняты.

На подиуме предполагалось танцевать, однако с галереи редко кто спускался вниз. Широкую лестницу подсвечивали прожектора, гремела лучшая в Лондоне акустическая система. Хорошенькие девчонки, в пышных юбках, на каблуках, таскали наверх ведерки с колотым льдом, с бутылками французского шампанского. На подносах шевелились живые устрицы, на галерее слоился дым кубинских сигар.

По соседству шла большая игра в покер, в кабинках обсуждали дела немногословные ребята, редко вылезающие из переулков Ист-Энда:

– Гангстеры, как говорят в Америке… – Филби отпил шампанского, – мой старый знакомец, мистер О’Малли, то есть мистер Горовиц, ловил их, до нашей встречи в Испании. Теперь он занимается совсем другими вещами… – Филби прилетел из Бейрута, где он, якобы, представлял британские газеты, в Лондон, под предлогом встреч с редакторами.

Моцарт, как обычно, проглотил наживку:

– Он больше не уговаривает меня стать его европейским агентом, – Филби усмехнулся, – я ему объяснил, что не могу покинуть Ближний Восток, из-за работы… – Филби, в скором времени, намеревался уехать из Бейрута совсем в другую сторону. Задание, полученное из Москвы, было кратким и ясным:

– Лубянка подбросила крючок, его светлости, – Филби, внимательно, следил за большим, полутемным залом, – мне надо удостовериться, что мистер Джон на него клюнул… – Филби понятия не имел, что за фальшивку подсунули герцогу Экзетеру, однако об этом ему знать и не требовалось. Отчитавшись о работе в Бейруте, сдав финансовые документы, он, словно невзначай, зевая, пролистал папку с внутренними циркулярами. Даже в его отсутствие, документы, аккуратно, складывались в лоток для входящей корреспонденции.

Он читал ровные, машинописные строки:

– Воздушный коридор с базы королевских ВВС в Бьюкене, направление, Лервик, пятнадцатое декабря… – новая база в Бьюкене использовалась для личного самолета Ее Величества, – возвращение в Бьюкен и Лондон, шестнадцатого декабря. Пассажиры, на отрезке Бьюкен-Лервик, трое, на обратном пути, один… – Филби обнаружил, что в Лервике двоих пассажиров будет ожидать еще одна машина.

В шифровке из Москвы намекнули, что речь идет о полете его светлости в Россию:

– Но, кажется, он туда отправляется не один, а с мистером Ягненком. Интересно, кто их сопровождает? Наверное, кто-то из аналитиков, с этажа Х. Если бы я еще знал, кто они такие… – о пребывании полковника Горовица в Лондоне Филби узнал от Моцарта. Подопечный обрадовался звонку:

– Моя жена сегодня занята на сцене, – Филби слушал ленивый голос юного гения, – а я намеревался провести вечер в компании нашего кота и Гварнери. Я закажу столик, мистер Аллен. Я уверен, что у Скиннера, то есть Берри, найдется для нас местечко… – Филби не хотел появляться в дорогом ресторане на Патерностер-Роу, кишащем адвокатами и дельцами из Сити:

– Нет, нет, Генрик, позвольте мне, – запротестовал мистер Аллен, обходительный человек, – вы теперь лондонец, но окажите мне честь продолжить экскурсию по Сохо… – Моцарт подхватил его у Мраморной Арки. Филби не хотел думать, сколько стоит спортивная машина юнца, с сиденьями итальянской кожи:

– Ему едва исполнилось двадцать, а у него перстень с бриллиантами, золотой портсигар и пятикомнатная квартира, с видом на Кенсингтон… – Филби видел афиши рождественских концертов, в Альберт-Холле:

– Он успел три раза слетать в Америку, где его чуть ли не на руках носили. Впрочем, наверное и носили… – Моцарт не преминул похвастаться британским гражданством:

– Паспорт мне выдали за день, – улыбнулся юноша, – впрочем, моя жена британка. От израильского гражданства я, конечно, отказываться не собираюсь… – Филби подозревал, что Моцарту доставили новый паспорт прямо на дом:

– Он гений, лучший молодой музыкант Европы, а то и всего мира. Британцы понимают свою выгоду… – Моцарт рассказал о приватных концертах, в Букингемском дворце, Белом Доме и Ватикане:

– Мне предлагают годовой ангажемент в Америке… – он уверенно, легко вел машину, – с отличным условиями. Моя жена пока ведет переговоры, она не хочет надолго оставлять Ковент-Гарден… – фотографиями жены подопечного увешали все газетные ларьки у метро. Рождественский номер британского Vogue вышел со съемкой молодых звезд кино и театра:

– Адель Майер-Авербах, прима Ковент-Гардена… – девушка, в роскошном вечернем платье, в длинных перчатках, надменно улыбалась, опираясь о балюстраду мраморной лестницы:

– У них деловой брак, – решил Филби, – сошлись они романтическим образом… – Моцарт рассказал о бегстве из Будапешта, – но то время миновало. Она его на четыре года старше, оперные певицы всегда толстеют. Скоро он начнет посматривать в сторону девушек его возраста… – одну из таких девушек Филби увидел на танцевальном полу заведения. Он, в общем, не обязан был нянчиться с Моцартом:

– Я узнал все, что мне было нужно, мы могли распрощаться, но, как на грех, появилась его родня… – Филби не хотел, чтобы Моцарт видел кузенов:

– С него станется протащить юнцов и девчонку в особую зону, а мне нельзя показываться им на глаза… – Моцарт успел сообщить о визите близнецов Кардозо, о том, что сын капеллана Горовица едет в Израиль:

– Но здесь и сын мистера Майера, – Филби вытащил из кармана пиджака небольшую, портативную камеру, – и леди Кроу. Она отлично танцует, кстати. Впрочем, Иосиф, а это именно он, тоже показывает высший класс рок-энд-ролла… – на музыкальной сцене грохотали барабаны оркестра Ронни Скотта. Заливались саксофоны, пианист играл стоя, притоптывая ногой:

– Well it’s one for the money, two for the show

Three to get ready, now go cat go…

Щелкая фотоаппаратом, Филби улыбнулся. Леди Кроу носила высокие, замшевые ботинки, цвета берлинской лазури:

– Как в песне, – весело подумал он, – пленка цветная, но мне выдают отличную технику. В Москве все рассмотрят. Учитывая место работы леди Августы, она чрезвычайно нам интересна… – Филби волновал неизвестный пассажир рейса в Лервик:

– Он в Россию не летит. Из Лервика самолет идет в Стокгольм… – он ожидал, что советская разведка начнет пасти его светлость и мистера Горовица еще в Швеции, – но этот человек возвращается в Лондон… – оркестр перешел на медленную мелодию Пресли. Леди Кроу скользнула в объятья мистера Кардозо: