Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин

Узнав о том, что произошло, он остановился позади попа и, не спешиваясь, принялся яростно хлестать несчастного. При каждом ударе нагайки повстанец повторял: «Вот тебе за то, что обманывал народ! Вот тебе за то, что обманывал народ!» Толпа молча смотрела на него.

— Довольно, товарищ, — сказал я негромко. — Не нужно все-таки мучить его.

— Ну конечно! — раздались вокруг насмешливые крики. — А они что, никогда нас не мучили?

Подошел другой повстанец. Он грубо толкнул священника:

— Ладно, поднимайся! Кончай комедию! Вставай же!

Обвиняемый больше не кричал. Очень бледный, в полубессознательном состоянии, он поднялся. Глядя куда-то вдаль, он беззвучно шевелил губами.

Повстанец дал знак нескольким товарищам, и они тотчас окружили попа.

— Товарищи, — обратился он к крестьянам, — вы все говорите, что этот человек, ярый контрреволюционер, написал и передал белым властям список «подозрительных», и что по этому доносу многих крестьян арестовали и расстреляли. Так это?

— Да, да, истинная правда! — зашумела толпа. — Из-за него сорок наших убили. Все село это знает.

И вновь стали называть имена жертв, приводить доказательства. Несколько родственников казненных подтвердили это. Сами представители властей сообщили им о списке, составленном попом, объясняя таким образом свои действия.

Поп ничего уже не говорил.

— Кто-нибудь из крестьян будет защищать этого человека? — спросил повстанец. — Кто-нибудь сомневается в его виновности?

Никто не откликнулся.

Тогда повстанец схватил попа и грубо сдернул с него рясу.

— Шикарная материя! — сказал он. — Из нее выйдет хорошее черное знамя. А то наше уже истрепалось.

Затем сказал попу, жалкому в своей рубахе и кальсонах:

— А теперь становись на колени! И молись, только не оборачивайся.

Приговоренный подчинился. Он стал на колени и, сложив руки, принялся шептать: «Отче наш на небесех, да святится имя твое, да приидет царствие твое…»

Два повстанца встали позади него. Они достали револьверы, прицелились и несколько раз выстрелили ему в спину. Выстрелы прозвучали сухо и беспощадно.

Тело рухнуло.

Все было кончено.

Толпа медленно разошлась, обсуждая происшедшее.

Махно также пишет о нескольких драматических случаях, свидетелем которых он был во время своего молниеносного возвращения.

Однажды вечером в сопровождении группы кавалеристов, переодетых деникинскими офицерами, он явился к богатому помещику, известному как ярый реакционер, сторонник Деникина и палач крестьян.

Лже-офицеры заявили, что возвращаются с задания и хотели бы немного отдохнуть, переночевать в усадьбе и назавтра отправиться в путь.

Естественно, их восторженно приняли. «Господа офицеры» могут чувствовать себя как дома. Усадьба надежно охраняется деникинским отрядом. Опасаться нечего.

В честь гостей организована пирушка. На нее приглашены офицер охраны и несколько верных друзей. Подаются изысканные яства, дорогие вина и ликеры. Языки развязываются. Все яростно проклинают «махновских бандитов» и «смутьянов», желают их быстрейшего и окончательного разгрома, пьют за здоровье Деникина и за белую армию. Общительный помещик показывает гостям приготовленный на всякий случай великолепный склад оружия.

К концу обеда Махно раскрывает карты. Немая сцена. Все поражены, растеряны и охвачены ужасом. Махновцы окружают помещика. Охрана разоружена. «Настал час расплаты!»

Ни крики, ни мольбы, ни попытки бегства уже не могут ничего изменить. Помещика, его верных друзей и слуг, офицера охраны убивают на месте. Охранявших усадьбу солдат допрашивают и поступают с ними в соответствии с их показаниями.

Покончив с делом, повстанцы забирают оружие и отправляются в очередное дворянское гнездо[226].

Наступление Деникина, остановленное повстанцами. Большевики спасены. Их возвращение на Украину.

Занятие махновцами юга Украины означало смертельную опасность для всей контрреволюционной кампании Деникина. Действительно, база снабжения его армии находилась между Волновахой и Мариуполем. Во всех городах этого района располагались гигантские склады провианта и амуниции. Конечно, не все они без боя достались махновцам. Например, под Волновахой сражение между последними и крупными резервами Деникина продолжалось пять дней. Но, с другой стороны, поскольку все железнодорожные линии района находились в руках повстанцев, за его пределы нельзя было вывезти ни один снаряд. Таким образом, Деникин лишился оружия и боеприпасов[227].

Так же, как и под Волновахой, кое-где деникинские резервные части оказывали махновцам сопротивление. Но вскоре они были разгромлены и уничтожены.

Тогда поток Махновщины покатился вглубь Донецкого бассейна и на север. В октябре повстанцы заняли Екатеринослав[228].

Деникин был вынужден остановить наступление на Москву. Это признавали даже белогвардейские газеты[229].

Он спешно отправил свои лучшие силы на Гуляй-Польский фронт. Но было слишком поздно. Пожар восстания охватил весь край, от берегов Черного и Азовского морей до Харькова и Полтавы.

Благодаря полученным подкреплениям — главным образам, броневикам и превосходной кавалерии Мамонтова и Шкуро — белым удалось на время вынудить махновцев оставить Мариуполь, Бердянск и Гуляй-Поле[230]; но одновременно те захватили Синельниково, Павлоград, Екатеринослав и другие города и села; так что Деникин не извлек никакого преимущества из своих побед местного масштаба.

В октябре и ноябре основные силы Деникина, отступившие с севера, возобновили ожесточенную борьбу против Махно. В конце ноября махновская армия — половина которой, впрочем, страдала от ужасной эпидемии сыпного тифа — была вынуждена оставить Екатеринослав[231] и перегруппировать свои силы на юге. Но и Деникин не мог нанести решающий удар. Махновцы продолжали сопротивляться. Кроме того, его теснили шедшие за ним по пятам красные. Армия Деникина агонизировала. Вскоре его лучшие части — отряды Шкуро — отказались сражаться против Махно. Вопреки приказу командования они оставили занимаемые позиции и отступили[232]. Это было начало полного разгрома деникинской армии.

Необходимо отметить здесь следующие исторические факты:

Честь уничтожения деникинской контрреволюции осенью 1919 года полностью принадлежит махновской Повстанческой армии.

Если бы повстанцы не одержали решающую победу под Перегоновкой и не продолжили бы борьбу в тылу Деникина, громя его продовольственные и интендантские службы, белые, весьма вероятно, не позднее декабря 1919 года вступили бы в Москву.

Узнав об отступлении основных сил Деникина, большевики поначалу удивились (см. главу 4), затем выяснили подлинную причину такого оборота событий — поражение у Перегоновки и его последствия — и быстро поняли, какие преимущества им это сулит. Они атаковали Деникина под Орлом и ускорили его общее отступление.

Это сражение, как и многие другие сражения между отступавшими белыми и шедшими за ними по пятам красными, имели совершенно второстепенное значение. Некоторое сопротивление белогвардейцев велось исключительно с целью дать отступить основным силам и спасти амуницию и провиант. На всем пути Красной Армии — от Орла через Курск почти до Черного и Азовского морей — она почти не встречала сопротивления[233].

Она вступила на Украину и Кавказ в точности как год назад, после падения гетмана, когда путь был расчищен заранее.

Именно махновцы вынесли на себе всю тяжесть борьбы с отступавшими на юг белыми. До своего окончательно разгрома последние доставили немало хлопот Повстанческой армии.

Большевики, спасенные, по существу, революционными партизанами, явились на Украину пожинать лавры победы, одержанной другими.

Глава IV

Деятельность махновцев в освобожденных районах

Непрерывные бои, жизнь в «царстве на колесах», лишавшие население района какой бы то ни было стабильности, неизбежно мешали ему и вести любую позитивную, творческую работу. Однако всякий раз, когда возникала возможность, движение проявляло свою «органическую» жизненную силу, а трудящиеся массы — замечательные творческие способности и волю.

Приведем несколько примеров.

Мы уже не раз упоминали о махновской печати. Несмотря на препятствия и трудности той эпохи, махновцы в тесном сотрудничестве с анархистской Конфедерацией «Набат» выпускали листовки, газеты и т. д. У них даже нашлось время на публикацию объемной брошюры «Общее положение о вольном Совете».