Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин

Это была настоящая миграция крестьян. Огромная масса мужчин, женщин и детей следовала за армией в ее отступлении на запад, растягиваясь порой на сотни километров.

Прибыв в армию Махно в начале ее отступления, я мог видеть это живописное «царство кибиток», как его окрестили позднее. И последовал за ним.

Лето 1919 года на Украине было исключительно засушливым. По пыльным дорогам и полям медленно двигалось людское море вперемешку со скотом (главным образом, волами), на разнообразных повозках, со своими продовольственными и медицинскими службами. Вся эта масса являла собой армейский обоз.

Сама армия не смешивалась с этим кочевым царством. Она шла своей дорогой, за исключением частей, с боями прикрывавших основные силы; конница, в частности, воевала почти непрерывно.

Когда боев не было, впереди двигалась пехота. Она передвигалась на тачанках. В каждую тачанку были впряжены две лошади, имелся кучер, сидевший на переднем сиденье, и два бойца позади. Иногда сзади располагался пулемет. За ними шла артиллерия.

Над первой повозкой развевалось большое черное знамя. «Свобода или Смерть», «Земля крестьянам, фабрики рабочим» — можно было прочесть на двух сторонах полотнища. Эти лозунги были написаны серебряными буквами.

Невзирая на тяжелое положение, опасности и почти ежедневные бои, все эти люди были полны воодушевления и мужества. Каждому находилась работа в многочисленных армейских службах. Каждый принимал близко к сердцу общее дело, и все заботились друг и друге. Время от времени то тут, то там раздавались народные или революционные песни, которые тотчас же подхватывали тысячи голосов.

Прибыв в какую-нибудь деревню, вся эта масса вставала лагерем вплоть до приказа о выступлении. Тогда, не задерживаясь, люди трогались в путь, все время на запад, все время под отзвуки боев, происходивших вокруг «царства на колесах».

Во время этого отступления, которое, как увидит читатель, продлилось почти четыре месяца, тысячи беглецов, покинув армию, пускались в различные авантюры и рассеивались по всей Украине. Большинство из них навсегда лишились домов и имущества. Некоторым удалось отстроиться заново. Но многие погибли, скошенные лишениями и болезнями или попав в руки белых.

Прежде всего повстанческая армия попыталась укрепиться на Днепре, возле Александровска. Некоторое время она удерживала знаменитый мост Кичкас (один из важнейших в России) через Днепр, имеющий большое стратегическое значение. Но под давлением значительно превосходивших сил противника она была вынуждена оставить его и отступить сначала к Долинской, затем к городу Елисаветграду.

Тем временем немногочисленные красные отряды, оставшиеся кое-где на Украине, в частности, в Крыму, полностью деморализованные действиями командования большевиков, потеряли всякое боевое значение. Солдаты считали бегство большевистских властей с Украины предательством дела Революции. Многие командиры выражали недоверие верховному командованию. Брошенные властями, эти отряды томились в бездействии, сомнениях и тоске. Для них Махно оставался единственной надеждой на революцию в стране. И к нему постепенно обращались взоры всех, кто стремился защищать свободу.

Наконец, в июле почти все красные полки, оставшиеся в Крыму, возмутились, сместили своих командиров и двинулись на воссоединение с армией Махно. Эта акция была тщательно подготовлена и осуществлена командующими повстанцев. Оставаясь пока в рядах Красной Армии и получив условленный сигнал, они выступили, увлекая за собой не только отряды бывших повстанцев, но и почти все подразделения большевиков.

Форсированным маршем, ведя с собой плененных прежних командиров (Кочергина, Дыбца и других) и захватив большое количество оружия и боеприпасов, эти полки — многочисленные, свежие, хорошо организованные и исполненные воодушевления — двигались в направлении станции Помощная, на воссоединение с Махно.

Это был сильный удар по большевикам, поскольку лишал их почти всех вооруженных сил на Украине.

Встреча состоялась в начале августа в Добровеличковке, большом селе Херсонской губернии[217].

Теперь армия Махно стала реальной силой. Отныне она могла осуществлять масштабные военные операции.

Она могла даже рассчитывать на победу.

Сразу же после объединения Махно, до этого с боями отступавший, остановился. Он сделал это, главным образом, с целью перегруппировки войск. Разместив свои аванпосты по границам занятого уезда — между Помощной, Елисаветградом и Вознесенском, — он приступил к окончательной реорганизации своей армии.

Теперь в ней состояло приблизительно 20 тысяч бойцов. Они были разделены на четыре бригады пехоты и кавалерии, артиллерийский дивизион и полк пулеметный.

Конница под командованием Щуся насчитывала от 2 до 3 тысяч человек. Полк пулеметчиков одно время располагал до 500 пулеметов. Артиллерии также было достаточно. Был сформирован особый кавалерийский эскадрон численностью от 150 до 200 человек, который постоянно сопровождал Махно[218].

Завершив перегруппировку, Махно начал решительное наступление против деникинских войск.

Бои шли ожесточенные. Не раз армия Деникина отбрасывалась на 50 и даже 80 километров на восток. Но вскоре махновцам стало не хватать боеприпасов. Две атаки из трех предпринимались с целью захватить трофеи. С другой стороны, Деникин ввел в бой многочисленные свежие части. Он готов был любой ценой подавить Повстанческую армию, чтобы затем спокойно идти на Москву. В довершение несчастий махновцы одновременно вынуждены были противостоять нескольким большевистским отрядам, шедшим через Украину из Одессы и Крыма на север. Они вступали в бой со всеми, кого встречали на своем пути. В том числе и с повстанцами.

В конце концов, когда положение стало критическим, Махно вынужден был оставить район Помощной-Елисаветграда-Вознесенска и отступить далее на запад.

Так началось его знаменитое 600-километровое отступление из района Бахмута-Мариуполя до границ Киевской губернии: отступление, которое продолжалось почти два месяца, с августа по конец сентября 1919 года.

К сожалению, у нас нет возможности подробно рассказать здесь об этих событиях. Поэтому ограничимся основными моментами.

Явной целью Деникина было полностью окружить махновскую армию и уничтожить ее.

Он бросил против нее свои отборные части. Некоторые их них состояли исключительно из молодых офицеров, особенно ненавидевших «мужицкий сброд». Среди них своей храбростью, боеспособностью и бешеной энергией особенно выделялись Симферопольский и 2-й Лабинский полки.

Почти каждый день происходили ожесточенные бои. Фактически речь шла об одном сражении, длившемся два месяца. Оно было исключительно тяжелым для обеих воюющих сторон.

Во время всего отступления я находился в армии Махно, и мы, пятеро товарищей, в том числе Аршинов, сформировали Культпросвет. Эти дни вспоминаются мне как бесконечный кошмар.

Летние ночи, длившиеся всего несколько часов, едва давали отдых людям и лошадям. С рассветом нас пробуждала канонада, разрывы снарядов, цоканье конских копыт… Это деникинцы, наступавшие со всех сторон, пытались сомкнуть железное и огненное кольцо вокруг повстанцев.

Каждый день возобновляли они атаки, все теснее окружая войска Махно, оставляя повстанцам все меньше свободного пространства.

Каждый день жестокие, зачастую рукопашные бои велись на флангах и в центре махновской армии и прекращались лишь с наступлением ночи. И каждую ночь эта армия вынуждена была отступать по все более узкому проходу (иначе не скажешь), чтобы не дать Деникину окончательно сомкнуть кольцо окружения. А с восходом солнца ей вновь приходилось вступать в бой с беспощадным противником.

Повстанцам не хватало одежды, обуви, порой даже еды. По невыносимому зною, под свинцовым небом, осыпаемые пулями и снарядами, они все дальше уходили от родной стороны, в неизвестность.

В конце августа корпус Деникина, преследовавший Махно, получил новые подкрепления из-под Одессы и Вознесенска. Деникин, с основными своими силами шедший на Орел (в сторону Москвы), вынуждая Красную Армию отступать, стремился побыстрее избавиться от махновцев. Пока они находились в его тылу, он не чувствовал себя в полной безопасности.

Положение ухудшалось с каждым днем. Но Махно не терял надежды. Он без устали продолжал маневрировать при отступлении. И бойцы, воодушевленные идеалом, сознающие свои цели, сражающиеся за свое дело, каждый день являли настоящие чудеса мужества и героизма.