Левиафан. Человеческая природа. О свободе и необходимости - Томас Гоббс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О верховной власти в период от Иисуса Навина до Саула. Время от смерти Иисуса Навина до воцарения Саула часто характеризуется в книге Судей словами: В те дни не было царя у Израиля; а иногда к этому добавляется: Каждый делал то, что ему казалось справедливым. Из чего следует заключить, что, когда говорится «не было царя», подразумевается «не было верховной власти» в Израиле. И так это и было, поскольку речь идет об осуществлении и проявлении в действии этой власти. Ибо после смерти Иисуса Навина и Елеазара (Суд. 2, 10, 11) восстал другой род, который не знал Господа и дел Его, какие Он делал Израилю,– тогда сыны Израилевы стали делать злое перед очами Господа и стали служить Ваалам. А евреи имели ту особенность, которую апостол Павел характеризует словами «ждать знамений», и это не только до того, как они подчинились власти Моисея, но также и после того, как они обязались своим подчинением. Знамения же и чудеса имели целью внушить веру, а не удерживать людей от нарушения данных ими обещаний, ибо к этому обязывает людей естественный закон. По если мы будем говорить не об осуществлении власти, а о нраве на власть, то в этом смысле верховная власть была еще в руках первосвященника. Вот почему повиновение, оказанное судьям, которые были специально избраны Богом, чтобы спасти его мятежных подданных от рук врага, не может быть приведено как доказательство против того, что первосвященник имел верховную власть во всех вопросах как государственного управления, так и религии. И ни судья, ни сам Самуил не были обычными, а лишь чрезвычайными правителями, которым сыны израилевы оказывали повиновение не из чувства долга, а из уважения к ним, обусловленного благоволением к ним Бога, сказавшимся в мудрости, храбрости или счастье. Таким образом, и в эту эпоху право регулирования вопросов государственного управления было неотделимо от права регулирования вопросов религии.
О правах царей израилевых. После судей пришли цари, и, подобно тому как раньше вся власть как в области религии, так и в области государственного управления находилась в руках первосвященника, точно так она вся была теперь в руках царя. Ибо верховная власть над народом, которая раньше не только в силу всемогущества Бога, но и в силу специального завета сынов израилевых была у Бога и под его непосредственным владычеством в руках первосвященника как его наместника на земле,– эта власть Бога была теперь отменена с согласия самого Бога. В самом деле, когда сыны израилевы сказали Самуилу (1 Цар. 8, 5): Поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов,
– они этим обозначали, что не желают более управляться постановлениями, которые предписал бы им первосвященник от имени Бога, а желают иметь правителя, который управлял бы ими таким же образом, как управляются все прочие народы, и, следовательно, лишив первосвященника царской власти, они этим низвергли особенную власть Бога. И тем не менее Бог согласился на это, сказав Самуилу (ст. 7): Послушай голос народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтобы Я не царствовал над ними. Так как сыны израилевы отвергли таким образом Бога, именем которого правили первосвященники, то у первосвященников осталось лишь столько власти, сколько угодно было царю предоставить им, и ее было больше или меньше в зависимости от того, царствовали ли благочестивые или порочные цари. А что касается гражданского управления, то оно, очевидно, всецело находилось в руках царя. Ибо в той же главе, в стихе 20, сказано: Мы будем, как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить перед нами, и вести войны наши, т. е. он будет обладать всей полнотой власти как во время войны, так и в мирное время. Эта полнота власти заключала в себе также право регулировать вопросы религии. Ибо в то время не было другого слова Божьего для регулирования вопросов религии, кроме закона Моисея, составлявшего гражданский закон евреев. Кроме того, мы читаем (3 Цар. 2, 27), что удалил Соломон Авиафара от священства Господня, из чего явствует, что Соломон имел власть над первосвященником, как над всяким другим подданным, что является существенным признаком верховенства в вопросах религии. Мы читаем также (3 Цар. 8), что он освятил храм, благословил народ и самолично сочинил ту превосходную молитву, которая читается при освящении всех церквей и молитвенных домов, что является вторым признаком верховенства в вопросах религии. Еще раз мы читаем (4 Цар. 22), что, когда возник вопрос относительно книги закона, найденной в храме, он не был разрешен первосвященником, а Иосия послал его и других вопросить об этом пророчицу Олдаму, что является опять-таки признаком верховенства в вопросах религии. Наконец, мы читаем (1 Пар. 26, 30), что Давид сделал Хашавию и братьев его хевронян надзирателями над Израилем к западу по всяким делам служения Господня и по службе царской. А также (ст. 32), что он поставил других хевронян правителями над коленом Рувимовым и Годовым и полуколеном Манасииным (это была часть Израиля, обитавшая по ту сторону Иордана) по всем делам Божьим и делам царя. Разве это не есть полнота власти, как мирской, так и духовной, как это называют те, кто желает делить ее? Итак, с момента установления Царства Божия до плена верховенство в вопросах религии было в тех же руках, в которых находилась гражданская верховная власть, а после избрания Саула должность первосвященника была не повелительной, а служебной.
Во времена царей верховенство в религиозных делах по праву не было отделено от светской власти. Несмотря на то что власть в вопросах государственного управления и религии, поскольку речь идет о праве, была объединена сначала в руках первосвященников, а затем – в руках
