Клятва наемника - Элизабет Мун

— Мне казалось, что все тут — более стойкие люди, — негромко проговорил Хербин.

Пакс внутренне согласилась с ним, но вслух ничего не сказала. Получалось так, что Кеми считала их какими-то слабовольными.

— Вы такие и есть… были такими… и будете в дальнейшем. Но именно сейчас, когда идут занятия, мы пытаемся выяснить, нет ли у кого-нибудь из вас слабого места, используя которое вас мог бы поразить дьявол. Ведь никто из нас не совершенен, особенно если не имеет еще защиты Всевышнего, — пояснила Кеми.

Пакс задумалась, какое же слабое место можно найти у нее и что с этим нужно делать.

— Но помните: даже если вы не поддадитесь чарам дьявола и станете паладином, любой деревенский дурак может проломить вам череп каким-нибудь камнем. Случайно, — со смехом добавил Сарек, заканчивая разговор на эту тему.

Слушатели принялись обсуждать другие вопросы. Они узнали, что паладины никогда не связывали себя узами брака до тех пор — и это случалось очень редко, — пока не заканчивали службу. Хотя холостяки могли… Пакс увидела, что кое-кто из присутствующих нахмурился, и подумала, что, возможно, не все захотят продолжать обучение… Так вот, они могли иметь возлюбленных в Фин-Пенире или где-нибудь еще и проводить с ними свободное время.

— Но те, кого вы любите, находятся в наибольшей опасности. Старайтесь выбрать возлюбленных из числа тех, кто может защитить себя от злых сил сам. Мы находимся здесь также для того, чтобы защищать детей — но не наших собственных. Если бы у нас были дети и мы были хорошими родителями, то у нас не оставалось бы времени на служение Геду, — пояснил Амберион.

Вскоре Пакс лучше узнала паладинов. Совсем как у обыкновенных людей, у каждого из них был свой характер, но самым надежным из всех Пакс считала Амбериона — он был устойчив, как якорь, на него во всем всегда можно было положиться.

Еще в их группе был Герин. Но его подопечный вскоре перестал справляться с заданиями и прекратил занятия. Сам паладин тоже покинул их, отправившись странствовать.

Вообще же Пакс чувствовала, что знает о своих новых товарищах-кандидатах в паладины очень мало. Когда занятия заканчивались, они расходились по своим комнатам. И занимались там со своими наставниками или читали.

Но, даже зная о них совсем немного, девушка ощущала разницу между этими молодыми последователями Геда и собой. Вопросы, которые казались ей совершенно обыденными, они обсуждали часами. И простое, как ей казалось, решение их никогда не удовлетворяло.

Любой предмет обсуждения они превращали в клубок запутанных проблем. Пакс всегда считала, что должна защищать добро… Но была ли добром вся эта путаница? Если это так, то почему Гед был покровителем солдат? Ведь во время боя нет времени на размышления о четкости и логике.

Сарек же, например, считал по-другому. Перед вами плохие люди, и вы должны убить их. А вот — хорошие, они приветствуют вас. Его слова поразили Пакс, но в тот момент она ничего не сказала. Лишь обратилась с молитвой к Всевышнему, как учил ее Амберион. В конце концов, она находится здесь, чтобы учиться, убеждала себя Пакс. Со временем она поймет образ мыслей своих новых товарищей. Нужно только запастись терпением и выдержкой.

Все время Пакс было занято учебой. И она совершенно забыла о таинственных свитках, которые когда-то нашла. И вот однажды ее пригласили к господину архивисту, маршалу Кори. Когда Пакс вошла, он сидел за широким столом, расположенным у окна, — маршал внимательно изучал лежавшие перед ним свитки. Указав на них рукой, он сказал:

— Паксенаррион, подойдите и посмотрите на эти сокровища. Амберион сказал, что вы не представляете, какие ценности привезли с собой.

— Это правда, сэр.

— Так вот, Паксенаррион: привезя эти свитки сюда, вы сослужили добрую службу содружеству Геда. Мы изучили их очень внимательно — все те, кто в Фин-Пенире интересуется подобными вещами. Я верю, и многие придерживаются того же мнения, что эти свитки были написаны самим Луапом, другом Геда. Но я сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем, как они попали туда, где вы нашли их.

— Но откуда вы можете знать, что они действительно имеют такую ценность?

Маршал Кори снисходительно усмехнулся в ответ:

— Это подтверждает проведенная нами исследовательская работа, юный воин. Ведь вы, смею предположить, легко отличите меч, сделанный в Андрессате, от того, который сделан в Верелле…

— Конечно, сэр.

— Вот и мы знаем, как установить, что свитки, лежащие перед нами, действительно древние. У нас есть копии хроник и писем Луапа; мы сравнили их со свитками и обнаружили некоторые отличия. Но совсем небольшие, и отличия эти вполне могли быть допущены при переписывании текстов. Кроме того, эти свитки содержат в себе гораздо больше, чем то, что есть у нас: письма друзьям Луапа, небольшие проповеди… Словом, целое богатство. Мы думаем, что это свитки Луапа. У нас сохранилось несколько бумаг, написанных им. Так вот: содержание одной из них почти полностью совпадает с тем, о чем говорится в свитках. Я говорю о списке воинов, погибших в первые дни восстания.

Только сейчас Пакс осознала, насколько древними оказались привезенные ею свитки.

— В таком случае… Луап действительно мог держать их в руках… ведь он жил в то время…

— Да, он был реальным человеком, а не вымышленным героем. И благодаря ему мы знаем, что Гед тоже существовал на самом деле. Я не думаю, что вы сомневаетесь в этом, но ведь то, что наши герои были реальными людьми, легко забывается. А ведь у них, бывало, во время долгих походов появлялись на ногах волдыри, и в конце дня они любили опрокинуть по кружке эля. И Луап… Впрочем, это не настоящее его имя. В те далекие дни это было своего рода звание, не передающееся по наследству. Воины довольно часто использовали его. “Луап” значит “капитан”. Это было высокое звание. К людям, носившим его, относились с уважением, но они не имели войск под своим командованием и не могли отдавать приказы. Старинные предания гласят: такой человек, примыкая к восставшим, отказывался от своего имени. И причин тут было несколько. Во всяком случае, он становился помощником Геда и получал высокое звание, потому что умел писать. А ведь таким навыком в те дни обладали немногие. Так вот: его называли Луап Геда. Впоследствии звание стало именем — Луап. И никто уже не употреблял его в первоначальном смысле. В Финте подобные взаимоотношения сейчас называют “ник”, а в Тсайе — “нига” или“ниган”.

Архивист, казалось, был готов объяснить происхождение каждого из этих терминов, но Пакс поняла, что быстро запутается во всем этом. Поэтому она прервала его вопросом:

— И он рассказывает в своих записях о Геде?