Пурпурные грозы - Галина Мишарина

Марк сидел рядом. Он не сказал с момента смерти Дэра ни слова. Шторм устроился по другую сторону от меня. Не знаю, понимал ли конь, что произошло, но не ходил ни есть, ни пить.

Дэр просил меня остаться. Он не хотел, чтобы я следовала за ним. Но именно это решение крепло во мне, его корни всё глубже врастали в душу и охватывали рассудок. Что за жизнь ждала меня без любимого? Нужна ли мне была подобная пустая дорога, где нет ни чувств, ни радостей? Возможно, я вернулась бы домой, где меня ждут и любят, обняла родных, дождалась Смайла… Но зачем?

Дэр никогда не поцелует меня, не обнимет. Я не дотронусь до его тепла, не узнаю знакомой влаги дождя. Мы не увидим грозы и не встретим ветра, и цикл времен года не возобновится у нас на глазах. Дэра больше нет. Никто не учил меня верить в будущие жизни, и я не знала прошлых. Настоящее же наносило такие удары, что вскоре от меня остался только кровавый кусок.

Боль была всем. Я не знала, как справиться с ней, и просто глотала страдания вместо еды. Уйти. Следом за ним. Иного пути я не видела. Даже если Дэр сказал «нет», я не могла дольше терпеть эту муку.

— Марк, — пробормотала я, и мужчина поглядел на меня. — Что ты будешь делать дома?

— В смысле?

— Когда вернешься.

— Ну, как всегда… Погоди, ты на что намекаешь?

— Это такой трудный вопрос?

Я даже не пыталась остановить слезы, и голос звучал глухо.

— Скажи, что у тебя на уме, Мэйди, и я перестану отвечать вопросом на вопрос.

— Я пойду следом за Дэром. Туда, — и показала в туман.

Марк резко выдохнул и поднялся на ноги.

— Кервел Цахтала за хвост!.. Я знал, что ты захочешь это сделать!

— Сделаю в ближайшие несколько минут, Марк. Просто хотела, чтобы ты непременно рассказал Грозовым…

— Стоп! — приказал он. — Никаких рассказов не будет. Послушай…

— Будешь отговаривать?

Марк вздохнул, отвернулся, встал и прошелся туда-сюда… Взъерошил волосы, потер лоб, выругался… Таким растерянным и подавленным я его не видела никогда.

— Нельзя тебе умирать, Мэй, — наконец тихо сказал он. — Ты беременна.

— Как⁈ — воскликнула я, чувствуя, что от ужаса леденеют ладони. — Откуда ты… Снова токи⁈ Боже, боже… О, предки…

— В тебе поселилась частичка Дэра, — продолжил он, опускаясь передо мной на колени. — Вы создали нечто прекрасное. Знаю, ты не принесешь в жертву горю своё дитя. Даже несмотря на то, что без Дэра не хочешь жить. Но живи хотя бы ради его сына или дочки!

Мир плыл и дрожал, и белое небо казалось продолжением белой земли.

— Я останусь здесь, Марк, — сказал я. — Навсегда. Я должна быть здесь, рядом с ним. Рядом с местом, где он в последний раз меня обнял и поцеловал.

— Простудишься, — нахмурился он. — Оголодаешь. Давай я тебя домой отвезу.

— Без Дэра я туда не вернусь. Где он — там мой дом. Значит, теперь я живу здесь.

— На скалах?

— Там роща. Я буду спать в роще, а днем сидеть здесь.

— Ты не понимаешь, что говоришь, Мэйди! Может, и рожать будешь в роще? Или у Цахтала на престоле⁈

— Я не уйду, Марк. Пока есть силы, пока могу — буду здесь. Я позабочусь о малыше, будь уверен.

— Я обещал Дэру за тобой присмотреть.

— Мне ты не обещал ничего.

— Думаешь, я брошу тебя здесь? — повысил голос он.

— У тебя нет выбора, Марк. У Солнечных должен быть глава.

— Мэйди! — заорал он. — Не дури!!! Здесь невозможно жить, тем более если носишь дитя! Ты неопытна, не осознаешь, что женщине в положении не так-то легко быть одной.

— Я буду каждый день ходить к престолу Цахтала и просить его… Нет, я буду ругаться с ним, придумывая такие слова, что в конце концов эта мерзкая морда передо мной предстанет!

— И что ты сделаешь?

— Прикажу ему вернуть Дэра! — воскликнула я.

— Из смерти?

— Никто не знает, что скрыто в тумане. Я не видела, как разбился мой любимый. Значит, он будет жить, пока жива моя память о нем.

— Его держала любовь, — вдруг сказал Марк. Он поглядел на меня задумчиво: — Он справлялся благодаря тебе с потоком боли мощным и безжалостным. Кого другого дар давно бы свел в могилу… Ты не думала, что всё это — испытания? Чтобы понять, из какого мы теста, чтобы увидеть самые потаенные наши страхи, выжать все до последней слезинки? Подтолкни воспоминания. Уговори Цахтала. Любовь твоя сильнее ненависти, и она вернет Дэра. Тем более что теперь вас двое.

— Ты думаешь, монстр станет слушать меня?

— Если ты собираешься здесь жить, почему бы не попробовать? Прыгнуть вниз можно всегда, но это — не борьба. Ты обещала обещала держаться за жизнь, так не сдавайся! Цахтал не правит миром. Я, идя против воли предка, ожидал, что понесу жестокое наказание, но он молчит до сих пор. Возможно, где-то в глубине этого молока молчит и Дэр — живой, чудом спасшийся. Глупо звучит, знаю. Но я всегда был идиотом, здесь твой муженек не ошибся.

Он встал, ласково коснулся рукой моего плеча и пошел прочь. Следом за Свартом удалился и Шторм, и я осталась наедине с пропастью.

Я долго ходила вдоль нее, думая, с чего начать. Обычный человек может ли просить, тем более требовать что-то у тысячелетнего монстра? Я готова была действовать решительно, но что должно было стать этой решимостью? Кольцо Цахтала уже давно не подавало признаков жизни, и я сняла его, кладя на камень. Возможно, то был знак, что монстр не станет слушать. Но если он отказался от меня, я от Атры отказываться не собиралась.

Я начала издалека. Просто говорила о том, как жила до встречи с Дэром, вспоминала радостное и печальное. А потом, волнуясь, начала рассказывать о нашей первой встрече, первом поцелуе, о том, через что мы прошли. Я видела цвет в своих воспоминаниях, и рисовала картины неумело и старательно.

Но туман не подавал признаков жизни, и вата облаков молча висела над головой.

— Я доверяла тебе. Я думала, ты — хранитель. Но ты разрушил нашу любовь! Ты мог бы помочь Дэру справиться, указать сложный, но преодолимый путь. Неужели он после всего заслужил такой конец? Цахтал! Не молчи!

Тишина. Только ветер звенел в ушах. Мне стало холодно.

— Мы можем всё исправить. Укрепить кланы, позвать на подмогу аратов, если придется. Бороться со злом нужно любовью, а ты её