Кристальный пик - Анастасия Гор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стянув с пальцев ленты из телячьей кожи, пропитанные потом и кровью, я решила, что могу сегодня позволить себе заняться делами не только королевскими, но и личными — и устремилась на поиски Матти. Она наверняка не меньше моего хотела бы узнать о делах Сола и Гектора. Тем более что я не видела ее с самого пира, занятую наведением порядка и заботой о наших достопочтенных чешуйчатых гостях. Пускай большинство драконов и изъявили желание поселиться в можжевеловых лесах или в Столице, где можно было охотиться или торговать драгоценностями с местными, в замке их все равно оставалось больше, чем людей. Кажется, Маттиола даже ночью не покидала бадстовы, и мне хотелось думать, что это вовсе не потому, что она прячется от Вельгара. Тот бесшумно шнырял по замку с утра до вечера, и один раз мы даже поздоровались и обсудили свежесть пшеничных булочек, которые подавали на завтрак, прежде чем разойтись. Больше он ни с кем не разговаривал, кажется, даже с братьями. Потому, пересекая южное крыло и вдруг заслышав его голос, я и застыла, пораженная. А когда к нему добавился голос искомой мной Маттиолы…
— Пожалуйста, перестань. Думаешь, я совсем глупая, раз прислуга⁈ Думаешь, мужчин за жизнь не видывала и откровенной лести не слыхала? Я прекрасно вижу себя в зеркале и сама знаю, чего стою, а чего нет. Не нужно меня добрым словом приголубливать, хочешь — забирай свой медальон, и дело с концом. Я с тебя обещаний не брала!
Там, за поворотом коридора с мягкими альковами, где еще недавно Матти писала Вельгару письма, раздался металлический звон, словно кто-то неистово дергал за ювелирную цепочку на шее, но та никак не хотела сниматься.
— Нет, все-таки ты очень глупая, — донеслось до меня следом вместе с усталым вздохом. — Только не потому, что прислуга, а потому что не слушаешь, что тебе говорят! Хорошо, я понял… Не хочешь слушать, тогда смотри. Не на меня смотри, а вот сюда, Матти.
Шелест пергамента и еще один вздох, на этот раз прерывистый и удивленный. Прижавшись спиной к каменной кладке, где пролегал петроглиф о сошествии Дейрдре с Меловых гор под руку с духом северного ветра, я сжала пальцы в кулак, борясь с нестерпимым желанием выглянуть, и вся обратилась в слух.
— Что это? — спросила Матти спустя минуту после того, как шелест прекратился.
— Твой портрет.
— Нет, это не… Когда ты успел?
— Не я сам, конечно. Живописец из меня паршивый. Зато один из моих братьев, Осилиал, имеет то, что люди называют талантом. Ему даже необязательно показывать, что нарисовать нужно — достаточно описать. Вот я и пошел к нему после пира, решил тебе подарок сделать. Ты только с холстом поосторожнее, а то краска еще не высохла.
— Но на этом портрете я… Не такая… Другая…
— Разве?
— То есть я имела в виду… Здесь шрамы не такие уродливые.
— Они и в жизни вовсе не уродливые, Маттиола.
— На картине я выгляжу лучше.
— Нет. На ней ты такая же, как везде. Такая же, какой я тебя вижу, когда смотрю. Ты красивая, Маттиола. Всегда красивая.
То, как нежно он произносил ее имя, заставляло меня сомневаться, точно ли именно Вельгар находится за этим углом. Что-то неуловимо менялось в нем рядом с Матти; возможно, то же самое, что менялось в Соле рядом со мной, над чем Мелихор часто хихикала и подшучивала, удивляясь, как я не заметила этого еще несколько лет назад. Что человеческие мужчины, что драконьи — все они одинаково теряли себя в женщинах, в которых влюблялись, а потом заново находили в них себя, уже настоящих.
— Могу я прикоснуться к тебе?
— Можешь.
— А поцеловать?
— Тоже.
— И…
— Хватит спрашивать, Вельгар! Все ты можешь. Только действуй уже наконец. Знаешь, сколько я ждала этого?
Он издал нервный смешок, но затем коридор поглотила тишина, и лишь выглянув из-за угла, можно было увидеть, насколько близко Вельгар и Матти стоят друг к другу. Руки к рукам, плечи к плечам, грудь к груди… Уста их соприкасались тоже. Тонкие руки Маттиолы лежали на широких мужских плечах, путаясь в длинных волосах лунного цвета. Вельгар наклонился к ней еще ниже, и те скрыли их от меня завесой. Слышалось лишь прерывистое дыхание и звуки поцелуев, тихие и влажные, которые никто не имел права слышать. Они заставили меня устыдиться и вспомнить, зачем я вернулась в замок на самом деле.
Решив, что отвлекать Маттиолу в такой момент будет верхом кощунства, я отправилась искать Гектора самостоятельно. Первую половину дня он обычно проводил в конюшне за подковыванием лошадей, а вторую — за изготовлением оружия. Сейчас же он, должно быть, и вовсе не вылезал из-за наковальни: заказы на выплавку копий и мечей сыпались от Мидира сотнями, и еще вчера на рассвете я случайно повстречала Гектора в коридоре: он сказал, что только возвращается из кузницы, чтобы немного вздремнуть перед тем, как отправиться туда вновь. «Трудолюбивый, работает на благо своего туата денно и нощно, прямо как сестра и брат», — подумала я тогда.
Но, похоже, мальчишка наконец-то научился сносно врать.
— Нет мальца здесь. Как ушел прошлым вечером, так и не приходил еще. Отсыпается, наверное, — ответил кузнечный мастер, и за звонкими ударами его молота, высекающего искры из раскаленной добела стали, я едва расслышала, что именно он сказал. Все в кузнице дышало жаром, и стоило мне пробыть там всего с минуту, как по спине уже стекал соленый пот. — А, может, в город наконец-то поехал за огнедержцами. Он ведь все наши перебил, дурак криворукий! Уволить бы его к собакам за такое,
