Меч, палач и Дракон - Александр Рау

— А ты стал драконом.

— Стал. У тебя тоже был шанс — ты его сам упустил. Теперь я — Дракон!

— Оставь эти сказки алькасарам, — брезгливо отмахнулся Гийом, — У любого агрессивного народа есть подобный миф. Султанцам всегда нужно было оправдание для войн и набегов. Обоснование своей исключительности.

— Учитель, с тобой не интересно! — возмутился Кербон, — Ни какой романтики!

— Ее здесь и нет. Есть только война, развязанная тобой. Есть холодный бездушный расчет.

— Твоя школа. Я ведь был лучшим.

— Потому-то убил товарищей-конкурентов. Они тоже могли стать драконами.

— Признаюсь, с Понсе это вышло именно так, — наложница поднесла к губам повелителя чащу с вином, — Удобно, — прокомментировал тот, отпив, — За тобой так никто не ухаживает.

Да, я навел Марка на мысль убить Понсе. Он все равно томился без дела и врага. Гонсало — вышло случайно. Я тогда на время забыл об Алькасаре. Камоэнс был куда интересней. Этот гордец-ревнивец чуть не убил меня, но балансирование на грани жизни и смерти многое открыло мне.

— И что же?

— В тот миг я проглядел все свои действия и мечты. Увидел ошибки и варианты действий на будущее. Понял, что смогу стать драконом, если захочу.

— Марк рассказывал.

— Он не знает всего. В первый раз я обратился всего на четверть оры — на пять минут. Потом меня перевернуло обратно, ломая кости и рвя сухожилия. Лежа в луже блевотины пополам с кровью, я обещал себе, что больше этого никогда это не сделаю.

— И как всегда нарушил зарок.

— Конечно. Раскрою секрет, — Кербон поднял голову и двинулся в чане, как будто маг был впереди него, — Вера султанцев дала мне силу — я могу летать часами, она сделала меня тем, кем я есть сейчас — настоящим Драконом! Сотни тысяч воинов, склоняющих головы по одному моему движению, — это лучше любого спанья с женщиной, вкусней и ароматней вина, — высшее из наслаждений.

— Я рад, что не стал Драконом. Обманом взяв чужую веру, ты стал игрушкой их желаний, исполнителем давно начерченной судьбы.

— Не-ет! — нараспев произнес Кербон, улыбаясь, — Я никогда не забывал о своем обмане. Вонючие жестокие и недалекие алькасары — мясо, кидаемое мной на мечи камоэнсцев. Эти варвары имеют лишь одно положительное качество — относительную честность, но этого мало. На крови и ятаганах империю можно построить, но не удержать.

Они будут давать мне силу своей верой, и воинов в армии, но никогда не станут ядром будущего мира. Фанатики годны лишь на подавление восстаний.

— Ты замахнулся на все Благословенные Земли? В здешних дешевых рыцарских романах есть такой образ — злой колдун, мечтающий о власти над всем миром. Ты уподобляешься ему, — усмехнулся Гийом.

— Авторы, сами того не зная, угадали истину. Другой достойной цели нет. Куда мне еще потратить свои силы?

— Измени Алькасар, поставь его с ног на голову. Сделай цивилизованным, — предложил маг, — Что не можешь? Знаешь, что султанцы ждут от тебя войны и только войны.

— Не хочу. Скучно. Задача не того ранга. Восстановление Панцаской империи, что властвовала над всеми Благословенными землями тысячу лет назад — вот тот ребус, что будоражит мой мозг. Вот опасность, греющая кровь. Вот вечная слава в случае успеха!

— Ради нее ты готов уничтожить свою родину. Залить ее кровью. Ты действительно стал Драконом, Кербон-Гюрза. Долог путь от человека до змеи, но короток от гада ползающего, до гада летающего.

Бывший ученик не обиделся, наоборот, обрадовался.

— Вот ты и признал меня. Иди в том же направлении, и мы встретимся. Моя Родина — Мендора, ее узкие древние улочки и старые дома красивого желтого кирпича. Мендору я не трону, хоть, и нельзя жизнью мою в ней назвать счастливой. Камоэнсцы противятся мне, но я осчастливлю их насильно. Они будут одним из оплотов моего государства. Дракон — это не жесткость и кровожадность, не алчность, — это холодная, справедливость для всех.

Не будет разорительных налогов и произвола графов и баронов, города получат самоуправление, исчезнут таможни и поборы — расцветет торговля, следом и ремесла, за ними искусства и наука. Книги печатные будут в каждом городском доме и каждой деревне. Я проживу долго и создам золотой век. Но золото не дается даром — за него нужно платить. Радость моих будущих дней — кровь и грязь сейчас.

Кербон говорил быстро, горячо, сжевывая часть слов, стремясь быстрей поделиться идеями с тем, кто мог оценить их по достоинству. Гийом молчал удивленный мыслями бывшего ученика.

— Ты считал себя выше меня, учитель? Не так ли? Думай теперь, как ты ошибался. Я помню все: и зло, и добро. Для тебя, Гийом, место в моем сердце и по правую руку в совете есть всегда. Знай это, как и то, что ради прекращения войн в будущем я буду беспощаден в настоящем. Завтра войско Камоэнса погибнет, если ты не примешь меня — не остановишь бойню. Я в любом случае спасу Ангелу, в память о тебе спасу. Но за душу ее, за нервы не отвечаю.

— Гибель войска — не гибель государства. Если ты еще сможешь победить Агриппу.

— Это крушение прежнего Камоэнса, который я хочу сохранить. Для тебя — конец всего. Решайся, учитель! — почти крикнул Кербон, видя колебания на лице мага, — Я оставлю Ангелу королевой, Марк в замен получит Остию. А ты будешь мужем Ангелы — королем.

Мне нужны не только слуги и подданные, но и друзья. Никто не умрет, и все будут счастливы. Камоэнские рыцари с удовольствием пойдут против Остии. Договор можно оформить так, что будет казаться, что мы в равном союзе.

— Уговорить Ангелу покориться тебе и начать строить Империю Дракона?

— Да. Решайся. Я вышлю к тебе Марка — сам не могу, статус не тот. Я мессия. Но и Меч мой, равный королям, имеет право подписывать договоры от моего имени.

— Шли, — с большим трудом дались магу эти слова, лоб его покрылся мелкими капельками пота, — Встретимся через три часа у ручья на нашем левом фланге, оттуда я проведу его к Ангеле.

— Да будет так! — Кербон открыл глаза, умудрившись не потерять при этом магического контакта.

Гийом не выдержал его взгляда, отшатнулся и упал с табурета. Глаза Кербона изменились. Изменились и формой — они стали овальными, и содержание — белки пожелтели, зрачки стали матово черными, неестественными, поглощающими свет.

Суровую фигуру мага, черным каменным столбом застывшую на возвышенности у ручья, Марк де Мена заметил издали. Меч Кербона и визирь будущей империи с легкостью двигался пешим, будучи облаченным в тяжелые доспехи с накинутым поверх них длинным плащом. Его могучее тело, привыкло к трудностям, а упрямый характер был сильнее плоти.