Белоэмигранты на военной службе в Китае - Сергей Балмасов

Русские летчики

Во время Японо-китайской войны 13 августа 1937 г. чины Русского шанхайского полка стали свидетелями трагедии, виновниками которой стали наши соотечественники – летчики на китайской службе. По их свидетельству, «раненый русский летчик, опасаясь вынужденной посадки с 2 несброшенными бомбами[1288], решил освободиться от них, сбросив на поле Рейс-Корса, так как улицы города были забиты толпами людей. Он сбросил бомбы и промахнулся. Они упали на 2–3 сотни ярдов дальше, в районе «Палас-отель», поразив улицы Нанкин род, Тибет род и авеню Эдуарда VII, в самую гущу беженцев. Были убиты и искалечены сотни китайцев и несколько европейцев, в том числе русских»[1289]. По данным другого свидетеля трагедии, «13 августа 1937 г. русские летчики вызвались утопить японский флагман, крейсер «Идзумо», но бомбардировщик был встречен огнем с крейсера, и подбитый самолет стал падать»[1290].

Русский экипаж (один или двое пилотов) благополучно спустился в международном Шанхае, где был интернирован[1291].

По данным этого свидетеля, даже будучи подбитыми, русские летчики хотели поразить крейсер, но не долетели до него буквально пары секунд, сбросив бомбы преждевременно, которые взорвались в центре сеттльмента. Очевидно, летчики ошиблись потому, что не смогли рассчитать точного времени сброса бомб из-за того, что подбитый самолет имел иные аэродинамические свойства, чем исправный. Особенно много было жертв от второй бомбы: «2-я бомба разорвалась в воздухе, в результате 700 человек погибли сразу, а в последующие дни умерло еще столько же, и раненых было до 800 человек. Итого свыше 2 тысяч человек. Это надо было видеть! Тела убитых были разложены на протяжении двух кварталов по обеим сторонам улицы для опознания, а это была широкая, в 5 полос, улица»[1292]. По данным полиции, погибло 1740 человек и 1873 были ранены[1293]. После этого русские медики две недели работали почти без отдыха, устраняя то, что сделали их соотечественники. Русским волонтерам Шанхайского полка целых три дня после пришлось разбирать завалы, тушить пожары и вывозить раненых и трупы. Многие трупы были разорваны в клочья, по улицам, заваленным фрагментами человеческих тел, текла кровь[1294]. «Люди, спасавшие раненых, были вымазаны в крови, как мясники. Некоторые не смогли выдержать этого ужаса и бежали с площади. Многие после этой кровавой работы не могли долгое время не только есть мясо, но и смотреть на него. В больницах и госпиталях мы наблюдали страшные сцены. Тут были потрясающие встречи родных, прощание с умирающими, кровавые операции, хохот сошедших с ума»[1295].

Русские летчики продолжали служить в китайской армии и во время Второй мировой войны. Они не только готовили кадры китайской авиации, но и сами летали на боевые задания. Одна из летных школ находилась в Фучжоу. На двухнедельные летные курсы, которые позволяли новичку по их прохождении подняться в воздух, набирали не только китайских офицеров и курсантов, но и всех желающих, обладающих «безукоризненным здоровьем», кто мог заплатить 1500 долларов из расчета 50 долларов за час. Обучение и боевые вылеты были на «Юнкерсах-XIII». Стоил такой самолет с пересылкой из Германии 60 тысяч долларов.

Однажды в школе случилось происшествие: в школу записался богатый китаец, который привел с собой иностранца-офицера. Перед их полетом над морем китаец оставил пакет русским летчикам. Из полета они не вернулись. В пакете были 60 тысяч долларов и записка, в которой китаец извинялся за причиненные им неприятности. Оказалось, что вылетевший с ним иностранец соблазнил его дочь и отказался на ней жениться. Наказанием за это по китайским понятиям стала смерть. Отец опозоренной девушки был оригинален в выборе мести. Он заманил ничего не подозревавшего иностранца на самолет, чтобы во время полета оказать на него сильнейшее психологическое воздействие, наслаждаясь его ужасом, и после этого спикировать в воду и разбиться[1296].

В 1939 г. русские летчики участвовали в бомбардировках занятого японцами острова Тайвань. Вместе с китайскими летчиками они входили в 14-ю эскадрилью китайских ВВС, которой командовал американский летчик, до этого воевавший против Франко в Испании[1297].

Партизаны, разведчики и другие

Русские наемники служили в китайских войсках и после распада Русского отряда Чжан Цзучана, в 1930-х гг. Задержанный в 1945 г. Смершем эмигрант Баров, бежавший в 30-х гг. из советского концлагеря с группой заключенных в Китай, свидетельствовал, что там ими занялись монархисты: «Мукденская организация монархической партии «Кирилловцы» за период моего пребывания в ней вербовала белоэмигрантов в китайские войска, дислоцированные на юге Китая[1298]. Оттуда трижды приезжал вербовщик, русский, с которым полковник Петухов каждый раз направлял человек по 12–15 вновь завербованных им членов. В том числе в один из таких приездов вербовщика в китайские войска были направлены, с их согласия, бежавшие вместе со мной Кушнер и еще один. Мне также было предложено Петуховым вступить в китайскую армию, но я на это согласия не дал»[1299].

В это время в рядах китайской Красной армии сражались коммунисты из СССР. Путешественник Флеминг и его спутница наблюдали процессию, во время которой противники коммунистов поймали русского инструктора. По их словам, «по улице медленно ехал отряд китайских конников. В руках они, по китайскому обычаю, держали обнаженные мечи, которыми палачи рубят головы. Посреди отряда, со связанными позади руками, сгорбившись, ехал на лошади широкоплечий сильный мужчина с русой бородой». Пленный поравнялся с Флемингом и его спутницей. Они стояли, прижавшись к стене. Он взглянул на них. «Узнав европейцев, усмехнулся, подмигнул им и сказал негромко: «Капут!»[1300]

Были на службе в Китае и советские разведчики. То, что их участие в таких операциях было обыденным, свидетельствует эмигрантка, в воспоминаниях она приводит факт, что китайские солдаты в 1937 г. после пыток зверски убили разведчика на глазах иностранцев, хотя они легко могли предотвратить расправу. Те, узнав об этом, равнодушно взирали на ужасную смерть человека. Когда же узнали о том, что это был английский агент, все изумились и сказали, что думали о том, что он – русский[1301].

Были среди русских и те, кто уходил к хунхузам и партизанам. Примером служит история молодого русского охотника со станции Имяньпо по прозвищу Степка Рыжий Глаз. Он был одним из самых отважных и удачливых охотников в округе. Когда пришли японцы, в тайге появилось много партизан и хунхузов. Поэтому русские охотники ушли оттуда из-за опасения быть убитыми или взятыми в заложники. Исключением был лишь Степка Рыжий Глаз, по-прежнему уходивший надолго в тайгу и на все предостережения о хунхузах, что они насадят его отрубленную и засушенную голову на кол в своем логовище, как они делали с убитыми ими пленниками, говоривший, что он с ними дружит. Однажды Степка Рыжий Глаз ушел в тайгу и пропал. Вестей от него не было больше полугода. И вдруг вдоль железной дороги появились плакаты, в которых японцы обещали за голову Степки Рыжего Глаза крупную сумму. Однако предателей так и не нашлось, хотя китайцы легко его могли выдать. Степка Рыжий Глаз возглавил один из партизанских отрядов и стал не в хвост, а в гриву бить японцев. Если до Степки действия партизан были вялыми и далеко не всегда удачными, то «вскоре, однако, пошли слухи о большой, хорошо вооруженной шайке хунхузов, оперирующей в этом районе, об их смелых налетах, нападениях на японские гарнизоны, о спущенных под откос японских эшелонах и товарных поездах, о грабежах богатых купцов»[1302].

Японцы вызывали на допросы отца и мать Степки Рыжего Глаза. Они избивали его отца, но родители так ничего и не сказали о нем. Оказалось, что отряд Степки входил в партизанскую армию национального правительства Китая в Чунцине. Какова была дальнейшая судьба отважного русского партизана, возглавившего китайское сопротивление, неизвестно. Как свидетельствуют очевидцы, «он просто исчез»[1303].

Об активном участии русских в руководстве китайскими партизанскими отрядами говорит разведчик А. Веспа. В качестве примера он приводит знакомого ему русского разведчика-офицера, который был заместителем командира одного из таких отрядов. Благодаря их контактам русско-китайскому отряду удалось целиком разгромить в апреле 1932 г. японский карательный отряд в Хэндао и Имяньпо, который творил насилие над мирным русским и китайским населением. В результате этого был разгромлен отряд из русских уголовников, помогавших японцам в этом гнусном деле, и взято в плен несколько сотен карателей, включая их начальника, полковника-лейтенанта японской контрразведки. Веспа свидетельствует, что еще недавно заместитель командира русско-китайского партизанского отряда ходил в форме ротмистра по харбинским улицам. Тогда он был совладельцем крупнейшего в Азии русского издательства «Наука». Раньше он жил совсем другой жизнью – посещал лучшие рестораны, в том числе и «Канкотэй» на берегу Сунгари, гулял по Большому проспекту, был завсегдатаем харбинских салонов, Коммерческого собрания, Яхт-клуба, кафе «Дальконд» и своими книгами нес людям добро. Но пришли японцы, и все круто поменялось. Захватчики прибрали к рукам все отрасли, которые приносили маломальский доход, сделав жизнь для миллионов жителей Маньчжурии невыносимой. Сильное экономическое давление и наряду с этим полнейший произвол японцев в отношении русско-китайского населения привели к массовому сопротивлению. Из Маньчжурии за короткий срок в Лигу Наций поступило столько жалоб на действия японцев, что туда была послана международная комиссия Литтона для расследования подобных фактов. Однако самураи пытались втереть очки Литтону и показать «потемкинские деревни». На практике это проявлялось в том, что они не допускали к членам комиссии пострадавших. И все же трое русских эмигрантов прорвались и вручили Литтону петиции о действиях захватчиков, в том числе и о закрытии японцами Политехнического училища после ареста пятидесяти русских учащихся. Подача петиции стоила русским жизни. В подобной ситуации у эмигрантов не оставалось выбора. Многие были вынуждены пойти на сотрудничество с агрессором, но некоторые пытались бороться.