Девушка, которая играла с огнем - Стиг Ларссон

– Это был ее способ защиты.

– Да, конечно. Но Лисбет была из другого теста. В тот раз она остановила избиение. Она вышла на кухню, взяла нож и всадила его Залаченко в плечо. Она пять раз ткнула его лезвием, прежде чем ему удалось отобрать у нее нож и стукнуть кулаком. Раны были неглубокие, но крови пролилось много, как из зарезанной свиньи, и он убрался от них.

– Узнаю Лисбет!

Пальмгрен вдруг захохотал.

– Да уж! Никогда не ссорься с Лисбет Саландер! Ее стиль поведения – это если кто-то грозит ей пистолетом, вооружиться самой пистолетом более крупного калибра. Поэтому-то я так ужасно боюсь, думая о том, что может случиться в связи с нынешними событиями.

– Это и был «Весь Этот Кошмар»?

– Нет. После этого произошли две вещи. И тут я ничего не понимаю. Залаченко получил достаточно тяжелую травму и ему пришлось обратиться в больницу. Это должно было повлечь за собой полицейское расследование.

– А вместо этого?

– Вместо этого, насколько я могу судить, не произошло ровным счетом ничего. Лисбет утверждает, что к ним приходил какой-то человек, который поговорил с Агнетой. Она не знает, о чем они говорили и кто он был такой. А после его посещения мама сказала Лисбет, что Залаченко все простил.

– Он простил?

– Так она сказала.

И тут вдруг Микаэль понял, в чем дело. Это был Бьёрк! Или кто-нибудь из его коллег. Им надо было прибрать за Залаченко. Скотина чертова! Микаэль Блумквист прищурился.

– Ты что?

– По-моему, я знаю, что произошло. И кое-кому придется за это ответить. Но продолжайте!

– Залаченко не показывался несколько месяцев. Лисбет ждала его прихода и подготовилась к нему. Она каждый день прогуливала уроки в школе и охраняла свою маму, потому что ужасно боялась, что Залаченко ее искалечит. Ей было двенадцать лет, и она чувствовала ответственность за свою мать, которая боялась пойти в полицию и не решалась порвать с Залаченко, а может быть, просто не сознавала всей серьезности происходящего. Но именно в тот день, когда Залаченко снова появился, Лисбет была в школе. Она вернулась как раз тогда, когда он выходил из квартиры. Он не сказал ничего и только расхохотался ей в лицо. Лисбет вошла в квартиру и нашла свою мать лежащей без сознания на полу в кухне.

– Но Залаченко не тронул Лисбет?

– Нет. Она бросилась за ним, но он уже сел в машину. Он опустил стекло, вероятно, чтобы что-то сказать. Лисбет заранее подготовилась. Она швырнула в машину пакет из-под молока, наполненный бензином, а затем бросила туда зажженную спичку.

– Господи помилуй!

– Она дважды пыталась убить своего папеньку. И на этот раз последствия не заставили себя ждать. Трудно было не заметить машину, в которой сидел человек, полыхавший как факел.

– Во всяком случае, он остался в живых.

– Залаченко тогда очень сильно досталось, он получил тяжелые ожоги. Ему пришлось даже ампутировать ступню. Следы ожогов остались у него на лице и в других местах. А Лисбет оказалась в отделении детской психиатрии в больнице Святого Стефана.

Хотя Лисбет Саландер уже знала наизусть каждое слово, она внимательно перечитала материалы о себе, найденные в домике Бьюрмана. Затем она села у окна, открыла портсигар, подаренный Мириам By, закурила сигарету и стала смотреть на Юргорден. Она узнала кое-какие подробности о своей жизни, которые раньше были ей неизвестны.

Новые кусочки головоломки встали на свои места, и у нее даже похолодели руки. В первую очередь ее заинтересовало полицейское расследование, отчет о котором был составлен Гуннаром Бьёрком в феврале 1991 года. У нее не было полной уверенности, кто из взрослых, которые с ней тогда разговаривали, был Бьёрком, но ей казалось, что она его вспомнила. Он представился под другим именем: Свен Янссон. Она отлично помнила его лицо, каждое слово, которое он произнес, и каждый его жест во время тех трех свиданий, которые у нее с ним состоялись.

Тогда все было сплошным кошмаром.

Залаченко вспыхнул в машине, как факел. Ему удалось открыть дверцу и вывалиться на землю, но одна его нога застряла в ремне безопасности среди бушевавшего пламени. Набежали люди, стали тушить огонь. Приехала пожарная команда и погасила горящую машину. Примчалась машина «скорой помощи»; Лисбет пыталась добиться от персонала, чтобы они плюнули на Залаченко и пошли за ее мамой, но ее отпихнули в сторону. Появилась полиция, и нашлись свидетели, которые указали на нее. Она пыталась объяснить, что случилось, но ее никто не слушал, и неожиданно она очутилась на заднем сиденье полицейской машины, и затем минуты тянулись и тянулись, и прошел почти целый час, прежде чем полиция наконец удосужилась зайти в квартиру и забрать маму.

Ее мама, Агнета София Саландер, была без сознания. Она получила черепные травмы. Первое из последующей серии мелких мозговых кровотечений произошло в результате побоев, и ей уже не суждено было поправиться.

Лисбет вдруг поняла, почему никто не читал отчет о полицейском расследовании, почему Хольгеру Пальмгрену не удалось его заполучить и почему даже сейчас адвокат Рихард Экстрём, который руководил охотой за ней, не имел доступа к этому документу. Отчет был составлен не простой полицией. Он был написан мерзавцем из Службы безопасности и составлен согласно закону о государственной безопасности. На документе стояли печати, из которых явствовало, что он засекречен.

Александр Залаченко работал на Службу безопасности!

Это было не расследование, а замалчивание! Залаченко был для них важнее Агнеты Саландер. Его личность нельзя было открывать и нельзя было предавать гласности его имя. Залаченко как бы не существовал в действительности.

Не Залаченко создавал проблемы, их создавала Лисбет Саландер – сумасшедшая девчонка, которая грозила раскрыть государственную тайну первостепенной важности!

Тайну, о существовании которой она тогда даже не подозревала и лишь теперь задумалась. Залаченко встретил ее мать почти сразу же, как только приехал в Швецию. Он представился ей своим настоящим именем. Тогда у него еще не было ни шведского имени, ни шведских документов. Это объясняло, почему она ни разу за все эти годы не могла найти его ни в одном официальном регистре. Она знала, как его зовут на самом деле, но шведское государство дало ему новое имя.

Она поняла, о чем тогда шла речь. Если бы Залаченко был привлечен к суду за нанесение телесных повреждений, адвокат Агнеты Саландер начал бы рыться в его прошлом. Где вы работаете, уважаемый господин? Как вас на самом деле зовут?

Если бы Лисбет Саландер оказалась на попечении социальных служб, возможно, тоже кто-нибудь начал бы докапываться. Она была слишком молода, чтобы против нее могли выдвинуть обвинение, но если бы расследованием нападения и поджога занялись всерьез, это вполне могло привести к такому же результату. Она так и видела перед глазами заголовки газет. Поэтому расследование должно было проводиться доверенным лицом, с тем чтобы затем его засекретить и похоронить так глубоко, чтобы уже никто не мог докопаться. Поэтому и Лисбет Саландер надо было похоронить так глубоко, чтобы уже никто ее не нашел. Гуннар Бьёрк.

Больница Святого Стефана.

Петер Телеборьян.

Это объяснение привело ее в ярость.

Дорогое государство... У меня есть к тебе разговор, если только я найду кого-нибудь, с кем можно поговорить.

Мельком она подумала о том, понравится ли министру социального обеспечения, если ему в приемную влетит бутылка с коктейлем Молотова. Но ввиду отсутствия ответственных лиц Петер Телеборьян мог служить вполне приемлемым кандидатом на эту должность. Мысленно она взяла себе на заметку, что, после того как она разберется со всеми остальными делами, нужно будет серьезно им заняться.

Однако пока что еще не все было до конца выяснено. Залаченко вдруг снова всплыл на поверхность после стольких-то лет. Он боялся, что Даг Свенссон сделает его имя достоянием гласности. Два выстрела. Даг Свенссон и Миа Бергман. Револьвер, на котором оказались ее отпечатки...

Залаченко или тот, кого он послал для расправы с Дагом и Миа, не мог, конечно, знать, что она нашла револьвер Бьюрмана, спрятанный в коробке, и брала его в руки. Тут она допустила промах, но для нее с самого начала было ясно, что между Бьюрманом и Залой есть какая-то связь.

Однако целиком история все еще не складывалась. Она думала, пытаясь так и сяк совмещать отдельные кусочки головоломки.

Возможен был только один логичный ответ.

Бьюрман.

Бьюрман проводил о ней персональное расследование. Он связал ее с Залаченко и обратился к Залаченко.

У нее имелась пленка, на которую было заснято, как Бьюрман ее насиловал. Угроза судебного преследования висела над Бьюрманом, как дамоклов меч. Вероятно, он решил, что с помощью Залаченко сможет вырвать у Лисбет эту пленку.