Реквием по солнцу - Элизабет Хэйдон

Они звучали для нее и ее ребенка.

«Как же тебе повезло, мой малыш, — подумала она однажды ночью, глядя на лунный свет, отражающийся от воды и переливающийся яркими серебристыми сполохами. — Ты уже познакомился с магией стихий: тебя освятило само море; огонь согревает нас, когда отступает вода; ветер поет свою бесконечную песнь, а укрывающая нас пещера — дитя Земли, она рождена огнем и остужена водой. Наступит день, и из тебя получится сильный Дающий Имя — если ты захочешь им стать».

Эти мысли помогали ей справляться с отчаянием.

По большей части.

Как-то днем она вдруг почувствовала, что слабеет, а горькие мысли затопили все ее существо, подобно тому как вода во время прилива заполняла собой ее пещеру. Рапсодия подняла голову и внезапно увидела, что на нее смотрят два ярких глаза, горящих на маленькой пушистой мордочке.

Она вздрогнула и прижалась к стене.

Животное тоже испугалось и тут же исчезло под водой.

Рапсодия поспешно вернулась к краю своего уступа, и из-под ног посыпался дождь мелких камней, которые тут же поглотил сердитый водоворот.

Рапсодия, словно завороженная, смотрела на темное тело, кружившееся на поверхности, сражаясь с водой. Потом выдра всплыла, она подталкивала носом кусок вулканической лавы, направляя его прочь из пещеры.

Прилив наступил ночью, и Рапсодия, как всегда, плавала, стараясь удержаться на поверхности, но в этот раз она не стала слушать песни моря, а принялась раздумывать над тем, как использовать то, что недавно увидела.

К тому моменту когда вода начала отступать, у нее появилась идея.

В течение нескольких часов Рапсодия занималась тем, что при помощи стрелы, вытащенной из пояса, отбивала от задней стены пещеры куски камня и складывала их в свою рубашку.

«Если мне удастся связать камни при помощи водорослей или своих волос, получится нечто вроде плота, — рассуждала она, стараясь не слишком обдирать пальцы об острые осколки. — Возможно, во время прилива я смогу ухватиться за него и выплыть из пещеры, а потом отлив вынесет меня вслед за собой. — Она погладила себя по животу и поправилась: — Он вынесет нас вслед за собой».

Каждый вечер во время отлива, если стояла ясная погода, Рапсодия ждала мгновения, когда пещеру зальет розовый свет, означающий, что скоро сядет солнце.

Даже больше, чем молитвы, посвященные рождению дня, Рапсодия любила вечернюю песнь, в которой она прощалась с солнцем и обещала, что будет ждать его восхода утром. В этой песни соединились два гимна: реквием заходящему солнцу, прощание с еще одним прошедшим днем — словно реквием у погребального костра, посвященный окончанию жизни, — и приветствие звездам, небесным хранителям лиринов.

«Я тебя не забуду, — прошептала Рапсодия, когда свет потускнел и исчез за горизонтом. — Прошу тебя, не забывай и ты меня».

Фраза показалась ей знакомой, она попыталась сообразить, где же слышала ее, и вспомнила — ей помогла нескончаемая песнь моря и прилива.

Эти простые слова произнесла бабушка Эши дракониха Элинсинос, обращаясь к своему любимому, Меритину-Исследователю, перед тем как он покинул ее владения и вернулся к своему королю Гвиллиаму с радостной вестью, что он обнаружил прекрасные земли, готовые принять беженцев с Серендаира и стать для них новым домом.

Он дал ей обещание и погиб по дороге назад.

Глядя на первую звезду, мерцающую на кобальтовом летнем небе чуть выше линии горизонта, Рапсодия размышляла о том, как стали бы развиваться события, если бы море не забрало Меритина и он вернулся бы к Элинсинос и своим детям, которых ему было не суждено увидеть.

«Все могло быть иначе», — думала она, по уже сложившейся привычке положив руку на живот.

Рапсодия вспомнила их детей — Мэнвин, провидицу Будущего, и двух ее безумных сестер, провидиц Прошлого и Настоящего. Первая погибла, а вторая вела тихую безобидную жизнь в аббатстве Сепульварты. Эдвин Гриффит, старший сын Энвин и Гвиллиама, отправился в добровольную ссылку на Гематрию, таинственный Остров Морских Магов. Ллаурон, отец Эши, затерялся во Времени и, став единым со стихиями, общается с ними в призрачной форме дракона. И Анборн. На глаза Рапсодии навернулись слезы: она вспомнила его изуродованное тело, лежащее в горящем лесу, — он лишился ног, спасая ее три года назад.

Печальная литания, рожденная из одного невыполненного обещания.

Обещания, данного Меритином.

Продолжая размышлять про Анборна, Рапсодия вспомнила, как они сидели у костра, а она пела ему песню, которую подарила ей мать.

«Красивая традиция. Ты уже выбрала песню для моего племянника или племянницы? »

«Еще нет. Я узнаю ее, когда придет время».

«Это песня моря, — подумала Рапсодия, — мелодия волн, постоянная и изменчивая, вечная и нескончаемая».

Как любовь.

Она касается всех царств земли, свободно перемещаясь по свету, где в каждом уголке у нее дом.

«Надеюсь, так же будет и с тобой».

Рапсодия вдруг подумала, что, наверное, какие-то из мелодий, напетых ей морем, являются бесконечными вибрациями, отправленными по ветру Меритином, что волны рассказывают о его любви к Элинсинос. И тогда Рапсодия решила обязательно выучить эти песни и непременно спеть их драконихе.

Последний розовый отблеск погас, но эта мысль согрела ее, и она вдруг поняла, как должна назвать своего ребенка — в честь погибшего путешественника, который был его прапрадедом, и в честь будущего отца.

— Если он согласится, неважно, кто ты будешь, мальчик или девочка, я назову тебя Меридион, — сказала она вслух, обращаясь к малышу. Она хотела, чтобы он первым услышал свое имя. — Меритин — это прошлое, Гвидион — настоящее, а ты, Меридион, станешь будущим, которое связано с обоими.

Ревущий голос океана подтвердил, что она приняла правильное решение. Остальной мир молчал.

Трэг, северное побережье

С ЮЖНОЙ ОКОНЕЧНОСТИ бухты, на берегу которой стояла базилика Воды, пожар начал распространяться на север, охватывая маленькие деревни и города, поля и леса, оставляя за собой тлеющие руины, над которыми еще долго поднимался горький дым Подземных Палат.

Филиды Гвинвуда отправили на побережье лесников, мужчин и женщин, обычно путешествовавших по лесам, сопровождая в качестве проводников пилигримов, которые пожелали пройти по Тропе Намерьенов — повторить путь, проделанный беженцами, представителями Первого флота, когда они прибыли в эти земли. Все лесники на время оставили свои обязанности, связанные с заботой о лесах, пытаясь остановить пожары и поджигателей, но эти люди всякий раз скрывались с места преступления. Впрочем, время от времени лесникам удавалось увидеть нескольких человек, которые выбирали заброшенные тропинки, ведущие к побережью. Они искали женщину с золотыми волосами — так они говорили, входя в какую-нибудь деревушку. Почти сразу же после этого все вокруг начинал пожирать черный огонь, не поддающийся обычным методам борьбы.