Темный рай - Тэми Хоаг

Дел хотел всего лишь поступить по справедливости: помочь спасти ранчо, сделать так, чтобы Джей Ди им гордился. Но он видел, как смотрел на него племянник, полагая, что Дел не обращает на него внимания, – в глазах его читались жалость, стыд и печаль.

– Тебе ведь надо возвращаться вниз, а, Джей Ди? – спросил Дел, надеясь, что Джей Ди ответит утвердительно и просто оставит его – оставит в покое, как будто ничего и не случилось.

Джей Ди вздохнул:

– Дел…

– Ты же не отошлешь меня, а, Джей Ди? – испытывая внутреннюю дрожь в ожидании ответа, напрямую спросил Дел.

Он не отрывал взгляд от открывающейся панорамы, боясь, что стоит ему отвести глаза, как она тут же смоется, исчезнет. Рука Дела помимо воли поползла вверх, и он потер шрам на лице, точно этот гладкий кружок плоти был монеткой на счастье. Дел хотел рассказать племяннику, чем стал для него черный период жизни, проведенный в военном госпитале, что значит никогда не видеть небо или горы, никогда не наблюдать закат солнца, разве что через окно, стекло которого пронизано тонкой сетью проволоки. Он хотел сказать Джею Ди, что значит для него это место и возможность исполнять обязанности в «Старз-энд-Барз». Но когда Дел открыл рот, все, что он смог произнести, было:

– Я умру.

Господи, помоги мне, я не могу отнять у него это/ – мысленно взмолился Рафферти.

Но Дел застрелил женщину и сам подтвердил, что терзавший его рассудок недуг не дает оснований полагать, что подобное не повторится в стрессовой ситуации. Что, если Дел встретит охотников, занимающихся охотой на законных основаниях, и воспримет их как реальную угрозу?

Мужество покинуло Джея Ди, а Дел развернул лошадь и направился в гору:

– Тут есть кое-какие работы по хозяйству…

Джей Ди медленно последовал за Делом, ответственность тяжким грузом повисла на нем.

Когда они добрались до хижины, грузовик уже стоял во дворе, но в кузове, у заднего борта, сидел не Такер, обычно кормивший оттуда собак. Стоило ей поднять голову и взглянуть прямо на Джея Ди, как он почувствовал, что сердце его готово вырваться из груди.

– Мэри Ли… – промямлил Рафферти.

Ее левая рука висела на перевязи. Мэри, казалось, посмуглела. Скулы выдавались сильнее, чем прежде, впадинки на щеках стали немного глубже. Ярко-голубые глаза казались неправдоподобно большими и бездонными под черными бровями. На Мэри были черные леггинсы, спортивные ботинки и старая джинсовая рубашка, вполне подходившая по размеру самому Рафферти. Мэри спрыгнула с машины и откинула назад упавшую на лицо копну светлых волос.

– Ничего страшного, – криво усмехнулась она. – Такер и твоя лазанья в доме.

– Что ты здесь делаешь? – Джей Ди слишком поздно спохватился, до чего нелепо прозвучал его вопрос.

– Я приехала повидаться с Делом, – слегка вздернула подбородок Мэри.

Дел рывком обернулся от столба, к которому привязывал лошадь. Глаза его широко открылись, уголок рта дернулся на парализованной части лида в гримасе неописуемого ужаса.

Мэри одарила Дела самой радушной и теплой из своих улыбок:

– Привет, Дел! Я приехала поблагодарить вас.

Дел, прищурившись, искоса смотрел на Мэри, беспокойно подергивая поводья.

– В этом нет нужды.

– Нет, есть, – настаивала Мэри. – Вы спасли мне жизнь!

Дел уставился на свои башмаки и потер подбородок. Он не хотел, чтобы Мэри возвращалась. Он хотел, чтобы все просто убрались и оставили его наедине с его стыдом и мыслями, о случившемся. Он не желал распространяться на эту тему. Если он только заговорит об этом, Джей Ди, несомненно, уберет его с ранчо. Он не мог приписывать себе чужих заслуг – это было бы неправильно.

– Нет, мэм, – тихо произнес Дел.

Внимание Джея Ди переключилось с Мэри Ли на дядю. Он слез с коня и стоял очень тихо, выжидая.

Мэри свела брови:

– Да, Дел, спасли. Вы застрелили женщину, которая пыталась меня убить. Она убила бы и меня, и Саманту. Вы спасли нас обеих.

– Нет, мэм, – выдавил Дел, дыша так тяжело, словно только что совершил пробежку до ада и обратно. – Собственно говоря, я не могу рассказать. Я видел блондинок и знал, что они разные, но они были, и я не могу сказать…

Мэри уверенно подошла к Делу и, взяв его за руку, крепко ее пожала.

– Нет! – решительно заявила она. Дел смотрел на Мэри, в его серых глазах стояла невыносимая мука. – Вы знали. Вы знали это своим сердцем. Вы спасли мне жизнь, Дел. И не позволяйте себе думать иначе.

Дел пристально вглядывался в Мэри, желая поверить ее словам. Теперь он ее узнал. Она была болтушкой. Это – хорошая блондинка. Она сказала, что Дел может быть героем, а теперь заявляла, что он – настоящий герой. Знал ли он? В ту крошечную секунду – знал ли он? Может быть. Дел хотел, чтобы так было, но желания не делают правды.

Отпустив руку Дела, Мэри сунула пальцы в нагрудный карман рубашки и достала оттуда маленькую бронзовую звезду на красной ленточке – Съездив в офис Миллера Дагтерпонта, Мэри откопала там эту медаль в одной из многочисленных коробок его «коллекции» и заплатила за нее доллар секретарше Дагтерпонта Инесс. Цена показалась Мэриужасно малой, если учесть, за что данная награда вручалась.

– Я достала это для вас, – прикладывая медаль к груди Дела, пробормотала Мэри. – Я отыскала эту медаль в антикварном магазине, в городе. Не знаю точно, откуда она взялась и за какие заслуги вручается, но я хочу, чтобы вы ее носили, потому что вы – мой герой.

Опустив голову, Дел посмотрел на медальку, которую Мэри прижимала к его груди маленькой бледной рукой. У него были какие-то медали за войну, но Дел хранил их в ящике под замком, вместе с другими памятными вещицами того времени, потому что люди не любили ту войну, и это заставляло Дела всегда стыдиться своего в ней участия.

– Вы поступили хорошо, Дел, – прошептала маленькая блондинка. – Пожалуйста, поверьте в это. – Глаза ее были полны слез. Приподнявшись на цыпочках, она поцеловала Дела в щеку.

Дел покраснел и приколол медаль к своей рубашке.

– Спасибо, мэм, – смущенно пробурчал он. – Я буду носить ее с гордостью.

Дел приложил пальцы к полям шляпы и, отсалютовав таким образом Мэри, не говоря более ни слова, занялся своей лошадью.

Мэри смотрела вслед удалявшемуся Делу, и в горле у нее стоял ком. Она чувствовала, что Джей Ди смотрит на нее, но была не в силах повернуться и встретиться с ним взглядом. Нервы ее были слишком взвинчены. Она не могла поручиться, что не вскрикнет о том, что любит Джея Ди, или не выдаст подобное неуместное откровение. Ей следовало блюсти чувство собственного достоинства. В этих местах оно ценилось, а Мэри теперь и сама стала частью этой земли.