Семья волшебников. Том 1 - Александр Валентинович Рудазов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Хальтрекарок смотрит на нее волком.
— Мазекресс, зачем ты пришла?! — не выдержав, выкрикнул он с места. — Ты же меня засудишь!
— Я буду справедлива и беспристрастна, — спокойно сказала Мазекресс. — Голосую за немедленную казнь.
— Лахджи?..
— Тебя.
— Мазекресс, ну ты же несерьезно? Вы не имеете права меня казнить в составе тройки. Да и за что?!
— Возможно, было ошибкой брать в судебную тройку тещу истца! — рассмеялся третий из тройки.
Этот веселился еще сильнее Фурундарока. Но на его доброе отношение Лахджа не рассчитывала. Черный козлоподобный демон пристукивал об пол тростью, то отщелкивая, то примыкая рукоять.
Клюзерштатен. Пару раз он называл себя другом Лахджи, но на деле никогда им не был. Просто потому, что он никому не друг… во всяком случае в классическом понимании дружбы. Этот демолорд, как известно, убил собственную мать и предавал всех, кого только мог. И обычно он не тратит время на бюрократические процедуры, но этот суд его веселит, а он обожает веселье.
Игры, загадки… что угодно, лишь бы посмеяться над кем-нибудь, оставить в дураках.
— Клюзерштатен, а ты-то зачем вызвался? — подала голос Лахджа. — Мы тут все свои в остальном — мой бывший, мой нынешний, моя мама, мой деверь… а ты нам кем приходишься?
— Ну должен же быть хоть кто-то беспристрастный, — ухмыльнулся Хромец, закидывая ногу на ногу.
— Я настаиваю на замене! — потребовал Хальтрекарок. — Требую заменить Мазекресс на Дорче Лояр или Бракиозора! Матерь Демонов слишком заинтересована!
— Отказано! — грохнул молотком Фурундарок. — Чего тебе бояться, Хальтрекарок?! Давайте решим все побыстрее и пойдем по домам! Истец, излагай… те свои претензии! Кто вас представляет?!
Хальтрекарок поискал глазами в поисках Совнара… а, да, точно. В этот раз его представляет не Совнар. Он сказал, что это безумие — совмещать столько должностей сразу при двух господах. Он и бухгалтер, и управляющий, а теперь еще и адвокат… у него не десять рук!
Но Хальтрекарок-то все понял, конечно. В прошлый-то раз Совнару ничто не мешало его защищать. Все с ним ясно. Спелся с его… бывшей.
Слово-то какое противное. Мещанское какое-то.
Вульгарщина.
Поэтому Хальтрекарок в мудрости своей и пожирал надоевших жен — чтобы такого не случалось. Лахджа — первая, которая продолжает мозолить глаза и даже украла у него ребенка — его любимую дочь…
— Ты похитила мою любимую дочь! — вскричал он гневно.
— А как ее зовут, твою дочь?! — потребовала ответа Лахджа. — На ауру не смотри!
— Имена — это пыль! — фыркнул Хальтрекарок. — Они ничего не значат, когда речь о разбитом отцовском сердце! И я знаю, знаю, чего ты пытаешься добиться! Хочешь настроить детей против меня?! У тебя не выйдет!
— Каких детей?! — возмутилась Лахджа.
— Наших! Вот — кто теперь не помнит их имен?!
— У нас один ребенок!
— То есть теперь это наш ребенок, а не только твой?!
Бородка Клюзерштатена мелко тряслась. Он с искренней теплотой глядел на Хальтрекарока. Действительно Балаганщик — куда ни заявится, везде устроит балаган. Даже суд превратил в клоунаду.
— Господин Хальтрекарок, здесь не ваше шоу, — сухо произнесла Мазекресс. — Пусть поднимется ответчица. Кто вас представляет?
За Лахджу говорила Кийталана. Оказалось, что она провела себя как ее представителя. Будучи вершителем и сальванским консулом, Светоносная имела на это право.
Судьи не возражали, но Хальтрекарока это взбесило еще сильнее. Особенно когда он глядел на собственного представителя — ларитру… какую-то ларитру.
Хальтрекарок не запоминал их имена, потому что его не интересовали ларитры. Они красивые, но… ненастоящие. Даже если идеально выдают себя за настоящих, то все равно только притворяются.
Нелепые создания. Реликты былых времен.
— У меня есть еще возражение! — вскинул руку Темный Балаганщик. — Я требую заменить представителя ответчика!
— На каком основании? — осведомилась Мазекресс.
— Она пристрастна.
— Отказано.
— В таком случае у меня личный вопрос к представителю ответчика!
— Озвучьте.
— Ты получила мой букет? — повернулся к Кийталане Хальтрекарок. — Тебе понравилось?
Кийталана ничего не ответила, но выражение на ее лице стало таким страдальческим, что Лахджа ей посочувствовала. Возможно, Кийталану он осаживает даже серьезней. На измор берет.
— Представьте объект спора, — барственно потребовал Фурундарок.
— Привет, Фурундарок, — немного испуганно сказала девочка.
— Привет, Астрид, — машинально ответил Фурундарок. — Говори честно — с кем хочешь остаться, с мамой или папой?
— А?! — выпучила глаза Астрид, хватая за руки маму и папу. — А со вторым что сделают?!
— Он не твой папа! — разозлился Хальтрекарок, бешено глядя на Дегатти. — Я твой отец! Ты и это скрыла от ребенка?!
— А зачем ей знать? — закатила глаза Лахджа. — Ты ее видел два раза в жизни!
— Три! — выставил три пальца Хальтрекарок. — Ты снова лжешь!
— Ваша челюсть, а можно я останусь и с папой, и с мамой?.. — робко попросила Астрид. — А этого дядю я не знаю…
— Ваша честь, Астрид!.. — шикнула мама.
— Ваша челюсть, какая прелесть, — улыбнулась Мазекресс. — Ребенок. Внученька, правильно «ваша честь».
Хальтрекарок окинул внезапно проявившую бабушкины чувства Мазекресс злобным взглядом. Нет, даже если Матерь Демонов снова попытается ему всучить одно из своих порождений, он отвергнет ее с презрением. Старая жаба, сидит в своем болоте и строит козни порядочному семьянину. Он уже хлебнул горя от ее дочурки, а теперь еще и это!..
Совнар сидел на камушке, разглядывая кряжистый дуб. Тот одиноко стоял на поляне, привольно раскинув ветви. Солнце освещало его так, что казалось, будто щели в коре смотрят на бушука, причем с иронией, с насмешечкой.
Рядом сидела Вероника, постукивая погремушкой о стальное перо. Она тоже задумчиво разглядывала дуб. Внимательно таращилась фиалковыми глазенками и время от времени выдувала пузырь.
Вот он, Мегреболл, сын Астрандилла, первый маг королевства Аэхорн, владетель Зеленого Мыса и мастер Десяти Ступеней. Великий волшебник, что триста лет назад заключил сделку с Паргороном. Барон Гастарок даровал ему все, чего тот желал, возвысил над прочими смертными и помог расправиться с его врагами.
А взамен Мегреболл должен был отдать самую малость. Причем даже не
