Око за око - Гарри Тeртлдав

На мгновение Сэма удивило, что она обнажила грудь перед доктором. Потом он посоветовал себе не быть идиотом. Не следовало забывать, что этот человек помогал их ребенку появиться на свет и для него не осталось никаких тайн.

Барбара приложила сына к груди. Малыш знал, что нужно делать. В противном случае люди давно бы вымерли, как динозавры. Мальчик тихонько причмокивал — совсем как теленок или поросенок на ферме, где вырос Сэм.

— Как вы решили его назвать? — спросил врач.

— Джонатан Филипп, — ответила Барбара.

Сэм кивнул. Не самое необычное имя — в честь его отца и отца Барбары, — но и не самое худшее. Если бы родилась девочка, они назвали бы ее Кэрол Паулетта, в честь своих матерей.

— Жаль, что мы не можем сообщить нашим родителям о рождении внука, — сказал Сэм и добавил: — Проклятье, неплохо бы сообщить им о нашей свадьбе или хотя бы о том, что мы живы. Я и сам не знаю, что стало с моими родителями; насколько мне известно, ящеры оккупировали Небраску в самом начале вторжения.

— А я бы хотела, — заявила Барбара, сев и обернувшись простыней, как тогой, — чего-нибудь поесть. У меня такое ощущение, будто две последние недели я копала траншеи.

— Никаких проблем, — заверил ее доктор.

И тут же в операционную вошла сестра и вкатила столик, на котором стояли тарелка с большим бифштексом и двумя печеными картофелинами, еще одна с тыквенным пирогом и две большие чашки. Показав на чашки, доктор извинился:

— Я знаю, в них должно быть шампанское, но мы налили вам наше лучшее домашнее пиво. Считайте, что это жертвоприношение войне. — И он подкатил столик поближе к Барбаре.

Поскольку жена продолжала кормить Джонатана, Сэм взялся за вилку и нож, иногда отрезая по кусочку мяса и для себя. Ему еще никогда не приходилось кого-нибудь так кормить. Барбара радостно улыбалась ему — для нее это тоже было в новинку. Она действительно сильно проголодалась, еда исчезла с тарелки с поразительной быстротой. Домашнее пиво, как доктор и обещал, оказалось вкусным и довольно крепким.

— Если алкоголь попадет в молоко, Джонатан, наверное, опьянеет?

— Вполне возможно, — ответил врач. — И будет крепче спать. Не думаю, что вас это огорчит.

«И как мы будем жить в одной комнате, — вдруг понял Сэм, — мужчина, женщина и ребенок». Впрочем, другие люди как-то справляются — значит, и у них все будет в порядке Потом он вспомнил, что ему необходимо вернуться в Миссури. Он решил, что это нечестно по отношению к ним с Барбарой, но не знал, что с этим можно сделать. Нет, не совсем так. Он знал. Знал, что ничего сделать нельзя.

Барбара закончила есть, и сестра унесла поднос. Сэм стал ждать, когда она вернется к Барбаре с креслом на колесиках, но потом сообразил, что из-за отсутствия электричества лифты не работают.

— Барбара не сможет подняться по лестнице, — запротестовал он.

— Она справится, — возразил врач. — Люди гораздо сильнее, чем кажутся на первый взгляд. Впрочем, мы не позволим ей подниматься по лестнице. Мы с вами, сержант, сумеем донести вашу жену.

И они решили эту задачу при помощи пожарной переноски, приспособленной для медицинских целей. Когда они поднялись на четвертый этаж, оба задыхались.

— Если бы не торжественность события, я бы предпочла подняться сама, — сказала Барбара

Она решила сама добраться до их с Сэмом комнаты. Правда, она с трудом ковыляла и так широко расставляла ноги, словно последние двадцать лет провела в седле.

Страха вышел из своей комнаты посмотреть, что делается в коридоре. Раскраска его тела оставалась неизменной — он все еще считал себя капитаном корабля. Для него не существовало официальной раскраски американского пленного. Он быстро подошел к сестре, которая держала на руках ребенка. Она невольно отступила на шаг, словно хотела защитить мальчика.

— Все в порядке, — быстро сказал Сэм. — Мы друзья. Пусть посмотрит на Джонатана.

Сестра с некоторым сомнением показала Страхе мальчика. Сэм заметил, что ящер смутился.

— Это тосевитский птенец? — спросил он на своем шипящем языке. — Маленький, а не Большой Урод. — И он широко открыл рот, радуясь собственной шутке.

Барбара ответила на его родном языке:

— Капитан, этой мой птенец, и он совсем не уродлив. — И она кашлянула в знак подтверждения.

Игер также кашлянул, показывая, что согласен со словами жены. С точки зрения грамматики предложение было построено несколько нестандартно, но Страха его понял.

— Семейные привязанности, — сказал Страха, словно напоминая себе. — Уверяю, я не хотел вас обидеть. По тосевитским меркам он настоящий образец красоты.

— О чем он говорит? — поинтересовался врач.

— Он утверждает, что у нас получился хорошенький ребенок, — ответил Сэм.

Он скептически относился к искренности Страхи, но ящер занимал слишком высокое положение, чтобы с ним спорить. К тому же — если не считать несколько преувеличенных представлений о собственных достоинствах и значимости, характерных для многих ящеров, — он был неплохим парнем.

— Ходить я могу, но стоять на одном месте трудно, — сказала Барбара по-английски. — Мне нужно прилечь.

Она с трудом преодолела последние метры и открыла дверь в комнату. Сестра последовала за ней с ребенком на руках.

Но прежде чем Барбара успела скрыться за дверью, появились Ристин и Ульхасс, пожелавшие взглянуть на ребенка. Они вели себя вежливее, чем Страха, но их явно распирало любопытство. Когда Джонатан открыл рот, чтобы закричать, Ристин воскликнул:

— У птенца нет зубов! Как он будет есть, если у него нет зубов?

Барбара закатила глаза.

— Если бы у ребенка были зубы, он не смог бы питаться моим молоком, — с чувством ответила она.

— Верно! Вы, тосевиты, сами кормите своих птенцов, — задумчиво проговорил Ульхасс. — Не сомневаюсь, что вы сделаете все необходимое для этого маленького — кстати, он самец или самка? — существа, выдающегося представителя своей расы.

— Спасибо, Ульхасс, — сказала Барбара, — но если мне придется простоять на ногах еще минуту, я превращусь в лежащего представителя своей расы.

И она вошла в комнату, которую они с Сэмом теперь будут делить с сыном.

Сестра внесла ребенка.

— Если потребуется какая-то помощь, позови меня, — сказала она и вручила ребенка Барбаре. — Удачи тебе, милая. — С этими словами она ушла, закрыв за собой дверь.

Сэму, несмотря на заверения сестры, вдруг показалось, что он, его жена и их ребенок остались единственными людьми во всем мире. Он вздохнул. Сумеет ли он справиться с такой ответственностью? Затем он сообразил, что задает бессмысленный вопрос. Ведь Джонатан и Барбара останутся здесь, а он вернется в Миссури.

Барбара положила Джонатана в кроватку, которую Сэм купил в комиссионном магазине в Хот-Спрингс. Колыбелька была совсем маленькой — хотя после ее появления в комнате стало не повернуться, — однако ребенок не занял и половины отведенного ему места. Барбара с тихим стоном опустилась на кровать.

— С тобой все в порядке, дорогая? — с тревогой спросил Сэм.

— Думаю, да, — ответила она. — Но я не уверена. Мне еще не приходилось рожать детей. Неужели я должна чувствовать себя так, словно по мне проехал паровой каток?

— Я знаю об этом еще меньше, чем ты, но если верить моей матери, именно так и должно быть.

— Хорошо. Мне хочется немного отдохнуть, пока ребенок спит, а потом, если он не проснется, я бы приняла душ. Благодарение небесам, источники дают нам горячую воду — никогда еще я не чувствовала себя такой грязной. Это была тяжелая работа.

— Я люблю тебя, милая. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку, а потом повернулся и сурово погрозил пальцем Джонатану. — А ты, парень, помолчи немного. — Он рассмеялся. — Вот, я уже показываю нашему сыну, кто здесь босс.

— А это и так ясно — он. — Барбара закрыла глаза.

Сэм уселся на единственный стул, имевшийся у них в хозяйстве, а Барбара почти сразу заснула. Ее медленное, глубокое дыхание странным образом сливалось с быстрыми, неровными вдохами Джонатана. Ребенок спал беспокойно, постоянно ерзая, иногда принимался сосать простыни или одеяло. Периодически Игер подходил, чтобы на него посмотреть. Он пытался понять, на кого похож Джонатан, однако ни к какому определенному выводу так и не пришел. Ребенок казался ему каким-то сплющенным. Даже голова. Впрочем, врач и сестры ничего не сказали, значит, все в порядке.

Примерно через час Барбара потянулась и сказала:

— Он похож на маленького ангела, правда? Пойду, помоюсь. Постараюсь долго не задерживаться. Если он проснется, возьми его на руки.

Сэм об этом как-то не думал. Он собирался покинуть Барбару на неопределенный срок, но она женщина. Считается, что именно женщины должны ухаживать за детьми. А что он будет делать, если Джонатан заплачет?