Бессердечное небо - Каролайн Пекхам

Мы оставались в тени деревьев, не двигаясь ни единым мускулом, пока Нимфы продирались под нами сквозь подлесок, а я все крепче сжимал рукоять меча Феникса у бедра. Эти засранцы направлялись прямо к девушке, которую я люблю. Но когда я подумал о Голубке, мне вспомнилось чудовищное пламя разрушения, которое она способна вызвать своим огнем Феникса. Эта девушка способна вызвать апокалипсис в этом мире, и в глубине души я знаю, она может постоять за себя. Она — сила природы, чертов ураган. И вместе с ней, Тори, Дариус и остальные, я уверен, они справятся с этим. Нимфы бросились навстречу одним из самых могущественных Фейри, когда-либо ходивших по этой земле, и мне жаль, что меня не будет рядом, чтобы присоединиться к битве.

Я переглянулся с Калебом, когда последние Нимфы скрылись под нами, их тяжелые шаги затихли вдали, и они оставили храм без единого стражника на его подступах. Улыбка соперничества скривила мои губы, а в его глазах вспыхнул вызов, когда он кивнул в ответ на вопрос, который я мысленно задал.

Мы спрыгнули с дерева, на котором прятались, и в тот же миг бросились вперед, устремившись к храму со всей силой наших даров, мои ноги едва касались земли от скорости передвижения. Воздух хлестал меня по лицу, а вокруг витало напряжение надвигающейся войны.

Мы добрались до черных ступеней храма, мое плечо врезалось в плечо Калеба, когда мы свернули к ним и с бешеной скоростью помчались вверх по лестнице. Мы оба соревновались, доказывая свою скорость, наше соперничество полыхало между нами, и мы бежали так быстро, что мой череп звенел, а сердце норовило выскочить из груди.

Мир превратился в серое пятно, когда я устремил свой взгляд на зловещее отверстие на вершине пирамиды и довел себя до предела. Дикий восторг охватил меня, когда мы добрались до входа и на скорости влетели в темноту внутри, тут же поглощенные целиком.

Мы помчались вниз по наклонному полу, и из чрева пирамиды под нами разносились гравийные голоса Нимф. Когда мы достигли дна спуска, я с замиранием сердца смотрел на толпы Нимф перед нами.

Мы не замедлили бег, мы не могли. Если мы пропустим хоть один шаг, нас заметят, поэтому мы изо всех сил мчались к открытым дверям в конце темной комнаты. Нимфы повернулись, почувствовав, что мы рядом, и поняли, где находимся, но мы слишком быстры, чтобы быть пойманными, их трещотки зазвучали у меня в ушах, когда они попытались заблокировать нашу магию.

Послышались их крики, когда они бросились в погоню, я вилял вправо и влево, уклоняясь от них, Калеб делал то же самое с другой стороны. Мы вместе проскочили в дверь, минуя наших врагов, и с моих губ сорвался возглас. Мы вдвоем развернулись как один, захлопнули дверь и укрепили ее комбинацией моей магии льда и земли Калеба, но я не представляю, как долго она продержится, когда Нимфы настигнут нас.

Мы помчались дальше в темноту, пробираясь по извилистым переходам, где на стенах висели паутины, а в горле ощущался вкус пыли.

Когда мы наконец оказались в большом зале, то замедлили шаг, и по моему позвоночнику пробежала дрожь: наши ноги заскользили по гладкому камню, когда энергия вокруг нас изменилась.

Я послал в воздух Свет Фейри, и мы застыли на месте, глядя на открывшееся перед нами зрелище.

Огромный каменный алтарь возвышается в самом центре камеры, на камне запеклись пятна старой крови, а сверху он был завален артефактами. Драгоценности, ожерелья, драгоценные камни, и все они гудели от какой-то темной силы, от которой здесь было трудно дышать.

Сам алтарь и стены были покрыты древней резьбой, изображающей истории о Нимфах, на многих из них была изображена женщина, подозрительно похожая на Лавинию, но я не могу расшифровать их смысл, тем более что меня отвлекает самая удушающая вещь в этом помещении.

Над алтарем в воздухе зияла трещина, похожая на дверь в абсолютное небытие. Внутри были тени, клубящиеся и пульсирующие, словно жаждущие освобождения, и когда я шагнул ближе, то почувствовал, что они взывают ко мне, словно я порезал себя истощающим кинжалом, и умоляют подчиниться их силе.

Калеб тоже двинулся вперед, явно соблазняясь ими, и на мгновение я задумался, каково это — пройти через эти смертоносные врата и попасть в их полные объятия.

— Что это? — вздохнул Калеб, в его голосе звучало благоговение, когда он подошел к алтарю и его пальцы коснулись кинжала с черной рукоятью.

Он вздохнул, поднял его и повертел между пальцев, его глаза зажмурились, когда он немедленно повернул его к своей собственной руке, и на его лице расплылась извращенная улыбка.

Затишье теней оказалось столь сильным, что я почти позволил ему это сделать, но потом почувствовал отголосок руки отца на своем плече, его предупреждения о темной магии. Я должен найти хорошее, чтобы удержаться, должен сохранить свет в своем разуме, чтобы тьма не могла прокрасться внутрь.

Я подумал о том моменте, когда потянул Дарси под воду в бассейне Акруксов и украл поцелуй, которого жаждал так чертовски долго, что чуть не сошел с ума от желания. А потом ее появление у моей двери в грозу, ее свежевыкрашенные волосы, насквозь промокшая одежда и слово «синий» на ее губах. Она стала моей погибелью и моим спасением одновременно. Она предложила мне себя в тот момент, хотя я втайне претендовал на нее задолго до этого. Но именно в ту ночь она стала реальностью.

Помня о ней, я вывел себя из давящего оцепенения, бросился вперед и выбил клинок из рук Калеба.

Он моргнул, с яростью глядя на меня, но когда он встретил мой взгляд, его плечи немного опустились, выходя из транса.

— Черт, неужели я чуть не перерезал свои проклятые звездами запястья? — выругался он, запустив руку в свои белокурые кудри, с отвращением глядя на кинжал на полу. — Я слишком красив, чтобы умереть в какой-то уродливой пещере с тенями.

— Ты не должен резать себя в этом месте, — настоятельно сказал я, с тревогой глядя на разлом и чувствуя уверенность в том, что эти слова вырвались с моих губ. — Эта чертова тварь вырвет душу из твоего тела, чтобы сожрать ее внутри, если ты так поступишь. Сосредоточь свой разум и сопротивляйся ей — ты должен думать о чем-то хорошем.

— Например? — огрызнулся он, тени явно все еще влияют